Пирогов николай иванович - биография, фото, медицина, личная жизнь хирурга. Пирогов Николай Иванович: краткая биография Пирогов известен науке тем что

" Народ, имевший своего Пирогова, имеет право гордиться,
так как с этим именем связан целый период развития врачебноведения.
Начала, внесённые в науку (анатомию, хирургию) Пироговым,
останутся вечным вкладом и не могут быть стёрты со скрижалей её,
пока будет существовать европейская наука,
пока не замрёт на этом месте последний звук богатой русской речи ".
Н.В. Склифосовский

"Подобно всем великим людям Пирогов, уже в самую раннюю пору жизни, восчувствовал в себе широкую программу своего существования и всю ее исполнил до конца, невзирая на ее слож ности и размеры. В течение всей жизни он проявлял чрезвычайную, настойчивую, неустанную дея тельность. Одаренный колоссальным самообладанием он был стоек, терпелив, смел, бодро перено-
сил удары судьбы. Несокрушимая воля составляла главный нерв его натуры и дала ему возможность закладывать и строить здание там, где почва еще вовсе не была готова. С редкою силою воли у него соединялась глубина и проницательность нежного сердца, дававшая ему возможность чувствовать пульс жизни и событий там, где взор обыкновенного человека ничего не замечал".
И.А. Сикорский

Н иколай Иванович Пирогов родился в Москве 13 (25) ноября 1810 года в крепкой, набожной (в семье строго и убежденно соблюдали все религиозные обряды) и патриархальной многодетной (в семье было четырнадцать детей, большинство из которых умерло в младенчестве) семье. Внук крепостного крестьянина, он рано узнал нужду. Его отец, Иван Иванович, служил казначеем майором провиантского депо, был комиссионером 9-го класса. Родителями Николаю Ивановичу были прочно привиты системообразующие качества его личности: истинная религиозность, искренний патриотизм и глубокая любовь к России. Это было обусловлено тем, что религиозное воспитание оставило глубокий след в душе мальчика и, несомненно, в значительной степени определило склад его дальнейших воззрений. А патриотизм базировался на рассказах отца - участника Отечественной войны 1812 года. Образ отцовской сабли в старых ножнах Пирогов пронес через всю жизнь. В 1815 году было издано собрание карикатур - “Подарок детям в память 1812 года”. Каждую карикатуру поясняли стихи. По этим карикатурам Николай выучился грамоте. Читал охотно и много. Одна из первых его книг - “Зрелища вселенныя”: картинки с объяснениями по-русски, по-немецки, по-латыни. Эта маленькая энциклопедия включала рассказы о земле и небе, о металлах и камнях, о животных и растениях, о человеческих занятиях и о неодушевленных телах. Нравились Николаю приключения и путешествия Васко да Гамы, “Дон-Кихота”, “Робинзона Крузо”, с удовольствием читал Жуковского, Державина, Крылова.

Получить образование ему помог знакомый семьи - известный московский врач, профессор Московского университета Е.О. Мухин , который заметил способности мальчика и стал заниматься с ним индивидуально. В одиннадцать лет Николай поступил в частный пансион Кряжева. Курс обучения там был платным и рассчитан на шесть лет. Учащихся пансиона готовили для чиновной службы. Иван Иванович рассчитывал, что его сын получит хорошее образование и сможет добиться “благородного” дворянского звания. Он не думал о медицинской карьере сына, так как в то время медицина была занятием разночинцев. Николай проучился в пансионе два года, затем в семье кончились деньги на обучение.
Когда Николаю исполнилось четырнадцать лет, он поступил на медицинский факультет Московского университета. Для этого ему пришлось прибавить себе два года, но экзамены он сдал не хуже своих старших товарищей. Пирогов учился легко. Кроме того, ему приходилось постоянно подрабатывать, чтобы помочь семье. Умер отец, дом и почти все имущество пошли в уплату долгов - семья осталась сразу без кормильца и без крова. Николаю порой не в чем было пойти на лекции: сапоги худые, а куртка такая, что шинель снять было совестно. Наконец Николаю удалось устроиться на должность прозектора в анатомическом театре. Эта работа дала ему бесценный опыт и убедила его в том, что он должен стать хирургом.
В Московском университете подросток Пирогов оказался включенным в деятельность вольнодумного студенческого общественно-литературного "кружка 10 нумера" (по комнате в общежитии). И хотя взгляды самого Пирогова неизменно оставались достаточно консервативными, студенческие годы привели к складыванию двух важных черт его личности: привили глубокий и неизменный интерес к общественной жизни, а также предопределили широкий демократизм, столь выделявший его в последующие годы. Но вместе с тем вся эта студенческая атмосфера на длительный период вызвала его охлаждение к религии. Он становится материалистом.
В 17 с половиной лет после окончания Московского университета и утверждения в звании "лекарь 1-го класса", Пирогов решил поступить в Профессорский институт, открытый при Императорском Дерптском университете (в то время он считался лучшим в России) . Экзамены для поступающих надо было сдавать в Императорской Санкт-Петербургской Академии наук. В 1828 году он успешно прошел испытания и был принят на обучение.
Чтобы понять особенности учебных заведений России следует коснуться некоторых нововведений императоров Российских. В первые десятилетия XVIII в. Петр I рассматривает различные варианты развития в России науки и высшего образования, в последние годы жизни он принимает неординарное решение. 28 января (8 февраля) 1724 г. по распоряжению императора Петра I Сенат учреждает Академию наук и художеств с гимназией и университетом при ней, где извещалось о решении Петра I учинить Академию, в которой бы учились языкам, также прочим наукам. Петр I способствовал созданию Российской Академии наук, исходя из интересов государства, чтобы не только распространялась слава, но происходило развитие наук и обучение им. Важно отметить, что были созданы Академия наук и художеств, а при ней университет, а не наоборот. Регламент Академии готовил лейб-медик императора Л.Л. Блюментрост , который становится и первым президентом Академии.
Прошел почти век, и в 1811 г. император Александр I принимает решение о создании особого учебного заведения для подготовки элиты общества в системе управления государством. 19 октября 1811 г. открывается Царскосельский лицей. Это новый вид образовательного учреждения, который представлял компромисс между гимназией, кадетским корпусом и университетом. Его особенность была в том, что воспитанники должны были получать энциклопедически разностороннее образование, служить в высших учреждениях Государства Российского.
Десятилетие спустя разрабатывается идея подготовки профессорского корпуса в медицине. Следует отметить, что первоначально подготовка русских ученых к профессорскому званию осуществлялась индивидуально в различных университетах России и за рубежом. Но затем в связи с прогрессом системы высшего образования и организацией новых университетов решено было улучшить подготовку новых профессоров и преподавателей и создать для этого особый Профессорский институт.
Идея организации Профессорского института относится к концу 20-х годов XIX века. Она возникла в Петербурге в Российской академии наук. Именно тогда известный физик и педагог академик Георг Фридрих (Егор Иванович) Паррот (в прошлом ректор Дерптского университета) разработал проект создания института, который готовил бы высококвалифицированных педагогов и ученых-преподавателей и профессоров для всех русских университетов. Имелось в виду отобрать из всех университетов примерно два десятка лучших студентов или молодых выпускников - "природных россиян" - и отправить их на пять лет в Дерпт с тем, чтобы они там прошли полный курс обучения по избранной специальности, а затем еще на два года поехали за границу для дальнейшего усовершенствования. Это необходимо для подготовки «класса природных русских профессоров, истинных достойных сего имени ученых».
Этот проект поддержали прогрессивно настроенные ученые и общественные деятели, в частности выдающийся мореплаватель И.Ф. Крузенштерн . После детального рассмотрения в различных инстанциях проем был в конце концов принят. Институт было решено организовать при Дерптском университете - здесь должны были обучаться самые способные и одаренные выпускники как старейших Московскою и Виленского университетов, так и сравнительно молодых Петербургского, Харьковского и Казанского университетов.
За десять лет своего существования Профессорский институт (1828-1838) подготовил и воспитал специали-стов, которые сыграли существенную роль в развитии науки. Достаточно вспомнить имена профессоров Александр Петровича Загорского (1805-1888), Игнатия Иакинфовича Ивановского (1807-1886), Федора Ивановича Иноземцева (1802-1869), Карла Федоровича Кесслера (1815-1881), Степана Семе-новича Куторг (1805-1861), Петра Григорьевича Редкина (1808-1891), Алексея Матвеевича Филомафитского (1807-1849), Александра Ивановича Чивилева (1808-1867), действительных членов Императорской Санкт-Петербургской Академии Наук (ИСПбАН) Михаила Семеновича Куторги (1809-1886) и Алексея Николаевича Савича (1810--1883). Развитию научного центра вокруг Дерптского университета способствовало (как впрочем, всегда в России) благоволение "первых лиц" - императоров Александра I и Николая I.
4 октября 1827 г. Николай I одобрил создание Профессорского института - "Профессора есть достойные, но их немного и нет им наследников, их должно готовить, и для сего лучших студентов человек двадцать послать... в Дерпт, а потом в Берлин или Париж, и не одних, а с надежным начальником на два года; все сие исполнить немедля». Экзаменовать претендентов должны были в Императорской Санкт-Петербургской Академии наук.
В Московском университете были отобраны три лекаря, два кандидата (среди них ректор Санкт-Петербургского университета, сенатор и член Государственного совета Петр Редкин) и два студента - Александр Шуманский и Николай Пирогов. В августе группа на перекладных прибыла в столицу для проведения испытаний с целью определить уровень их подготовки. Врачей экза-меновали два маститых профессора Императорской медико-хирургической академии (ИМХА). Первым был физиолог и анатом Данило Михайлович Велланский (1774-1847), философ (его часто именовали "русский Шеллинг"), автор первого русского учебника по физиологии.
Вторым экзаменатором стал создавший научную школу хирург Иван Федорович Буш (1771-1843), автор первого русского руководства по хирургии, выдержавшее пять изданий и долгие годы бывшего настольной книгой студентов и врачей. В 1832 г. один из его учеников, петербургский акушер Андрей Мартынович Вольф (?-?), используя аппарат и методику акушера Джеймса Бланделла (J.Blundell, 1790-1877), осуществил первое в России успешное переливание крови, чем спас жизнь роженице с кровотечением.
Первая группа соискателей сдавала экзамены в июне 1828 г., а в июле они отбыли в Дерпт. Учителями Н.И. Пирогова в Профессорском институте были - хирург И.Ф. Мойер (1786-1858) - крупный хирург из школы итальянского анатома А. Скарпы, физиолог и патолог И.Ф. Эрдманн (1778-1846), анатом, эмбриолог, патолог, физиолог М.Г. Ратке (1793-1860). В Дерпте (ныне - Тарту) Пирогов, засучив рукава, залез в практику. Слушал лекции профессора хирургии Мойера, присутствовал на операциях, ассистировал, дотемна засиживался в анатомичке, препарировал, ставил опыты. В его комнате свеча не гасла и после полуночи - читал, делал заметки, выписки, пробовал свои литературные силы. Уже через 3 мес пребывания в клинике И.Ф. Мойера он направляет в Москву для печати свой первый труд "Анатомо-патологическое описание бедренно-паховой части относительно грыж..." (Вестн. естествен. наук. 1829. Ч. 2, № 5. С. 68-69).
Столь быстрое и плодотворное начало исследовательской деятельности сразу выделило Н.И. Пирогова из среды курсантов и выявило его тенденцию к анатомо-физиологическому обоснованию хирургической деятельности, сохранившуюся на всю его жизнь. В университете Николай познакомился с Владимиром Ивановичем Далем , который в те годы учился на медицинском факультете Дерптского университета. Он был старше Пирогова и уже успел выйти в отставку (говорили, что едкая сатира на адмирала помогла скорой отставке). В клинике они много работали вместе и стали большими друзьями. В хирургической клинике Н.И. Пирогов проработал пять лет.
В Профессорском институте Н.И. Пирогов подготовил докторскую диссертацию на тему "Является ли переваязка брюшной аорты при аневризмах паховой области легко выполнимым и безопасным вмешательством?". Её оригинальность заключалась в экспериментальном обосновании целесообразности таких вмешательств и в дальнейшем была использована самим Пироговым в клинических условиях.
9 июня 1832 г. работа была представлена для печати, 31 августа 1832 г. состоялась зашита диссертации на степень доктора медицины, а 30 ноября 1932 г. Н.И. Пирогов был утвержден в ученой степени доктора медицины. В диссертации была проанализирована структура и функции брюшной аорты, ее положение в отношении к соседним органам, методы обнажения брюшной аорты, болезненные изменения, вызывающие потребность в ее перевязке, последствия наложения лигатуры на брюшную аорту. В диссертации, как и в других работах Н.И. Пирогова, четко формулируется первоначальная идея, способы решения фундаментальной проблемы, методы, с помощью которых можно добиться результатов в решении прикладных проблем клинической медицины.

Защита Пироговым докторской диссертации. Худ. В. Пирогов.

После защиты докторской диссертации он был направлен в Германию. Молодой профессор приехал за границу, умеющим брать нужное, отбрасывать лишнее, уверенным в своих силах. Находясь в Берлине его потрясло, что «практическая медицина почти совершенно изолирована от главных реальных ее основ: анатомии и физиологии». К. Грефе , например, в ходе операции справлялся у стоящего рядом анатома Ф. Шлема: "Не проходит ли тут ствол или ветвь артерии?" Д. Диффенбах не верил в тяжелые осложнения, которые «дарил» больному хирург, не знающий анатомии. Принцип его был прост: "Кости пилить, мягкие ткани резать, кровоточащие сосуды перевязывать". Зато в Геттингене Пирогова восхитило техническое совершенство операций Конрада Лангенбека (дяди Бернгарда Лангенбека) . Здесь он научился "…не держать ножа полной рукой, кулаком, не давить на него, а тянуть, как смычок, по разрезываемой ткани".

Н.И. Пирогов и К.Д. Ушинский в Гейдельберге. Худ. А. Сидоров.

На время учебы и практической деятельности Н.И. Пирогова в Дерптском университете и в Германии приходится важный внутренний этап формирования его мировоззрения. Здесь, несомненно, можно выделить два важных фактора. Прежде всего, глубокое влияние на молодого человека оказали великая немецкая философия начала ХIХ века, буквально пронизанная общечеловеческими идеями, стремлением к Абсолюту, высоким идеализмом, а также труды немецких педагогов-идеалистов. Именно в просветительской и романтической мысли Германии того времени формируется идеал как специальное понятие ценностного, в частности, морального сознания и этического рассуждения. Все это позднее и заложило фундамент философии образования Пирогова. При этом гуманистический идеал Н.И. Пирогова тесно увязывался с развитием целого направления в педагогике - с "гуманистической педагогикой", суть которой - внимание к воспитаннику как целостной уникальной личности, стремящейся к максимальной реализации своих возможностей (самоактуализации), использования своих способностей, направленных на целесообразное разрешение жизненных ситуаций.
Нельзя не подчеркнуть и еще одно важное обстоятельство. Невозможно понять природу всех органично свойственных Пирогову и так поражавших его современников нравственных качестввнутреннюю свободу, человеческое достоинство, уважение личности во всех сферах бытия, твердость в своих нравственных убеждениях и бескорыстие души без понимания того, что эти черты сформировались во время его жизни на Западе (входивший в состав Российской империи Дерпт тоже, несомненно, феномен западной цивилизации), а не в николаевской России, где человек с такими нравственными качествами не смог состояться и оказался бы рано или поздно сломан бюрократической машиной.
Возвращаясь домой, Пирогов тяжело заболел и был оставлен для лечения в Риге. Риге повезло: не заболей Пирогов, она не стала бы площадкой его стремительного признания. Едва Пирогов поднялся с госпитальной койки, он взялся оперировать. До города и прежде доходили слухи о подающем великие надежды молодом хирурге. Теперь предстояло подтвердить бежавшую далеко впереди добрую славу. Он начал с ринопластики: безносому цирюльнику выкроил новый нос. Потом он вспоминал, что это был лучший нос из всех изготовленных им в жизни. За пластической операцией последовали неизбежные литотамии, ампутации, удаления опухолей.
Из Риги он направился в Дерпт, где узнал, что обещанную ему московскую кафедру отдали другому кандидату. Но ему повезло - Иван Филиппович Мойер передал ученику свою клинику в Дерпте. В 1836 г., в возрасте 26 лет, Н.И. Пирогов был избран заведующим клиникой теоретической, оперативной и клинической хирургии Дерптского университета. Это далось непросто: "Против меня восстали преимущественно теологи. Говорили, что … только протестанты могли быть профессорами университета". Новый "герр профессор» строг, он уже насмотрелся на немцев-незнаек. Студент, сдавший анатомию на "тройку", не имел права брать скальпель в руку. Для каждого учащегося припасена сотня вопросов и обязательно один, последний: "Почему?". Он проявляет громадное трудолюбие в хирургической деятельности. За 2 года до начала его работы в клинике было сделано всего 92 операции, а при его заведовании за следующие 2 года - 326, причём за все 4 года его работы получили хирургическое лечение амбулаторно 1391 человек, а в стационаре - 656 пациентов.

Чудесный доктор. Худ. К. Кузнецов и В. Сидорук.

Свою хирургическую деятельность он подверг серьёзному критическому анализу в двух выпусках "Анналов хирургического отделения", изданных в этот период (1837 и 1839 гг.), чем, по его словам, «вложил перст в раны многих клинических учителей». Это вызвало недоумение и возмущение у части профессуры, сочувствовали - единицы. В них он "путём правильного открытого признания своих ошибок и посредством раскрытия запутанного механизма их хотел избавить своих учеников и начинающих врачей от их повторения". Он тогда уже писал, что "... я положил за правило при первом моём вступлении на кафедру ничего не скрывать от моих учеников, и если не сейчас же, то потом немедля открывать перед ними сделанную мною ошибку, будет ли она в диагнозе или в лечении". В 1907 году И.П. Павлов по этому поводу отметил: "Такая беспощадная откровенная критика к себе и к своей деятельности едва ли встречается где-нибудь в медицинской литературе, и это огромная заслуга".
Кроме того, заведуя хирургической клиникой в Дерпте, Н.И. Пирогов продолжает работу по изучению анатомии, физиологии и хирургических подходов к операциям на крупных сосудах. Уже через год, в 1837 г., он опубликовал труд "Хирургическая анатомия артериальных стволов и фиброзных фасций" - атлас на латинском языке, текст - на немецком. Эти работы в скором времени стали известны не только в России, но и за рубежом. Фасциями до Пирогова не занимались: знали, что есть такие волокнистые фиброзные пластинки, оболочки, окружающие группы мышц, натыкались на них во время операций, рассекали ножом, не придавая им значения. Пирогов изучил направление фасциальных оболочек, их положение, открыл определенные анатомические закономерности. Монография Пирогова "О перерезке ахиллова сухожилия как оперативно-ортопедическом средстве лечения" (1837) вызывает восхищение специалистов.
В 1838 г. на полгода Н.И. Пирогов ездил учиться во Францию, куда пятью годами раньше, после профессорского института, его не пожелало отпустить начальство. В парижских клиниках он знакомится с преподаванием и госпитальной практикой в клиниках известных французских хирургов Д. Лисфранка , Ф.-Ж. Ру, Д. Амюсса . Встречается со знаменитым хирургом и анатомом А. Вельпо (Париж), учеником выдающегося французского анатома и физиолога М.Ф. Биша . При появлении Н.И. Пирогова в кабинете А. Вельпо, последний был занят изучением книги "Хирургическая анатомия артериальных стволов и фиброзных фасций" и дал ей очень высокую оценку. Он говорил: "Не Вам у меня учиться, а мне у Вас".
Сам Н.И. Пирогов писал, что "... с первого же вступления на учебно-практическое поприще поставил в основание анатомию и физиологию в то время, когда это направление - теперь уже общее - было ещё ново, ... не всеми признано и даже многими значительными авторитетами отрицаемо. ... Мои работы не могли не обратить на себя внимание". Они "... показали в первый раз с точностью и наглядно отношение фасции к артериальным стволам и указали на способы, наиболее удобные и точные к производству операций".
Прямым подтверждением клинической направленности анатомических исследований Н.И. Пирогова в изучении возможностей перевязки крупных сосудов и анатомии их фиброзных фасций является его исключительный по величине опыт перевязки крупных артерий у 69 больных при аневризмах, злокачественных новообразованиях, телеангиоэктазиях и кровотечениях, причём успех был достигнут у 32 человек ("Начало общей военно-полевой хирургии", 1866). Думается, что изучение хирургической анатомии артериальных стволов и фиброзных фасций Н.И. Пирогова легло в основу разработки многих операций в мировой хирургии, и особенно в развитии сосудистой и военно-полевой хирургии, а также других направлений. Даже в настоящее время принципы Н.И. Пирогова используются и в разработке современных способов выделения сосудистых образований в воротах печени при гемигепатэктомии.
17 апреля 1841 г. состоялось экстраординарное заседание Академии наук для разбора сочинений, представленных на Демидовский конкурс. "Половинная премия присуждена Н.И. Пирогову за работу "О хирургическом лечении артерий" (СПб, 1839). Его труд "Хирургическая анатомия артериальных стволов и фасций" был издан в 1837 г. на латинском языке, в 1840 г. он был переведен на немецкий язык. Н.И. Пирогов получил четыре Демидовские премии - в 1841 и 1844 гг., а затем еще в 1850 г. и 1860 г. он был удостоен этих высоких наград.
18 января 1841 года Николай I утвердил перевод Пирогова из Дерпта в Петербург на должность заведующего клиникой госпитальной хирургии и патологической анатомии Петербургской медико-хирургической (ныне - военно-медицинская) академии, которой он руководил до 1856 г. В аудиторию, где он читал курс хирургии, набивалось человек 300. Теснились на скамьях не только медики, послушать Пирогова приходили студенты других учебных заведений, литераторы, чиновники, военные, художники, инженеры, даже дамы. О нем пишут газеты и журналы, сравнивают его лекции с концертами прославленной итальянки Анжелики Каталани: его речь о разрезах, швах, гнойных воспалениях и результатах вскрытий - божественное пение! Несмотря на неприязнь руководства, Николай Иванович добивается реализации своих идей - расширяет клиническую базу кафедры до 2000 коек, вводит новые методы преподавания анатомии и хирургии - клинические обходы с подробным анализом болезней пациентов, дежурства студентов. Чрезвычайно важным в преподавании медицины стала организация по предложению Н.И. Пирогова первой в мире госпитальной хирургической клиники, где вначале здесь, а затем и в других учебных заведениях студентов стали обучать непосредственно при лечении пациентов.

Показательная операция в клинике Пирогова. Художник не известен.

Николая Ивановича назначают директором Инструментального завода. Теперь он придумывает инструменты, которыми любой хирург сделает операцию хорошо и быстро. Его просят принять должность консультанта в одной больнице, в другой, в третьей, и он соглашается.
В литературе есть упоминания об избрании Н.И. Пирогова в Российскую Академию наук, но безусловный интерес представляло найти подлинные документы, касающиеся его избрания, более полного представления об условиях этого события. В Санкт-Петербургском филиале Архива РАН удалось найти много документов, написанных рукою Н.И. Пирогова, материалы, связанные с присуждением ему Демидовской премии, подлинные протоколы его избрания членом-корреспондентом. В среду 27 ноября 1846 г. состоялось тайное голосование по выборам в Императорскую Санкт-Петербургскую Академию наук членов Отделения физико-математических наук. В составе Отделения Академии было 18 академиков, в голосовании приняли участие: К.М. Бэр , П.А. Загорский , А.Я. Купфер , М.В. Остроградский , В.Я. Струве, Э.Х. Ленц , Б.С. Якоби , Ю.О. Фрицше , Х.П. Петерс, Г.П. Гельмерсен и др. В списке для тайного голосования было 7 кандидатов, среди них под номером 7 значится имя Н.И. Пирогова. За Пирогова проголосовало 14 членов Академии и он был избран.
5 декабря 1846 г. Н.И. Пирогов в возрасте 36 лет был утвержден членом-корреспондентом Императорской Санкт-Петербургской Академии наук. Ниже приведены архивные данные не только о выборах Николая Ивановича, но и как была организована жизнь в Академии по Уставу XIX в., чем отличался ординарный академик и член-корреспондент от современного представления об этих академических званиях, как в XIX в. и в начале XX в. оценивали роль Николая Ивановича в развитии фундаментальной науки. Жизнь Академии подчинялась в первые годы ее организации в 18 в. Регламенту, а затем был подготовлен Устав Академии. Избрание Н.И. Пирогова происходило в соответствии с Уставом Императорской Санкт-Петербургской Академии наук, который был утвержден в 1836 г. и действовал до 1927 г., когда была образована на основе Российской АН в новой стране Академии наук СССР и принят новый Устав - Устав АН СССР. По Уставу 1836 г. Академия наук признавалась "первенствующим ученым сословием в Российской империи". Число ординарных академиков было определено в 21 человека - все они обязательно должны были работать в Императорской Академии наук. Однако "сверх действительных членов она избирает еще членов почетных и корреспондентов", которые в публичных и общих собраниях вместе с академиками заседают, если пребывают в Санкт-Петербурге. Это положение было включено в Устав 1836 г. и его необходимо вспомнить, чтобы понять отличия смыслового содержания звания члена-корреспондента Академии наук в XIX в. и XX в. Оно заключалось в том, что число вакансий действительных членов было ограничено в XIX в. не только числом мест (это сохранилось до настоящего времени), но и непременным предоставлением постоянного места работы в Императорской Санкт-Петербургской Академии наук, выборы на эту должность происходили только при открытии свободной вакансии для работы в Академии наук.
В соответствии с §4 Устава 1836 г. науки, усовершенствованием коих Академия должна заниматься, включали: Чистая и прикладная математика; Астрономия; География и мореплавание; Физика; Химия; Технология; Минералогия; Ботаника; Зоология; Сравнительная анатомия и физиология; История; Греческая, римская словесность; Восточная словесность; Статистика, политическая экономия. Николай Иванович по итогам голосования был избран членом-корреспондентом по разряду биологических наук.Отделения физико-математических наук Императорской Санкт-Петербургской Академии наук, область научных интересов - медик-хирург, анатом. В числе тех, кто участвовал в голосовании, был Карл Максимович Бэр (1792-1862), академик, зоолог. Он высоко ценил вклад Николая Ивановича в науку и писал, что прикладная анатомия Н.И. Пирогова есть важное по своему плану, совершенно оригинальное и самостоятельное творение, такой подвиг не может быть отмечен ни чем иным, как полным венком. Область знаний в соответствии с Уставом, по которым происходило избрание Н.И. Пирогова, - сравнительная анатомия и физиология. Членом-корреспондентом академии наук по этой же специальности много лет спустя, 1 декабря 1901 г., был избран И.П. Павлов . В 1904 г. он получил Нобелевскую премию, пользовался исключительным уважением в Научном сообществе, но лишь 1 декабря 1907 г. И.П. Павлов стал ординарным академиком (сравнительная анатомия и физиология) в Императорской Санкт-Петербургской Академии наук по тому же Отделению, что и ранее Н.И. Пирогов. Это стало возможным, когда открылась вакансия действительного члена Академии после кончины в 1906 г. акад. Ф.В. Овсянникова .
По итогам выборов 1846 г. вместе с Н.И. Пироговым в тот же день 5 декабря 1846 г. в Отделении физико-математических наук были утверждены Бишоф и Эдвардс иностранными членами - членами-корреспондентами по разряду биологическому в Императорской Санкт-Петербургской Академии наук. Теодор Людвиг Вильгельм Бишоф , анатом, эмбриолог, физиолог. Описал процесс дробления яйца (1838). Анри-Мильн Эдвардс - зоолог, физиолог.
С момента создания в 1824 г. Академии наук и до наших дней ее ключевое значение в Обществе состоит в разработке проблем фундаментальной науки, что играет особенную роль в аргументах при выборах ее членов. К средине 40-х гг. XIX в., т.е. ко времени избрания в Академию, Н.И. Пирогов внес наиболее значительный вклад в анатомию человека, он предложил метод и получил уникальные результаты в разработке проблем, которые можно сформулировать как трехмерная анатомия. Н.И. Пирогов внес неоценимый вклад в ряд разделов медицины - внедрение в клинику эфирного наркоза, гипсовой повязки, принципов сортировки раненых, некоторые иные направления в хирургии. Эти работы получили высокую оценку не только современников, но и выдающихся умов XX в.
Н.И. Пирогов неоднократно выступал с докладами на собраниях в Академии наук. 2 апреля на заседании Физико-математического отделения 1847 г. К.М. Бэр представил статью Н.И. Пирогова "Новый метод ведения эфирных паров для хирургических операций". 11 июня 1847 г. на заседании Физико-математического отделения К.М. Бэр представил брошюру Н.И. Пирогова "Практические и физиологические исследования по эфиризации". 17 апреля 1851 г. Демидовская премия за 1850 г. была присуждена Н.И. Пирогову за работу "Патологическая анатомия холеры, с атласом". 17 апреля 1860 г. состоялось присуждение Демидовских премий за 1860 г. - Н.И. Пирогов был удостоен премии за работу "Топографическая анатомия".
Глубочайшее воздействие на всю личность Н.И. Пирогова оказало произошедшее в 1848 году во время эпидемии чумы его горячее обращение к Богу. В "Дневнике старого врача" он так вспоминал об этом: "Мне нужен был отвлеченный, недостижимый высокий идеал веры. И принявшись за Евангелие, я нашел для себя этот идеал".
Так в личности Пирогова произошла индивидуализация универсального идеала - он принял персонифицированные формы, трансформируясь в личный идеал. При этом произошла конкретизация этого идеала в образе Бога при сохранении его абсолютных характеристик.
В состоянии глубокого душевного обновления Пирогов вновь задумывается о высших субстанциях и категориях как ценностях, раскрывающих перед человеком более обширные перспективы. Постепенно у него начинает выкристаллизовываться идея воспитания "истинных людей" с развитыми умственными способностями, нравственной свободой мысли и убеждениями, искренне любящих правду и готовых стоять за нее горою, способных к самопознанию и самопожертвованию.
Это особенно рельефно видно в его письмах к будущей жене баронессе А.А. Бисторм (1849-50). Не случайно полное название его знаменитой статьи - "Вопросы жизни, отрывок из забытых бумаг, выведенных в свет неофициальными статьями “Морского сборника” о воспитании".
Поскольку в обязанности Н.И. Пирогова входило обучение военных хирургов, он занялся изучением распространённых в те времена хирургических методов. Так, в 1854 г. Пирогов опубликовал на русском и немецком языках статью "Костно-пластическое удлинение костей голени при вылущении стопы" - достоинство этой работы в том, что "кусок одной кости, находясь в соединении с мягкими частями, прирастает к другой и служит... к удлинению конечности", обеспечивая возможность использования её опорной функции. Тем самым он положил начало остеопластическим операциям в мировой хирургии, что послужило одним из оснований выполнения органосохраняющих операций при ранениях конечностей с повреждением костей. Н.И. Пирогов подчёркивал, что ранее такие травмы служили показанием к ампутациям, а он, кроме принципа остепластических вмешательств, предложил по соответствующим показаниям стремиться лечить открытые переломы путём иммобилизации конечностей в "крахмальной" повязке, т.е. путём наложения даже глухого гипсового бинтования в 1847 г., и тем самым улучшил возможность заживления костной и мягкотканной раны и стал сохранять функцию конечностей.
Всё это стало возможным и благодаря тому, что меньше чем через полгода после сообщения о первом в обезболивании эфиром, Н.И. Пирогов в феврале 1847 г. стал в Санкт-Петербурге применять "этеризацию" при оперативных вмешательствах, при этом около 400 из 600 он сделал сам. (Прим. - Первая в мире операция под эфирным наркозом была выполнена 16 октября 1846 года в бостонской клинике (США) Уильямом Мортоном . Была удалена подчелюстная опухоль).

После операции. Худ. Л. Коштелянчук.

Но не только благожелатели окружали ученого. Немало у него было завистников и врагов, которым претило рвение и фанатизм врача. На втором году петербургской жизни Пирогов тяжело заболел, отравленный госпитальными миазмами и дурным воздухом мертвецкой. Полтора месяца не мог подняться. Тогда же он познакомился с Екатериной Дмитриевной Березиной, девушкой из родовитой, но развалившейся и сильно обедневшей семьи. Состоялось торопливое скромное венчание. Выздоровев, Пирогов вновь окунулся в работу, великие дела ждали его. Он «запер» жену в четырех стенах нанятой и, по советам знакомых, обставленной квартиры. В театр не возил, потому что допоздна пропадал в театре анатомическом, на балы с ней не ездил, потому что балы безделье, отбирал у нее романы и подсовывал ей взамен ученые журналы. Пирогов ревниво отстранял жену от подруг, потому что она должна была всецело принадлежать ему, как он всецело принадлежит науке. А женщине, наверно, было слишком много и слишком мало одного великого Пирогова. Екатерина Дмитриевна умерла на четвертом году супружества, оставив Пирогову двух сыновей: второй стоил ей жизни. Здоровье Николая Ивановича расстраивается. Он бежит из родных стен, где все напоминает о потере. В марте 1847 г. Н.И. Пирогов уезжает в Западную Европу. Все время проводит в клиниках, отмечая достижения К. Лангенбека и Д. Диффенбаха в Германии, Г. Дюпюитрен и А. Нелатона - во Франции, Э. Купера - в Англии, для которых он уже был признанным авторитетом.
Однако в тяжкие для Пирогова дни горя и отчаяния случилось великое событие - высочайше был утвержден его проект первого в мире Анатомического института. Работая на его базе, он провёл совершенно исключительные топографо-анатомические (термин предложен самим автором) разработки, приведшие к созданию "скульптурной анатомии" путём проведения распилов замороженного человеческого тела в трёх направлениях. В результате использования специального метода зарисовки этих препаратов выполняли в натуральную величину (Н.И. Пирогову помогали 3 художника). Далее с этих рисунков изображения переносили на специальные типографские камни (часть из них хранится и в настоящее время в Военно-медицинской академии), а затем печатали в виде определённых таблиц в специальных тетрадях, выпускавшихся с 1848 по 1856 гг. Всего было сделано 995 таких рисунков, к которым было добавлено 4 тетради пояснительного текста Н.И. Пирогова " Иллюстрированная топографическая анатомия распилов... " (782 с.). Автор писал, что на основании этого атласа (позднее в литературе его стали называть " Ледяная анатомия ") он затратил 8 лет. При этом метод заморозки трупов он начал использовать ещё в 1842 г. при издании курса прикладной анатомии (главным образом по изображению суставов и головы) " Отечественные записки " в 1860 г.
Вместе с тем, издание "Прикладной анатомии" принесло Н.И. Пирогову немало горьких минут. Издатель журнала "Северная пчела" Ф. Булгарин обвинил его в плагиате, утверждая, что материалы позаимствованы у английского хирурга Ч. Бэлла . Николай Иванович настаивал на судебном расследовании, но дело закончилось письменным извинением Булгарина. Ученый просит об отставке, даже строки этой официальной бумаги характеризуют личность Пирогова: "…можно ли быть истинным врачом и хорошим наставником, не имея убеждений о высоком достоинстве своего искусства? А можно ли требовать этого убеждения от будущего врача, который учеником видел унижение учителя в глазах света? Вот откровенное изложение причин, побуждающих меня оставить службу при академии... Я никогда не искал личных выгод и потому я оставлю ее, как скоро этого требует мой взгляд на собственное достоинство, которым я привык дорожить". Все же Николая Ивановича уговорили не покидать академию.
В 1847 году Пирогов уехал на Кавказ в действующую армию, так как хотел проверить в полевых условиях разработанные им операционные методы. На Кавказе он впервые применил перевязку бинтами, пропитанными крахмалом. Крахмальная перевязка оказалась удобнее и прочнее, чем применявшиеся раньше лубки. Здесь же, в ауле Салты в июле 1847 года Н.И. Пирогов впервые в истории медицины начал оперировать раненых под эфирным обезболиванием в полевых условиях. Он использовал эфирный наркоз у 100 раненых (у 98 путём вдыхания через специально созданный им аппарат и у 2 человек путём ректальной " этеризации "). Там же он вместо ампутации выполнил резекции плечевого (4) и локтевого (6) суставов. Всё это вскоре было опубликовано в Санкт-Петербурге и в Париже во Французской академии.

Николай Иванович Пирогов с сыновьями. 1850 г.

После смерти Екатерины Дмитриевны Пирогов остался один. " У меня нет друзей " , - признавался он с обычной прямотой. А дома его ждали мальчики, сыновья, Николай и Владимир. Пирогов дважды неудачно пытался жениться по расчету, чего он не считал нужным скрывать от себя самого, от знакомых, похоже, что и от девиц, намечаемых в невесты. В небольшом кружке знакомых, где Пирогов иногда проводил вечера, ему рассказали про двадцатидвухлетнюю баронессу Александру Антоновну Бистром, восторженно читающую и перечитывающую его статью об идеале женщины. Девушка чувствует себя одинокой душой, много и серьезно размышляет о жизни, любит детей. В разговоре ее называли « девушкой с убеждениями » . Пирогов сделал баронессе Бистром предложение. Она согласилась. Собираясь в имение родителей невесты, где предполагалось сыграть незаметную свадьбу. Пирогов, заранее уверенный, что медовый месяц, нарушив привычные его занятия, сделает его вспыльчивым и нетерпимым, просил Александру Антоновну подобрать к его приезду увечных бедняков, нуждающихся в операции: работа усладит первую пору любви!
Не без усилий член-корр. Петербурской Академии наук Пирогов добился разрешения на участие в Крымской войне, и в ноябре 1854 года он прибывает в осажденный Севастополь. Оперируя раненых, Пирогов впервые в истории мировой медицины применил гипсовую повязку, дав начало сберегательной тактике лечения ранений конечностей и избавив многих солдат и офицеров от ампутации. Во время осады Севастополя, для ухода за ранеными, Пирогов руководил обучением и работой сестёр Крестовоздвиженской общины сестёр милосердия.

Н.И. Пирогов и матрос Петр Кошка. Худ. Л. Коштелянчук.

Важнейшей заслугой Пирогова является внедрение в Севастополе совершенно нового метода ухода за ранеными. Раненые подлежали тщательному отбору уже на первом перевязочном пункте: в зависимости от тяжести ранений одни из них подлежали немедленной операции в полевых условиях, другие, с более лёгкими ранениями, эвакуировались вглубь страны для лечения в стационарных военных госпиталях. Поэтому Пирогов по справедливости считается основоположником специального направления в хирургии, известного как военно-полевая хирургия.
За год сделано около 10 000 "значительных" операций, большинство с применением обезболивания. За заслуги в оказании помощи раненым и больным Н.И. Пирогов был награжден орденом Св. Станислава 1-й степени.

Пирогов в Симферополе. Художник не известен.

В октябре 1855 года в Симферополе произошла встреча двух великих ученых - Н.И. Пирогова и Д.И. Менделеева . Известный химик, автор периодического закона химических элементов, а тогда скромный учитель Симферопольской гимназии, обратился к Николаю Ивановичу за консультацией по рекомендации петербургского лейб-медика Н.Ф. Здекауэра, который находил у Менделеева туберкулез и что, по его мнению, жить больному осталось несколько месяцев. Это было очевидно: огромные перегрузки, которые взвалил на свои плечи 19-летний юноша, и сырой климат Петербурга, где он учился, отрицательно сказались на его здоровье. Н.И. Пирогов не подтвердил диагноз своего коллеги, назначил необходимое лечение и этим вернул больного к жизни. Впоследствии Д.И. Менделеев с восторгом отзывался о Николае Ивановиче: " Вот это был врач! Насквозь человека видел и сразу мою натуру понял " .

Н.И. Пирогов осматривает больного Д.И. Менделеева. Худ. И. Тихий.

С театра военных действий он вынес презрение и ненависть к бюрократии, к постоянной подмене формой настоящего дела. А также глубокое убеждение в том, что кардинальным недостатком людей является отсутствие духовно-нравственного стержня, высоких человеческих идеалов, что в свою очередь является следствием отсутствия истинной подготовки человека к жизни.
Характерно, что, вернувшись в Петербург, на приеме у Александра II Пирогов резко критически рассказал императору о проблемах в войсках, а также поведал об общей отсталости русской армии и ее вооружения, чем навсегда испортил отношения с императором. Это еще раз подтверждает наличие ярко выраженного идеала в мировоззрении Н.И Пирогова, которое было связано с наличием непоколебимых убеждений, абсолютной верой в правоту избранных идей. Царь не захотел прислушаться к Пирогову. Более того, прямолинейность, принципиальность, требовательность не только к себе, а и к другим создают много врагов. Борьба за правду приносит Пирогову тяжелые минуты. "Чем же я виноват и перед кем, что у меня в сердце еще не заглохли все порывы к высокому и святому, что я не потерял еще силу воли жертвовать счастием…" - писал он. После размышлений, а путь из Севастополя был долгим, 45-летний Николай Иванович, в расцвете сил и таланта, подает рапорт об уходе из академии. "…Нравственное утомление в борьбе с людьми, для которых цели научной и нравственной правды мало понятны…" перевесило все доводы.
С.П. Боткин , современник Пирогова, говорил: "Чувство зависти к этому большому человеку перешло в озлобление. Обожаемый своими учениками и всеми близко знавшими Николая Ивановича, он был ненавидим известной частью нашей медицинской корпорации, не прощавшей ему его нравственного превосходства и той правдивости, которой отличался…".
В это время окончательно складывается целеценностная основа его педагогической системы. О причинах обращения врача к педагогической деятельности емко и образно написал Н.П. Сакулин "Под гнетущим впечатлением от Севастопольской войны, Н.И. Пирогов погрузился в скорбную гражданскую думу. Гражданин побеждает в Пирогове врача и ученого. Он приходит к глубокому убеждению, что мы « истинного прогресса можем достигнуть одним, единственным путем воспитания » , что воспитание после религии, самая высокая сторона нашей общественной жизни".
Внешний импульс обращения Н.И. Пирогова к педагогической проблематике носит частный и в известной мере случайный характер. Редакция журнала "Морской сборник" предложила ученому написать статью о возможных изменениях в содержании образования и учебно-воспитательном процессе в морских кадетских корпусах. Итогом этого явилась опубликованная бесцензурно в июльском 1856 года выпуске журнала программная статья Пирогова "Вопросы жизни", в которой указал на большой разлад между сословным воспитанием, школой и действительностью, убеждал, что до того, как молодой человек получит специальные знания, он должен приобрести "общечеловеческое" образование. "Дайте выработаться и развиться внутреннему человеку! Дайте ему время и средства подчинить себе наружного, и у вас будут и негоцианты, и солдаты, и моряки, и юристы; а главное, у вас будут люди и граждане!". Статья сразу привлекла большое общественное внимание и вызвала огромный резонанс.
Почему же это произошло? Ведь и до статьи Пирогова, и после нее на страницах "Морского сборника" публиковались различные педагогические статьи, в том числе и на широкие общечеловеческие темы. Их авторами были известные ученые - педагоги, видные деятели того времени, например В.И. Даль , - но на них никто не обращал особого внимания.
Да и к центральной проблематике статьи Пирогова - общечеловеческому воспитанию - до Николая Ивановича уже обращалось немало не только выдающихся западных, но и отечественных педагогов. Их статьи выходили в различных журналах и проходили практически незамеченными. Здесь же произошел настоящий фурор. По выражению Н.С. Карцова, "первоклассный хирург сразу является глубоким педагогом-мыслителем".
Произошедший громкий общественный резонанс был вызван сочетанием ряда обстоятельств. Прежде всего, конечно же, именем автора. Крымская война, героизм и трагедия Севастополя, в обороне которого хирург Пирогов принимал самое действенное участие, сделало его, по сути, национальным героем и привлекло внимание к личности Николая Ивановича большой общественный интерес.
Сказалось, несомненно, и то, в каком печатном органе была опубликована эта статья. На первый взгляд специальный журнал морского ведомства не лучшее место для публикации программных педагогических манифестов. Но такой вывод может сделать только поверхностный человек. "Морской сборник" в то время лично патронировался Великим князем Константином - очень прогрессивным государственным деятелем, убежденным реформатором. И благодаря этому, публикация статьи Пирогова в таком значимом журнале сразу придавала ей государственный, почти императорский статус. Более того, статья была незамедлительно перепечатана в приложении за 1856 год в педагогическом официозе - "Журнале Министерства народного просвещения» (№ 9) с многозначительной сноской "печатается по указанию Министра народного просвещения". Все это придало "Вопросам жизни" чуть ли не статус официальной педагогической концепции, новой государственной философии образования, которую педагогам необходимо было не только изучать, но и выполнять.
Ну и окончательно ввела "Вопросы жизни" в круг самых обсуждаемых публикаций статья Н.А. Добролюбова "О значении авторитета в воспитании", вышедшая в майском номере 1857 года самого известного и популярного тогда общественно-литературного журнала "Современник", где была дана самая благожелательная оценка статьи Пирогова. В публикации отмечалось, что ни одна из прежних статей, посвященных воспитанию, «не имела такого полного и блестящего успеха, как "Вопросы жизни". Они поразили всех и светлостью взгляда, и благородным направлением мысли автора, и пламенной, живой диалектикой, и художественным представлением затронутого вопроса». Собственно, благодаря Добролюбову и через Добролюбова самые широкие круги читателей, далекие от таких специальных изданий как "Морской сборник" и "Журнал Министерства народного просвещения" познакомились с содержанием "Вопросов жизни". В целом, высокую оценку "Вопросы жизни" получили у другого тогдашнего властителя дум - Н.Г. Чернышевского .
Однако не эти, пусть и очень значимые, обстоятельства сыграли ведущую роль в огромном эффекте, произведенном в обществе статьей "Вопросы жизни". Самым непосредственным образом сказалась та тяжелая общественно-политическая обстановка, которая сложилась в России после поражения в Крымской войне и унизительного Парижского мира. И в обществе, и в правительственных кругах крепло убеждение, что "так жить нельзя", что необходимы кардинальные реформы. И эти Великие реформы 1860-х годов, начавшиеся с освобождения крестьян в феврале 1861 года, через некоторое время последуют.
Но при крепнувшем убеждении в необходимости реформ летом 1856 года их идеология и программа пока отсутствовали. И великая заслуга Н.И. Пирогова состоит в том, что он смог предложить униженному и растерянному российскому обществу такую программу в сфере образования. По выражению Н.П. Сакулина, "Пирогов явился перед лицом русского общества в качестве публициста-мыслителя тогда, когда началось духовное пробуждение страны; с суровой прямотой и непобедимой искренностью поставил он вопросы: так ли мы живем, как нужно? Чего мы желаем? Он призывал русского человека к грозной исповеди перед своей совестью, к принципиальному пересмотру основ жизни".
Именно искренность статьи, наряду с ее фундаментальностью, глубиной, целостностью и всесторонностью, окончательно определили тот невиданный в отечественной педагогике, ни до - ни после, общественный резонанс. Она сразу стала крупным общественным явлением. И в результате очень существенным образом изменила и судьбу самого Николая Ивановича Пирогова.
Н.И. Пирогов, по предложению министра народного просвещения А.С. Норова , последовавшего 3 сентября, в начале октября 1856 года занял должность попечителя Одесского учебного округа. Это назначение произошло по настоянию поддерживавших Николая Ивановича Великой княгини Елены Павловны и Великого князя Константина .
Для Н.И. Пирогова это было, конечно, очень серьезное решение. Ведь не только кардинально менялась сфера его профессиональной деятельности - педагогика на медицину, но изменилось и ее содержание. Вместо привычной научной, преподавательской работы, врачебной практики Н.И. Пирогову предстояло на генеральской должности заниматься серьезной административной деятельностью. Как написал Н.П. Сакулин, «знаменитый хирург проникся чисто евангельской верой в воспитание и решается на настоящий жизненный подвиг: он круто порывает со своим славным прошлым и делается педагогом».
Сохранились письма Пирогова, где он описывает свое душевное состояние в связи с назначением. Великому князю Константину он писал: "Как отец и как русский я постигаю всю важность воспитания для нашей земли и искренне желаю его видеть основанным не на одних временных потребностях страны, но на началах более глубоких и верных".
А в письме верному другу баронессе Ф.Э. Раден он так изложил свое кредо: "Я от своей независимости и от своих убеждений не отказываюсь. И ничего не ищу. Если действительно желают, чтобы я мог быть полезным, то пусть меня не останавливают на полпути; этими полпутями я следовал уже много раз: теперь я не хочу больше действовать против своей совести и своих убеждений; для этого я может быть слишком хорош, может быть слишком глуп".
Как емко написал А.Н. Острогорский , «на свой пост педагога-администратора Пирогов пошел, чувствуя себя миссионером, учителем жизни, проповедником высокой и святой идеи, почерпнутых из уроков и из земной жизни Богочеловека».
Приведу также суждение Н.С. Державина : "На педагогическом поприще Пирогов явился, как общественный деятель с ясным, точным и определенным миросозерцанием, с готовыми решениями по всем мельчайшим вопросам педагогической практики и притом с решениями не шаблонными, но глубоко продуманными и оригинальными".
Впрочем, решение Н.И. Пирогова согласиться с предложением занять пост попечителя учебного округа в известной степени логично вытекало из всех предшествующих событий. Еще 4 января 1856 года вскоре после возвращения с Крымской войны Николай Иванович подал рапорт об уходе из Медико-хирургической академии, мотивируя это своим "расстроенным здоровьем и домашними обстоятельствами". В июле 1856 года был подписан приказ об увольнении Пирогова, что на удивление синхронно совпало с публикацией "Вопросов жизни". Так что предложение министра народного просвещения в известной степени разрешало возникшую служебную и личную коллизию. Тем более, что это назначение давало очень высокий чин тайного советника, что соответствовало званию генерал-полковника.
Результаты деятельности Н.И. Пирогова на посту попечителя сначала Одесского, а после отставки с этой должности с сентября 1858 по март 1861 попечителя Киевского учебного округа всегда оцениваются двояко. С одной стороны, отмечается безусловный мощный личный вклад Пирогова, как он сам себя называл «попечителя - миссионера», в развитие просвещения и образования на территории этих учебных округов, который проявлялся буквально во всем. Как отмечал в данной связи А.А. Мусин-Пушкин , «это был редкий Попечитель - вдумчивый философ, всегда проводивший серьезную педагогическую реформу, заранее всесторонне продуманную, являющуюся результатом не случайной мысли, а целой педагогической системы, неукоснительно им проводимой».
Вместе с тем, если посмотреть на это со стороны личной карьеры, то его деятельность, действительно, вряд ли можно признать успешной. Причины отставок Н.И. Пирогова с постов попечителя учебных округов, разумеется, объясняются тем жестким противостоянием, которое он встретил со стороны всего бюрократического аппарата, мгновенно почувствовавшего в нем опасного чужака. Обвинения, которые предъявлялись Н.И. Пирогову, были достаточно традиционны для реформаторов в сфере образования второй половины ХIХ - начала ХХ века. Резкое недовольство со стороны влиятельных русских националистов вызывала его стремление к созданию равных условий для получения образования поляков и евреев. В этом, естественно, виделись не только опасные политические последствия, но и "притеснение интересов русского народа".
Крайне опасной считалась деятельность попечителя по просвещению широких слоев трудящихся, выразившаяся, в частности, в поддержке открытия в Киеве первой воскресной школы. Эти школы сразу же попали под подозрение, прямо скажем небезосновательное, в распространении революционных идей.
Но особенно раздражал бюрократию подлинный демократизм Н.И. Пирогова, его стремление решительно поддерживать различные формы самодеятельных организаций и объединений студенчества, гимназистов старших классов. В этом чиновничеству виделась исключительно опасность распространения «вольнодумства и нигилизма».
Разумеется, все эти радикальные течения не имели к самому Пирогову никакого отношения. По своим общественно-политическим взглядам Николай Иванович никогда не был радикалом. Он всегда почитал верховную власть, был государственником в самом высшем значении этого слова. К революционным движениям 60-70-х годов относился, безусловно, отрицательно, горячо возмущался террористическими действиями «крамольников», а социализм считал «чистейшей утопией, угрожающей свободе личности».
Сами же непосредственные поводы для отставок просто поражают своей смехотворностью. Так с должности попечителя Одесского учебного округа, Н.И. Пирогову пришлось уйти из-за одобренной им вечеринки студентов Ришельевского лицея, шумно отметивших сообщение в бельгийской газете "Independence Belge" о том, что в России начата подготовка отмены крепостного права. То есть, по сути, горячо и верноподданно поддержавших действия верховной власти.
Что касается поводов к отставке с поста попечителя Киевского учебного округа, то здесь, несомненно, сыграл свою роль комплекс до конца не выясненных обстоятельств. Среди них было и прямое недовольство начальства, и клеветнический донос. Но, разумеется, проблема была более сложной. Пирогов так писал об этом: "Как ни обширна и ни благотворна могла бы быть деятельность лица, которому вверяется просвещение края, но на деле, когда правительство все внимание сосредоточивает на, в сущности, неизбежных треволнениях корпоративной жизни учащегося поколения, эта деятельность, принимает характер чисто полицейской".
Непосредственным же поводом стал решительный отказ, высказанный Н.И. Пироговым на личной встрече с императором Александром II, выполнять надзорно-полицейские функции по отношению к студентам, которые с начала 1861 года возлагались на попечителей учебных округов.
Все эти обстоятельства и привели, согласно указу от 13 марта 1861 года, к увольнению Пирогова с поста попечителя Киевского учебного округа. Отказался он и от предложенной ему должности члена совета Министерства народного просвещения. Пирогова опять "остановили на полпути". Как с горечью написал Николай Иванович в частном письме баронессе Реден , "во мне не хватает чего-то, чем необходимо обладать, чтобы быть приятным и казаться полезным". По поводу увольнения Н.И. Пирогова А.И. Герцен писал: "Видеть… падение человека, которым Россия гордится, - и не краснеть до ушей от стыда, - невозможно".
Так или иначе, сразу после отмены крепостного права и начала этапа прогрессивного развития всех сторон общественной жизни, особенно образования, Н.И. Пирогов парадоксально и несправедливо оказался не у дел, хотя как раз наступало его историческое время. Как отмечал Н.С. Державин , "Пирогов воспитал в себе лучшие идеалы великой эпохи, эпохи широкого гуманизма и просветительных идей, и внес их в свою педагогическую деятельность. Он хотел поднять современную ему школу до уровня своих высоких идеалов, и, если достичь этого ему и не всегда удавалось, то, конечно, не потому, что в нем не было достаточно энергии, воли, настойчивости и характера, не потому, что идеалы его были слишком далеки от действительных нужд современной школьной жизни. Идеалов жизни Пирогов не мог осуществить в сфере своей школьной работы, потому что в окружающей его жизни эти идеалы были еще только намечены".
Сытый по горло государственной службой, Николай Иванович уезжает в свое имение - в село Вишня Каменец-Подольской губернии (ныне Винницкая область). Здесь он занимался, в основном, административной и педагогической работой - открывал, например, воскресные школы. Но и медицины не оставил. К этому времени Пирогов стал убежденным христианином, а его профессиональное мастерство достигло своей вершины. В своем имении он открыл бесплатную больницу и насадил различные лекарственные растения для ее нужд. В этом раю, засаженном липами и пронизанном запахом тысячи трав, лечение давало стопроцентный результат, потому что здесь не было различных госпитальных зараз и ворующих интендантов.

Чайковский у Пирогова. Худ. А. Сидоров.

Правительство еще дважды обращалось к Николаю Ивановичу с предложениями послужить на педагогическом поприще. Сначала новый министр народного просвещения А.В. Головнин предложил Пирогову провести своеобразную ревизию постановки учебного процесса на медицинских факультетах российских университетов, с целью совершенствования этой деятельности. Но этот проект так и не получил своей практической реализации.
А вот другое предложение оказалось принятым. Весной 1862 года Н.И. Пирогов был командирован за границу «для исполнения разных трудов по учебной и педагогической части». Главное поручение министра народного просвещения состояло "в руководстве и направлении молодых людей, готовящихся к профессорской деятельности". И здесь Н.И. Пирогов проявил свои способности и столь присущую ему ответственность. Он посетил 25 европейских университетов, ознакомился с построением в них образовательного процесса, умело направлял научную работу молодых ученых и поддерживал их стремления и начинания. Пирогов составил характеристики профессоров, у которых они работали. Изучил состояние высшего образования в разных странах, изложил свои наблюдения и выводы. На своем последнем официальном посту Николай Иванович снискал большое уважение ученых, многие из которых оставили след в русской и мировой науке - А.Н. Веселовский , В.И. Герье , В.И. Ламанский , И.И. Мечников , А.А. Потебня и др.
В октябре 1862 г. Пирогов консультировал раненого национального героя Италии Д. Гарибальди . Никто из самых знаменитых врачей Европы не мог отыскать засевшую в его теле пулю. Николай Иванович определяет место нахождения пули и просит не спешить ее удалять - чуть позже она может быть легко извлечена. Так и случилось.

Н.И. Пирогов у Джузеппе Гарибальди. Худ. К. Кузнецов.

По поручению Общества попечения о больных и раненых воинах (в последующем Общество Красного Креста) Пирогов выезжает на франко-прусский фронт в Эльзас и Лотарингию, Болгарию и Румынию для наблюдения за деятельностью военно-лечебных учреждений и разработки мер по упорядочению помощи раненым.
Однако в 1866 году после покушения Д.В. Каракозова на Александра II и начавшейся смены политического курса, связанного с постепенным сворачиванием реформ, Н.И. Пирогов был отозван в Россию и отправлен 17 июня 1866 года в отставку. Опять же по смехотворному внешнему поводу, изложенному министром народного просвещения Д.А. Толстым в докладе Александру II следующим образом: "Принимая во внимание, что наши университеты преимущественно нуждаются в профессорах по наукам филологическим, я нахожу, что пребывание за границей Н. Пирогова, как специалиста по наукам медицинским, не представляется существенно необходимым для наших профессорских кандидатов".
После этого к педагогической деятельности Н.И. Пирогов больше не вернулся. Он был вообще уволен с государственной службы даже без права на пенсию. В расцвете творческих сил Пирогов уединился в своём небольшом имении в селе Вишня, где организовал бесплатную больницу. Он ненадолго выезжал оттуда только за границу, а также по приглашению Петербургского университета для чтения лекций.
К этому времени Пирогов уже был членом нескольких иностранных академий. Относительно надолго Пирогов лишь дважды покидал имение: первый раз в 1870 году во время прусско-французской войны, будучи приглашён на фронт от имени Международного Красного Креста, и второй раз, в 1877-1878 гг. - уже в очень пожилом возрасте - несколько месяцев работал на фронте во время русско-турецкой войны.
Когда император Александр II посетил Болгарию в августе 1877 г., во время русско-турецкой войны 1877-1878 гг., он вспомнил о Пирогове как о несравненном хирурге и лучшем организаторе медицинской службы на фронте.
Несмотря на свой пожилой возраст (тогда Пирогову исполнились уже 67 лет), Николай Иванович согласился отправиться в Болгарию при условии, что ему будет предоставлена полная свобода действий. Его желание было удовлетворено, и 10 октября 1877 года Пирогов прибыл в Болгарию, в деревню Горна-Студена, недалеко от Плевна, где располагалась главная квартира русского командования.
Пирогов организовал лечение солдат, уход за ранеными и больными в военных больницах в Свиштове, Згалеве, Болгарене, Горна-Студена, Велико-Тырново, Бохот, Бяла, Плевне.
С 10 октября по 17 декабря 1877 г. Пирогов проехал свыше 700 км на бричке и санях, по территории в 12 000 кв. км., занятой русскими между реками Вит и Янтра. Николай Иванович посетил 11 русских военно-временных больниц, 10 дивизионных лазаретов и 3 аптечных склада, дислоцированных в 22 разных населённых пунктах. За это время он занимался лечением и оперировал как русских солдат, так и многих болгар.
В начале января 1881 года хирург пожаловался жене, что во рту у него какая-то болезненная язва. Чтобы от него не пахло табаком (Николай Иванович был заядлый курильщик), он полоскал рот горячей водой - и посчитал, что это ожог. Александра Антоновна рассказывала: "Я осмотрела предполагаемое место ожога и заметила за правым верхним клыком на твердом нёбе, недалеко от зубного дупла, маленький серовато-белый нарывчик величиною с чечевицу; при надавливании он вызывал боль, и вокруг него образовался кирпичного цвета круг величиной с гривенник». Пирогов сказал: "В конце концов, это как будто рак".
Врач Киевского военного госпиталя С.С. Шкляревский, долго наблюдавший больного, связывал начало недуга с потерей Н.И. Пироговым 3-го коренного зуба верхней челюсти весной 1880 года. К тому времени Николай Иванович почти не имел зубов и категорически отказывался от предложения вставить искусственные. Его пищей были преимущественно каши, почти всю жизнь он страдал «катаром» кишечника, «заработанным» еще в дерптский период, и старался соблюдать диету, время от времени оставлял курение сигар, пил щелочные воды "Ессентуки № 17" и "Виши".
В этот период Николай Иванович завершил свой труд о посещении театра военных действий на Балканах и 5 ноября (ст. стиль) 1879 года начал "Дневник старого врача".
Между фотографиями Н.И. Пирогова конца 60-х и начала 80-х гг. XIX века огромная разница: уж больно торопливо наступала старость. Ученый не так хорошо слышал, плохо помнил имена. Седина - ровная, белая, как снег, смягчила резкую линию бровей, поддерживающую высокий лоб, борода укрыла решительный подбородок - теперь его упрямые черты лишь угадывались. Но ветхим старцем он не выглядел. Даже статичные фотопортреты не скрывали неукротимости его духа. В лице всегда какая-то устремленность. Таким он выглядит и на картине И. Репина.

Портрет хирурга Н.И. Пирогова. Худ. И.Е. Репин. (1881 . Государственная Третьяковская галерея. Москва. Россия).

70-летний доктор продолжал оперировать у себя в Вишне, много консультировал, вел большую переписку с друзьями, успевал ухаживать за виноградником, персиками, которые разводил в теплицах, розарием - более 300 сортов царицы цветов. Украинская природа, красота сада успокаивающе действовали на уставшего от житейских невзгод хирурга.
В старости люди обычно задумываются о смысле жизни. Пирогов не скрывал, что часто видел в ней проявление высшего разума: "В тайниках человеческой души рано или поздно, но неминуемо должен был развиться и, наконец, прийти осуществленный идеал богочеловека". Религиозно-мистические взгляды определили отношение Николая Ивановича к своему заболеванию, он считал: чему быть - того не миновать. Все надо терпеливо принимать.
Язвочку на верхней челюсти можно было бы связать и с тем, что, по свидетельству С.С. Шкляревского, правый верхнечелюстной альвеолярный отросток оказался несколько больше левого - из-за неравномерной атрофии, связанной с разновременным выпадением зубов. Постоянное травмирование могло привести к очагу воспаления.
Ощущение и вид болезненного места, по словам Пирогова, напоминали сначала просто ссадину или незначительный ожог слизистой на небе, но "затем ссадина довольно быстро приняла вид отверстия и казалась как бы входом во вполне возможный в данном месте зубной свищ, но ни каналов, ни выделения гноя положительно не было".
Опытный врач, Н.И. Пирогов понял, что развивается злокачественный процесс, но никому о том не говорил и не писал. Даже в разговорах с женой избегал этой темы, не жаловался на болезненное ощущение, а продолжал спокойно работать. Окружающим казалось, что Пирогов совершенно здоров. Съезжались множество больных, осаждали его дом. Он не умел отказывать в совете и помощи. Однако мысль о том, что патологический процесс прогрессирует, беспокоила. Доктор исключил из еды раздражающие вещества, щелочные воды, вино, избегал твердой пищи. Выпивал через трубочку до 8 стаканов молока в день.
По пути в Одессу заехал в Вишню врач И.В. Бертенсон (друг и биограф Н.И. Пирогова). Осмотрев полость рта, он равнодушным тоном произнес: "Все это пустяки, и скоро опять заживет..." Но в Одессе не скрыл от друзей, что природа заболевания — раковая.
Вместо одной язвочки на слизистой нёба образовались уже две. Пирогов принимает различные методы, чтобы защитить очаги изъязвления от травмы: пользуется кусочками клеенки и протективом Листера (тонкий шелк, пропитанный 5%-ным раствором карболовой кислоты в смолистых веществах). Он еще не чувствует упадка сил.
Нашел способ, которым пользовался до конца жизни: он брал фильтровальную бумагу, смачивал ее в густом отваре льняного семени и накладывал на язвы. Иногда добавлял в отвар 2 капли карболовой кислоты, а в последующем - настойку опия и даже раствор уксуснокислого морфина. Постепенное увеличение дозы морфина свидетельствовало о нарастающих болях. Чтобы заглушить их, он делал эти наклейки и ночью. Тем не менее, язвочка увеличивалась. Попытки прикрывать её кусочками фильтрованной бумаги, смазанной и пропитанной густым отваром льняного семени, не дали ни заживляющего, ни болеутоляющего эффекта.
Тем не менее, приближался пятидесятилетний юбилей научной, врачебной и общественной деятельности Н.И. Пирогова. Организовать торжества человеку в опале, который не отправлен в отставку, но отстранен от обязанностей, не так просто. Н.В. Склифосовский обратился непосредственно к царю с просьбой об организации празднования, на что получил "высочайшее разрешение".

Приезд Н.В. Склифосовского в усадьбу Вишня. Худ. А. Сидоров.

Сообщение о предстоящем юбилее великого ученого появилось в газетах ещё в 1880 году, поэтому некоторые частные лица и организации прислали поздравления Пирогову в Вишню. На каевском вокзале проводить Н.И. Пирогова собрались врачи, представители медицинского факультета университета.
В Москву он приехал 22 мая 1881 года. Вагон, в котором ехали хирург с женой, был украшен гирляндами цветов.

Приезд Николая Ивановича Пирогова в Москву на 50-летний юбилей его научной деятельности. Худ. И. Репин.

На вокзале в столице его встретила огромная толпа. Люди кричали: "Да здравствует патриарх русской хирургии!", "Слава русскому корифею Пирогову!". В волнении Николай Иванович произнес: "Неужели я им еще так важен. И нужен?..". Присутствовавший на юбилее Илья Репин писал: "Это было необыкновенное торжество. Да и как иначе, ведь Пирогов - гений! Да, несомненно гений! Таким останется и для нас, и присных, и во веки веков! ". Репин проявлял глубокий интерес к личности Пирогова и стремился воссоздать образ великого учёного на полотне. Во время торжеств художник написал портрет юбиляра. Кроме того, Репин сделал зарисовки для работы над бюстом учёного, который он затем вылепил.
Торжества проходили 24 и 25 мая 1881 г. в актовом зале Московского университета. Поздравить юбиляра прибыли делегации из всей России. Приветствия поступили от российских обществ, ведомств и городов, университетов Западной Европы (Парижский, Страсбургский, Эдинбургский, Пражский, Мюнхенский, Венский, Падуанский, Брюссельский).
Речь в Московском университете, блистательная по форме и глубокая по содержанию, посвящена предназначению врача. Россия отдавала почести великому сыну. Городская дума присвоила Н.И. Пирогову звание "Почетный гражданин города Москвы". Он был пятым, кому присваивалось это почётное звание. И.М. Сеченов назвал Николая Ивановича "славным гражданином своей земли". Россия отдавала почести великому сыну. Это была последняя встреча великого учёного со своими коллегами, учениками. Волнительные переживания на короткий срок отвлекли от болезни.
Первыми консультантами по болезни Николая Ивановича были Н.В. Склифосовский и И.В. Бертенсон .

Николай Васильевич Склифосовский (1836-1904) - заслуженный профессор, директор Императорского клинического института Великой княгини Елены Павловны в Санкт-Петербурге.

Осмотрев Пирогова, Н.В. Склифосовский сказал С. Шкляревскому: "Ни малейшего сомнения быть не может, что язвы злокачественные, что существует новообразование эпителиального характера. Необходимо оперировать как можно скорее, иначе неделя-другая - и будет уже поздно..." Это сообщение как гром поразило Шкляревского, он не решился сказать правду даже жене Пирогова - Александре Антоновне. Конечно, с трудом можно предположить, что Н.И. Пирогов, блестящий хирург, высоко квалифицированный диагност, через руки которого прошли десятки онкологических больных, не мог сам поставить диагноз.
25 мая 1881 года в Москве состоялся консилиум, состоявший из профессора хирургии Дерптского университета Э.К. Валя, профессора хирургии Харьковского университета В.Ф. Грубе и двух петербургских профессоров Э.Э. Эйхвальда и Е.И. Богдановского , которые пришли к заключению, что у Николая Ивановича рак, положение серьезное, нужно быстрее оперироваться. Председательствовавший на консилиуме Н.В. Склифосовский сказал: "Теперь я удалю все дочиста в 20 минут, а через две недели это едва ли будет возможно". Все с ним согласились.
Но кто найдет в себе смелость сообщить об этом Николаю Ивановичу? попросил Эйхвальда, учитывая, что с его отцом Пирогов был в тесной дружбе и свое отношение перенес на сына. Тот категорически запротестовал: «Я?.. Ни за что!». Пришлось сделать это самому.
Вот как описывает сцену Николай Склифосовский : "...Я боялся, что голос мой дрогнет и слезы выдадут все, что было на душе... - Николай Иванович! - начал я, пристально смотря ему в лицо. - Мы решили предложить вам вырезать язву. Спокойно, с полным самообладанием, выслушал он меня. Ни одна мышца на лице его не дрогнула. Мне показалось, что передо мною восстал образ мудреца древности. Да, только Сократ мог выслушать с такою же невозмутимостью суровый приговор о приближающейся смерти! Настало глубокое молчание. О, этот страшный миг!.. Я до сих пор с болью ощущаю его. - Прошу вас, Николай Васильевич, и вас, Валь, - сказал нам Николай Иванович, - сделать мне операцию, но не здесь. Мы только что кончили торжество, и вдруг затем тризну! Вы можете приехать ко мне в деревню?.. Разумеется, мы отвечали согласием. Операции, однако, не суждено было сбыться..."
Как все женщины, Александра Антоновна еще надеялась, что спасение возможно: а вдруг диагноз ошибочный? Вместе с сыном Н.Н. Пироговым, она убедила мужа поехать к знаменитому Теодору Бильроту в Вену на консультацию и сопровождает его в поездке вместе с личным врачом С. Шкляревским.

Теодор Бильрот (1829-1894) - крупнейший германский хирург.

14 июня 1881 года состоялась новая консультация. После тщательного осмотра Т. Бильрот признал диагноз правильным, но, учитывая клинические проявления заболевания и возраст пациента, успокоил, что грануляции мелкие и вялые, и ни дно, ни края язв не имеют вида злокачественного образования.
Расставаясь с именитым пациентом, Т. Бильрот сказал: "Истина и ясность в мышлении и чувстве как на словах, так и на деле являются ступеньками лестницы, которые ведут человечество в лоно богов. Следовать за Вами, как смелым, так и уверенным вождем, на этом не всегда безопасном пути было всегда моим глубоким стремлением". Следовательно, Т. Бильрот , осмотревший больного, убедившийся в тяжёлом диагнозе, однако понял, что операция невозможна из-за тяжёлого морального и физического состояния больного, поэтому он " отверг диагноз " , поставленный российскими врачами. Безусловно, у многих возникал вопрос, как мог опытный Теодор Бильрот проглядеть опухоль и не сделать операцию? Понимая, что он должен открыть причину собственной святой лжи, Бильрот прислал Д. Выводцеву письмо, в котором объяснил: " Моя тридцатилетняя хирургическая опытность научила меня тому, что саркоматозные и раковые опухоли, начинающиеся сзади верхней челюсти, никогда нельзя радикально удалить... Я не получил бы благоприятного результата. Мне хотелось, разуверив, немного приободрить упавшего духом пациента и склонить его к терпению... ".
Христиан Альберт Теодор Бильрот был влюблён в Пирогова, называл его учителдем, смелым и уверенным вождём. При расставании немецкий учёный подарил Н.И. Пирогову свой портрет, на обратной стороне которого были написаны памятные слова: "Уважаемый маэстро Николай Пирогов! Правдивость и ясность в мыслях и чувствах, в словах и делах, - это ступени лестницы, которая ведёт людей к обители богов. Быть как Вы, смелым и убеждённым наставником на этом не всегда безопасном пути, неуклонно следовать за Вами - моё усерднейшее стремление. Ваш искренний почитатель и друг Теодор Бильрот ". Дата 14 июня 1881 г. Вена. Свою оценку портрета и чувства, порождённые сердечной надписью, Н.И. Пирогов выразил комплиментами, также зафиксированными на подарке Бильрота. «Он, - писал Н.И., - наш великий учёный и выдающийся ум. Его творчество признано и оценено. Да позволено будет и мне оказаться столь же достойным и высокополезным его единомышленником и преобразователем ». Жена Николая Ивановича, Александра Анатольевна, к этим словам добавила: "Написанное на этом портрете господина Бильрота принадлежит моему мужу. Портрет висел в его кабинете ". Биографы Пирогова не всегда обращают внимание на то, что у Бильрота тоже был его портрет.
Повеселевший, Пирогов уехал к себе в Вишню, пребывая все лето в бодром состоянии духа. Несмотря на прогрессирование болезни, убеждение, что это не рак, помогало ему жить, даже консультировать больных, участвовать в юбилейных торжествах, посвящённых 70-летию со дня его рождения. Работал над дневником, трудился в саду, гулял, принимал больных, но оперировать не рисковал. Методично полоскал рот раствором квасцов и менял протектив. Это длилось недолго. В июле 1881 года, отдыхая на даче И. Бертенсона на лимане в Одессе, Пирогов снова встретился со С. Шкляревским.
Николая Ивановича уже было трудно узнать. "Сумрачный и сосредоточенный на самом себе, он охотно дал мне посмотреть свой рот и, сохраняя хладнокровие, с жестом произнес несколько раз многозначительное: «Не заживает!.. Не заживает!.. Да, конечно, я вполне понимаю натуру язвы, но, согласитесь сами, не стоит: быстрый рецидив, распространение на соседние железы, и притом все это в мои лета не может обещать не только успеха, но едва ли может сулить и облегчение...". Он знал, что его ждет. И будучи убежденным в ближайшем печальном исходе, отказался от рекомендации С. Шкляревского испробовать лечение электролизом.
Выглядел он совсем стариком. Катаракта украла у него яркую радость мира. Сквозь мутную пелену тот казался серым и тусклым. Чтобы лучше видеть, он запрокидывал голову назад, пронзительно щурился, выставляя вперед заросший седой подбородок, - в лице по-прежнему жили стремительность и воля.
Чем тяжелее были его страдания, тем с большей настойчивостью он продолжал "Дневник старого врача", исписывая листы нетерпеливым, размашистым почерком, который становился все крупнее и неразборчивее. Целый год размышлял на бумаге о человеческом бытии и сознании, о материализме, о религии и науке. Но когда заглянул в глаза смерти, почти отбросил философствования и стал торопливо описывать свою жизнь.
Творчество отвлекало его. Не теряя ни одного дня, он спешил. 15 сентября вдруг простудился и слег в постель. Катаральное состояние и увеличившиеся лимфатические железы шеи отягощали состояние. Но продолжал писать лежа. "От 1-го листа до 79-го, т. е. университетская жизнь в Москве и Дерпте, писана мной от 12 сентября по 1 октября (1881 г.) в дни страданий". Судя по дневнику, с 1 по 9 октября Николай Иванович не оставил на бумаге ни строчки. 10 октября взял в руки карандаш и начал так: "Дотяну ли еще до дня рождения... (до ноября 13-го). Надо спешить с моим дневником...". Как врач ясно представлял безысходность положения и предвидел скорую развязку.
Упадок сил. Говорил он мало, ел неохотно. Он уже был не тот, не знавший скуки некукольный человек, постоянно куривший трубку, насквозь пропахший спиртом, дезинфекцией. Резкий, шумный русский врач.
Унимал боль в лицевых и шейных нервах паллиативными средствами. Как писал С. Шкляревский, "мазь с хлороформом и подкожные впрыскивания морфина с атропином - любимое Николая Ивановича средство для больных и тяжелораненых в первое время после ранения и при движении транспорта по грунтовым дорогам. Наконец, последние дни Николай Иванович почти исключительно пил квас, глинтвейн и шампанское, иногда в значительном количестве".
Читая последние страницы дневника, невольно поражаешься огромной воле Пирогова. Когда боли становились нестерпимыми, он начинал очередную главу словами: "Ой, скорее, скорее!.. Худо, худо... Так, пожалуй, не успею и половины петербургской жизни описать..." - и продолжал дальше. Уже совсем неразборчивы фразы, странно сокращаются слова. "В первый раз я пожелал бессмертия - загробной жизни. Это сделала любовь. Захотелось, чтобы любовь была вечна; - так она была сладка. Умереть в то время, когда любишь, и умереть навеки, безвозвратно, мне показалось тогда, в первый раз в жизни, чем-то необыкновенно страшным… Со временем я узнал по опыту, что не одна только любовь составляет причину желания вечно жить...". Рукопись дневника обрывается на середине фразы. 22 октября карандаш выпал из руки хирурга. Много загадок из жизни Н.И. Пирогова хранит эта рукопись.
Совсем обессиленный, Николай Иванович попросил вынести себя на веранду, смотрел на любимую свою липовую аллею на веранду и почему-то вслух стал читать Пушкина: "Дар напрасный, дар случайный. Жизнь, зачем ты мне дана? ". Он вдруг приосанился, упрямо улыбнулся, а затем ясно и твёрдо произнёс: "Нет! Жизнь, ты с целью мне дана! ". Это были последние слова великого сына России, гения - Николая Ивановича Пирогова.
На письменном столе среди бумаг обнаружили записку. Пропуская буквы, Пирогов написал (орфография сохранена): «Ни Склефасовский, Валь и Грубе; ни Бильрот не узнали у меня ulcus oris men. mus. cancrosum serpeginosum (лат. - ползучая перепончатая слизистая раковая язва рта), иначе первые трое не советовали бы операции, а второй не презнал бы болезнь за доброкачественную». Записка помечена 27 октября 1881 года.
Менее чем за месяц до смерти Николай Иванович сам поставил себе диагноз. Человек, обладающий врачебными знаниями, относится к своему недугу совсем не так, как пациент, далекий от медицины. Врачи часто недооценивают появление у себя начальных признаков болезни, не обращают на них внимания, лечатся неохотно и нерегулярно, надеясь, что «само пройдет». Гениальный доктор Пирогов был абсолютно уверен: все потуги тщетны и безуспешны. Отличаясь большим самообладанием, мужественно трудился до конца.
Последние дни и минуты жизни Н.И. Пирогова подробно описала в письме к Александре Антоновне сестра милосердия из Тульчина Ольга Антонова, неотсмтупно находившаяся у постели умирающего: "1881 года, 9 декабря, м.Тульчин. Многоуважаемая Александра Антоновна! ... Последние дни профессора - 22-го и 23-я Вам пишу. 22-го воскресенье, в половине второго ночи проснулся профессор, его перенесли на другую кровать, говорил с трудом, в горле останавливалась мокрота, и он не мог откашлять. Пил херес с водой. Затем уснул до 8-ми утра. Проснулся с усиленными хрипами от остановления мокроты; лимфатические узлы сильно распухли, их смазали смесью йодоформа с коллодием, на вату налили камфорного масла, хотя с трудом, но полоскал рот и пил чай. В 12 дня пил шампанское с водой, после чего перенесли его на другую кровать и переменили всё чистое бельё; пульс был 135, дыхание 28. В 4 дня больной стал сильно бредить, дали камфору с шампанским по одному грамму по назначению доктора Щавинского и затем через каждые три четверти часа давали камфору с шампанским. В 12 часов ночи пульс 120. 23-го, понедельник, в час ночи Николай Иванович совершенно ослаб, бред стал непонятнее. Продолжали давать камфору и шампанское, через три четверти часа, и так до 6 утра. Бред усиливался и был с каждым часом невнятнее. Когда я подала последний раз в 6 часов утра вино с камфорой, то профессор махнул рукой и не принял. После этого ничего не принимал, был в бессознании, появились сильные судорожные подёргивания руками и ногами. Агония началась с 4 часов утра и такое состояние продолжалось до 7 часов вечера. Потом он стал спокойнее и ровным глубоким сном спал до 8-ми вечера, тогда начались сжатия сердца и потому несколько раз прерывалось дыхание, которое продолжалось с минуту. Повторилось этих всхлипываний 6 раз, 6-й был последний вздох профессора. Всё, что я записала в своей тетрадке передаю Вам. Затем свидетельствую моё глубокое почтение и глубокое уважение к Вам и Вашему семейству, готовая к услугам Вашим. Сестра милосердия Ольга Антонова ".
23 ноября 1881 года в 20.25 отца русской хирургии не стало. Его сын, Владимир Николаевич, вспоминал, что непосредственно перед агонией Николая Ивановича "началось лунное затмение, окончившееся сейчас же после развязки ".
Он умирал, и его оплакивала природа: неожиданно наступило затмение солнца - все село Вишня погрузилось во мрак.
Незадолго до смерти Пирогов получил книгу своего ученика, известного хирурга из Петербургской медико-хирургической академии, бальзамировщика и анатома, уроженца Винницы Д. Выводцева , " Бальзамирование и способы сохранения анатомических препаратов...", в которой автор описал найденный им способ бальзамирования. Пирогов с одобрением отозвался о книге.
Задолго до смерти Николай Иванович пожелал быть погребённым в своей усадьбе и перед самым концом ещё раз об этом напомнил. Сразу же после кончины учёного семья подала соответствующую просьбу в Петербург. Вскоре был получен ответ, в котором сообщалось, что желание Н.И. Пирогова может быть удовлетворено лишь в том случае, когда наследники дадут подписку о переносе тела Николая Ивановича из усадьбы в другое место в случае перехода имения к новым владельцам. Члены семьи Н.И. Пирогова с этим не согласились.
Ещё за месяц до кончины Николая Ивановича его жена Александра Антоновна, скорее всего по его просьбе, обратилась к Д.И. Выводцеву с просьбой о бальзамировании тела покойного. Он согласился, но при этом обратил внимание, что на то, что для длительного сохранения тела требуется разрешение начальства. Тогда через местно священника пишется прошение "Его преосвященству епископу Подольскому и Браиловскому... ". Тот, в свою очередь, обращается за высочайшим разрешением в Святейший Синод в Петербурге. Случай в истории христианства уникальный - церковь, учтя заслуги Н. Пирогова как примерного христианина и всемирно известно учёного, разрешила не предовать тело земле, а оставить его нетленным, "дабы ученики и продолжатели благородных и богоугодных дел раба Божьего Н.И. Пирогова могли лицезреть его светлый облик ".
Что же заставило Пирогова отказаться от погребения и оставить своё тело на земле? Эта загадка Н.И. Пирогова будет долго ещё неразгаданной.
Д.И. Выводцев забальзамировал тело Н.И. Пирогова и вырезал для гистологического исследования ткань, пораженную злокачественным процессом. Часть препарата направили в Вену, другую передали в лаборатории Томса в Киеве и Ивановского в Петербурге, где и подтвердили, что это был плоскоклеточный эпителиальный рак.
Стремясь осуществить идею по сохранению тела мужа, Александра Антоновна ещё при его жизни в Вене заказала специальный гроб. Встал вопрос, где постоянно сохранять тело? Выход нашла вдова. В это время недалеко от дома закладывалось новое кладбище. У сельской общины за 200 рублей серебром она покупает участок земли под семейный склеп, огораживает его кирпичным забором, и строители начинают возведение склепа. На строительство склепа и доставку специального гроба из вены ушло почти два месяца.
Только 24 января 1882 года в 12 часов дня состоялись официальные похороны. Погода была пасмурной, мороз сопровождался пронзительным ветром, но, несмотря на это, на сельском кладбище собралась медицинская и педагогическая общественность Винничины, чтобы проводить в последний путь великого доктора и педагога. Открытый чёрный гроб устанавливают на постаменте. Пирогов в тёмном мундире тайного советника министерства народного образования Российской империи. Это звание приравнивалось к званию генерала. Через четыре года над усыпальницей по плану академика архитектуры В. Сычугова было закончено строительство из траурно-красного кирпича ритуальной церкви Николая Чудотворца с прекрасным иконостасом.

Стеклянный саркофаг с телом Н.И. Пирогова в церкви-некрополе на территории его фамильной усадьбы в селе Вишня.

И сегодня тело великого хирурга, постоянно ребальзамируемое, можно увидеть в склепе. В Вишне действует музей Н.И. Пирогова . Во время Второй мировой войны, при отступлении советских войск, саркофаг с телом Пирогова был скрыт в земле, при этом поврежден, что привело к порче тела, впоследствии подвергнутого реставрации и повторному бальзамированию. Официально гробница Пирогова именуется "церковь-некрополь", освященный в честь святителя Николая Мирликийского. Тело находится ниже уровня земли в траурном зале - цокольном этаже православного храма, в застекленном саркофаге, к которому возможен доступ желающих отдать дань уважения памяти великого ученого.
В настоящее время очевидно, что Н.И. Пирогов дал мощный импульс развитию научной медицинской мысли. "Ясными глазами гениального человека на самых первых порах, при первом прикосновении к своей специальности - хирургии, он открыл естественнонаучные основы этой науки - нормальную и патологическую анатомию и физиологический опыт - и в короткое время настолько на этой почве установился, что сделался творцом в своей области", - писал великий русский физиолог И.П. Павлов .
Взять хотя бы "Иллюстрированную топографическую анатомию распилов, проведенных в трех измерениях через замороженное человеческое тело". Для создания атласа Николай Иванович использовал оригинальный метод - скульптурную (ледяную) анатомию . Сконструировал специальную пилу и распиливал замороженные трупы в трех взаимно перпендикулярных плоскостях. Таким образом он изучал форму и положение нормальных и патологически измененных органов. Оказалось, что их расположение было совсем не таким, каким представлялось при вскрытиях вследствие нарушения герметичности закрытых полостей. За исключением зева, носа, барабанной полости, дыхательного и пищеварительного каналов, ни в одной части тела в нормальном состоянии не встречалось пустого пространства. Стенки полостей плотно прилегали к заключенным в них органам. Сегодня этот замечательный труд Н.И. Пирогова переживает второе рождение: рисунки его распилов удивительно похожи на изображения, получаемые при КТ и МРТ.
Имя Пирогова носят многие описанные им морфологические образования. Большинство - ценные ориентиры при вмешательствах. Человек исключительной добросовестности, Пирогов всегда критически относился к умозаключениям, избегал априорных суждений, каждую мысль подкреплял анатомическими изысканиями, а если этого было недостаточно, экспериментировал.
В своих исследованиях Николай Иванович был последователен - вначале анализировал клинические наблюдения, затем проводил эксперименты и только потом предлагал операцию. Весьма показательна его работа "О перерезке ахиллова сухожилия как оперативно-ортопедическом средстве лечения". До него никто не решался на подобное. "В бытность мою в Берлине, - писал Пирогов, — я еще не слышал ни слова об оперативной ортопедии... Осуществил до некоторой степени рискованное предприятие, когда в 1836 г. впервые решился произвести перерезку ахиллова сухожилия в моей частной практике». Вначале метод апробирован на 80 животных. Первая операция сделана 14-летней девочке страдавшей косолапостью. От этого недостатка он избавил 40 малышей в возрасте 1-6 лет, устранил контрактуры голеностопного, коленного и тазобедренного суставов. Применял экстензионный аппарат собственной конструкции, постепенно вытягивая (тыльная флексия) стопы с помощью стальных пружин.
Николай Иванович оперировал заячью губу, волчью пасть, туберкулезную «костоеду», «мешотчатые» опухоли конечностей, «белые опухоли» (туберкулез) суставов, удалял щитовидную железу, исправлял сходящееся косоглазие и др. Ученый учитывал анатомические особенности детского возраста, под его скальпелем были новорожденные и подростки. Его также можно считать основоположником детской хирургии и ортопедии в России. В 1854 г. вышел труд "Костно-пластическое удлинение костей голени при вылущении стопы", положивший начало костно-пластической хирургии. Предвидя большие возможности трансплантации органов и тканей, Пирогов с учениками К.К. Штраухом и Ю.К. Шимановским одним из первых произвел пересадку кожи и роговицы.
Введение в практику эфирного и хлороформного наркоза позволило Николаю Ивановичу значительно расширить круг оперативных вмешательств еще до начала эпохи антисептики. Он не ограничивался применением известных хирургических приемов, предлагал собственные. Это операции при разрыве промежности во время родов, при выпадении прямой кишки, пластика носа, костно-пластическое удлинение костей голени, конусообразный метод ампутации конечностей, вычленение IV и V пястных костей, доступы к подвздошной и подъязычной артериям, способ перевязки безымянной артерии и многое другое.
Чтобы оценить вклад Н.И. Пирогова в военно-полевую хирургию, надо знать ее состояние до него. Помощь раненым носила хаотичный характер. Смертность достигала 80 % и выше. Офицер наполеоновской армии Ф. де Форер писал: "Страшное впечатление представляло после окончания боя поле Бородинского сражения при полном почти отсутствии санитарной службы... Все селения и жилые помещения битком набиты ранеными обеих сторон в самом беспомощном положении. Селения погибали от непрестанных хронических пожаров... Те из раненых, которым удалось спастись от огня, ползали тысячами у большой дороги, ища средств продолжать свое жалкое существование». Почти похожая картина была и в Севастополе в Крымскую войну. Ампутации при огнестрельных переломах конечностей рассматривались как императивное требование и производились в первые сутки после ранения. Правило гласило: «пропустив время для первичной ампутации, мы теряем больше раненых, чем сохраняем рук и ног".
Свои наблюдения военного хирурга Н.И. Пирогов изложил в "Отчете о путешествии по Кавказу" (1849), сообщив о применении эфира для обезболивания и эффективности иммобилизирующей крахмальной повязки. Он предложил расширять входное и выходное отверстие пулевой раны, иссечение ее краев, что было экспериментально доказано позднее. Богатый опыт при обороне Севастополя изложен Пироговым в "Началах общей военно-полевой хирургии" (1865).
Николай Иванович подчеркивал принципиальное различие между хирургией общей и военно-полевой. "Начинающий, - писал он, - может еще лечить раненых, не зная хорошо ни головных, ни грудных, ни брюшных ран; но практически его деятельность будет более чем безнадежна, если он себе не осмыслил значения травматических сотрясений, напряжения, давления, общей окоченелости, местной асфиксии и нарушения органической целости".
Война по Пирогову - это травматическая эпидемия, и тут важна деятельность врачей-администраторов. "Я убежден из опыта, что к достижению благих результатов в военно-полевом госпитале необходимы не столько научная хирургия и врачебное искусство, сколько дельная и хорошо учрежденная администрация". Его не зря считают создателем совершенной по тому времени лечебно-эвакуационной системы. Сортировку раненых в европейских армиях стали производить только через несколько десятилетий.
Знакомство в укреплении Салты с методами лечения гакимами (местными врачами) горцев убедило Николая Ивановича, что некоторые огнестрельные раны заживают без врачебного вмешательства. Он изучил свойства пуль, применявшихся в войнах 1847-1878 гг. и пришел к выводу, что "рану нужно оставлять насколько можно в покое и не обнажать поврежденных частей. Я считаю долгом совести предостерегать молодых врачей от исследования пулевых ран пальцами, от извлечения осколков и вообще от всяких новых травматических насилий".
Чтобы избежать опасности тяжелых инфекционных осложнений после травматичных операций, Пирогов рекомендовал рассекать фасции для ослабления «напряжения» тканей, считая, что вредно наглухо зашивать рану после ампутации, как советовали европейские хирурги. Задолго до он говорил о важности широкого дренирования при нагноениях для выхода "миазматических бродил". Николай Иванович разработал учение об иммобилизирующих повязках - крахмальных, «налепных алебастровых» (гипсовых). В последних он видел эффективное средство, облегчающее транспортировку раненых, повязка избавляла многих солдат и офицеров от калечащей операции.
Уже в то время Пирогов говорил о «капилляроскопичности», а не о гигроскопичности перевязочного материала, полагая, что чем лучше он очищает и защищает рану, тем совершеннее. Рекомендовал английскую корпию, вату, хлопок, очищенную паклю, каучуковые пластинки, но требовал обязательного микроскопического исследования - проверки на чистоту.
От Пирогова-клинициста не ускользает ни одна деталь. Его мысли о "заражении" ран по существу предвосхитили метод Д. Листера , придумавшего антисептическую повязку. Но Листер стремился герметично закрыть рану, а Пирогов предложил "сквозной дренаж, проведенный ко дну и чрез основание раны и соединенный с постоянной ирригацией". В своем определении миазмов Николай Иванович очень близко подошел к понятию о патогенных микробах. Он признавал за миазмами органическое происхождение, способность размножаться и накапливаться в переполненных лечебных учреждениях. "Гнойное заражение распространяется… через окружающих раненых, предметы, белье, матрацы, перевязочные средства, стены, пол и даже санитарный персонал". Он предложил ряд практических мер: больных рожей, гангреной, пиемией переводить в особые здания. Так было положено начало отделений гнойной хирургии.
Изучив результаты первичных ампутаций в Севастополе, Николай Иванович сделал вывод: "Ампутации бедра не дают наилучшие надежды на успех. Поэтому все попытки сберегательного лечения огнестрельных ранений, переломов бедра и при ранении коленного сустава должны считаться истинным прогрессом полевой хирургии". Реакция организма на травму интересует хирурга не меньше, чем лечение. Он пишет: "Вообще травма поражает целый организм гораздо глубже, чем это обыкновенно себе представляют. И тело, и дух раненого делаются гораздо восприимчивее к страданиям... Всем военным врачам известно, как сильно действует душевное состояние на ход ран, как различна цифра смертности между ранеными у побежденных и победителей…" Пирогов дает классическое описание шока, которое до сих пор цитируется в учебниках.
Огромной заслугой ученого является разработка трех принципов лечения раненых:
1) защита от травмирующих воздействий;
2) иммобилизация;
3) обезболивание при оперативных вмешательствах в полевых условиях. Сегодня невозможно представить, что и как можно делать без наркоза.
В научном наследии Н.И. Пирогова очень ярко выделяются работы по хирургии. Историки медицины так и говорят: "до Пирогова" и "после Пирогова". Этот талантливый человек решил множество проблем в травматологии, ортопедии, ангиологии, трансплантологии, нейрохирургии, стоматологии, оториноларингологии, урологии, офтальмологии, гинекологии, детской хирургии, протезировании. Всей жизнью он убеждал, что не надо замыкаться в рамках узкой специальности, а бесконечно постигать ее в неразрывной связи с анатомией, физиологией и общей патологией.
Ему удавалось самозабвенно трудиться по 16 часов в сутки. Только на изготовление препаратов для 4-томного атласа по топографической анатомии ушло почти 10 лет. По ночам работал в анатомическом театре, утром читал лекции студентам, днем оперировал в клинике. Его пациентами были и члены царской семьи, и неимущий люд. Врачуя ножом самых тяжелых больных, он добивался успеха там, где другие опускали руки. Популяризировал свои идеи и методы, находил единомышленников и последователей. Правда, Пирогова упрекали в том, что не оставил научной школы. За него заступился известный хирург профессор В.А. Оппель : "Его школа - вся русская хирургия" (1923 г.). Почетным считалось быть учениками величайшего хирурга, особенно тогда, когда это не приводило к пагубным последствиям. Вместе с тем чувство самосохранения, вполне естественное для homo sapiens, обязывало многих отказываться от этой почетной привилегии в случае личной опасности. Тогда наступала пора отступничества, вечная, как человеческий мир. Так поступили многие советские хирурги, когда в 1950 г. в издательстве академии наук СССР был опубликован сокращенный вариант "Дневника старого врача" Н.И. Пирогова, лишенный былой сердцевины, заключавшейся в духовном наследии "первого хирурга России". Никто из отступников не выступил в защиту наставника, заботясь больше о себе и отступая от наследия основоположника отечественной хирургической школы.
Был лишь один советский хирург, увидевший свой долг в том, чтобы защитить пироговское духовное наследие. Достойным учеником и последователем Н.И. Пирогова проявил себя архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий) в крымский период архиерейской и профессорской деятельности. На рубеже 50-х годов прошлого века в Симферополе он написал научно-богословский труд под названием «Наука и религия», где значительное внимание уделил духовному наследию Н.И. Пирогова. Долгие годы эта работа оставалась малоизвестной, как и многие достижения профессора В.Ф. Войно-Ясенецкого в его врачебной и научной деятельности. Лишь в последние десятилетия "Наука и религия" архиепископа Луки становится общенародным достоянием.

Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий, архиепископ Лука (1877-1961) - великий русский хирург и священнослужитель.

Что же нового можно узнать о Н.И. Пирогове, читая в наши дни "Науку и религию", работу полувековой давности, когда многие советские хирурги в силу многих причин, в том числе из чувства самосохранения, отказывались признавать духовное достояние "первого хирурга России"?
"Работы гениального врача-гуманиста профессора Н.И. Пирогова, - писал здесь архиепископ Лука, - и в области медицины, и в области педагогики до сих пор считаются классическими. Дo сих пор в виде веского довода делаются ссылки на его сочинения. Но отношение Пирогова к религии старательно скрывается современными писателями и учеными". Далее приводятся автором «из сочинений Пирогова замалчиваемые цитаты». К их числу относятся следующие.
"Мне нужен был отвлеченный недостижимо высокий идеал веры. И принявшись за Евангелие, которого я никогда еще сам не читывал, а мне было уже 38 лет от роду, я нашел для себя этот идеал".
"Веру я считаю психической способностью человека, которая более всех других отличает его от животных".
"Веруя, что основной идеал учения Христа, по своей недосягаемости, останется вечным и вечно будет влиять на души, ищущие мира через внутреннюю связь с Божеством, мы ни на минуту не можем сомневаться и в том, что этому суждению суждено быть неугасимым маяком на извилистом пути нашего прогресса".
"Недосягаемая высь и чистота идеала христианской веры делает его истинно лагодатным. Это обнаруживается необыкновенным спокойствием, миром и упованием, проникающим все существо верующего, и краткие молитвы, и беседы с самим собою, с Богом», а также некоторые другие.
Удалось установить, что все "замалчиваемые цитаты" принадлежат одному и тому же фундаментальному труду Н.И. Пирогова, а именно "Вопросам жизни. Дневнику старого врача", написанного им в 1879-1881 гг..
Известно, что наиболее полным и точным (по отношению к оригиналу пироговской рукописи) являлось киевское издание "Вопросов жизни. Дневника старого врача", увидевшее свет к 100-летнему юбилею со дня рождения Н.И. Пирогова (1910 г.), а стало быть, в досоветские времена.
Первое советское издание той же пироговской работы под названием "Из "Дневника старого врача" было опубликовано в сборнике трудов Н.И. Пирогова "Севастопольские письма и воспоминания" (1950 г.). Содержание первого советского издания свидетельствует, что оно по сравнению с изданиями досоветской эпохи (1885, 1887, 1900, 1910, 1916 гг.) стало единственным, откуда по цензурным соображениям были впервые исключены несколько крупных разделов. К ним относились не только философский раздел, входивший в первую часть воспоминаний Пирогова, названную им "Вопросы жизни", но богословский и политический разделы, приведенные в "Дневнике старого врача", представлявшего вторую часть этой работы. В частности, к богословскому разделу и принадлежали те самые "замалчиваемые цитаты", которые упоминались архиепископом Лукой в его научно-богословской работе под названием "Наука и религия". Все эти цензурные изъятия были частично восстановлены лишь во втором советском издании "Вопросов жизни. Дневника старого врача" Н.И. Пирогова (1962 г.), увидевшем свет после того, как земные дни архиепископа Луки окончились.
Таким образом, Николай Иванович Пирогов - это не только бесценное прошлое нашей медицины, но её настоящее и будущее. Вместе с тем, важно подчеркнуть, что деятельность Н.И. Пирогова не умещается только в рамках хирургии, его мысли, убеждения выходят далеко за её пределы. Если бы в XIX веке была Нобелевская премия, то Н.И. Пирогов наверняка стал бы её неоднократным лауреатом. На горизонте мировой истории медицины Н.И. Пирогов представляет собой редкое олицетворение идеального образа врача - одинаково великого мыслителя, практика и гражданина. Таким он остался в истории, таким он живёт в нашем представлении о нём и сегодня, являясь великим примером для всех новых и новых поколений медиков.

Памятник Н.И. Пирогову в Санкт-Петербурге . И. Крестовский (1947).

В 2015 году на XII Съезде хирургов России, проходившем в г. Ростове-на-Дону, было принято решение об утверждении Дня хирурга в День рождения Николая Ивановича Пирогова - 25 ноября .

Николай Пирогов - знаменитый русский хирург, который внес неоценимый вклад в развитие русской и мировой медицины. Родился он в Москве, в 1810 году. Отец его был офицером русской армии , служил казначеем в депо, хорошо зарабатывал, и смог дать сыну хорошее образование. Свое обучение Николай начал в частном пансионе. Еще в детстве мальчик проявил не дюжую тягу к естественным наукам. В возрасте 14 лет Пирогов поступил в МГУ, на медицинский факультет. Поступить в престижное учебное заведение удалось с помощью обмана. В анкете на поступление Николай приписал себе два года. Будучи 18-им юношей он уже может работать лекарем, но такая работа его не привлекала. Пирогв решает продолжить обучение - ему хочется быть хирургом.

Николай Иванович переезжает в Тарту, где поступает в Юрьевский университет. Отучившись, защищает докторскую диссертацию. Тема диссертации - перевязка брюшной аорты. Именно благодаря его исследованиям, в медицине впервые появились сведения о точном расположении брюшной аорты, об особенностях кровообращения в ней.

К 26-ти годам Николай Пирогов становится профессором Дерптского Университета, занимается научной деятельностью и практикой (заведует клиникой при университете). Вскоре он заканчивает работу - «Хирургическая анатомия артериальных стволов и фасций». Пирогов стал первым в мире врачом, который попытался изучить оболочки окружающие группы мышц. Мировая и русская научная общественность высоко оценила работу Пирогова. Академия Наук наградила его Демидовской премией.

Николай Пирогов был первым врачом, который настаивал на широком использовании антисептиков. Он считал, что эти препараты незаменимы, особенно в хирургии. Многое делал для развития медицины в Российской Империи . Медик полностью отдавал себя науке и обществу. Не прошли мимо него и войны, в которых Россия участвовала при его жизни. Так Пирогов побывал на Крымской Войне , кавказской и русско-турецкой . За годы военно-полевой медицинской практики им были придуманы различные эффективные способы эвакуации раненых с поля боя, а так же их последующего лечения.

Николай Иванович был крупнейшим исследователем свойств эфирного наркоза. Благодаря нему наркоз нашел широкое применение в стационарах и в военно-полевыхусловиях.

Он разработал методы ухода за ранеными, открыл ряд мероприятий по предотвращению развития гниения тела. Николаем Ивановичем были усовершенствованы гипсовые повязки. Многие открытия и инновации Пирогова актуальны и сегодня.

Умер Николай Иванович Пирогов в 1881 году.

русский хирург и анатом, естествоиспытатель и педагог, тайный советник

Николай Пирогов

Краткая биография

Никола́й Ива́нович Пирого́в (25 ноября 1810, Москва, Российская империя - 5 декабря 1881, с. Вишня (ныне в черте Винницы), Подольская губерния, Российская империя) - русский хирург и учёный-анатом, естествоиспытатель и педагог, профессор, создатель первого атласа топографической анатомии, основоположник русской военно-полевой хирургии, основатель русской школы анестезии. Тайный советник.

Николай Иванович родился в 1810 году в Москве, в семье военного казначея, майора Ивана Ивановича Пирогова (1772-1826). Являлся тринадцатым ребёнком в семье (в соответствии с тремя разными документами, хранящимися в бывшем Императорском Дерптском университете, Н. И. Пирогов родился на два года раньше - 13 ноября 1808 года). Мать - Елизавета Ивановна Новикова, принадлежала к старой московской купеческой семье.

Первоначальное образование Николай получил дома. В 1822-1824 годах учился в частном пансионе, который должен был оставить из-за ухудшившегося материального положения отца.

В 1823 году поступил своекоштным студентом на медицинский факультет Императорского Московского университета (в прошении указал, что ему шестнадцать лет; несмотря на нужду в семье, мать Пирогова отказалась отдать его в казённокоштные студенты, «это считалось как будто чем-то унизительным»). Слушал лекции Х. И. Лодера, М. Я. Мудрова, Е. О. Мухина, которые оказали значительное влияние на становление научных взглядов Пирогова. В 1828 году окончил отделение врачебных (медицинских) наук университета со степенью лекаря и был зачислен в воспитанники Профессорского института, открытого при Императорском Дерптском университете для подготовки будущих профессоров российских университетов. Занимался под руководством профессора И. Ф. Мойера, в доме которого познакомился с В. А. Жуковским, а в Дерптском университете подружился с В. И. Далем.

В 1833 году, после защиты диссертации на степень доктора медицины, был направлен для учёбы в Берлинский университет вместе с группой из одиннадцати своих товарищей по Профессорскому институту (среди которых - Ф. И. Иноземцев, П. Д. Калмыков, Д. Л. Крюков, М. С. Куторга, В. С. Печерин, А. М. Филомафитский, А. И. Чивилёв).

После возвращения в Россию (1836) в возрасте двадцати шести лет был назначен профессором теоретической и практической хирургии в Императорский Дерптский университет.

В 1841 году Пирогов был приглашён в Петербург, где возглавил кафедру хирургии в Медико-хирургической академии. Одновременно Пирогов руководил организованной им Клиникой госпитальной хирургии. Поскольку в обязанности Пирогова входило обучение военных хирургов, он занялся изучением распространённых в те времена хирургических методов. Многие из них были им коренным образом переработаны. Кроме этого, Пирогов разработал ряд совершенно новых приёмов, благодаря чему ему удавалось чаще, чем другим хирургам, избегать ампутации конечностей. Один из таких приёмов до настоящего времени называется «Операцией Пирогова».

В поисках действенного метода обучения Пирогов решил применить анатомические исследования на замороженных трупах. Сам Пирогов это называл «ледяной анатомией». Так родилась новая медицинская дисциплина - топографическая анатомия. Спустя несколько лет такого изучения анатомии, Пирогов издал первый анатомический атлас под заглавием «Топографическая анатомия, иллюстрированная разрезами, проведёнными через замороженное тело человека в трёх направлениях», ставший незаменимым руководством для врачей-хирургов. С этого момента хирурги получили возможность оперировать, нанося минимальные травмы больному. Этот атлас и предложенная Пироговым методика стали основой всего последующего развития оперативной хирургии.

С 1846 года - член-корреспондент Императорской Санкт-Петербургской академии наук (ИАН).

В 1847 году Пирогов уехал в действующую армию на Кавказ, так как хотел проверить в полевых условиях разработанные им операционные методы. На Кавказе он впервые применил перевязку бинтами, пропитанными крахмалом; крахмальная перевязка оказалась удобнее и прочнее, чем применявшиеся раньше лубки. В это же время Пирогов, первым в истории медицины, начал оперировать раненых с эфирным обезболиванием в полевых условиях, проведя около десяти тысяч операций под эфирным наркозом. В октябре 1847 года он получил чин действительного статского советника.

Крымская война (1853-1856)

В начале Крымской войны 6 ноября 1854 года Николай Пирогов вместе с возглавляемой им группой врачей и медсестёр выехал из Санкт-Петербурга на театр военных действий. Среди врачей были Э. В. Каде, П. А. Хлебников, А. Л. Обермиллер, Л. А. Беккерс и доктор медицины В. И. Тарасов. Медсёстры, в обучении которых принял участие Пирогов, представляли Крестовоздвиженскую общину сестёр милосердия, только что учреждённую по инициативе великой княгини Елены Павловны. Пирогов был главным хирургом осаждённого англо-французскими войсками города Севастополя.

Оперируя раненых, Пирогов впервые в истории русской медицины применил гипсовую повязку, дав начало сберегательной тактике лечения ранений конечностей и избавив многих солдат и офицеров от ампутации. Во время осады Севастополя Пирогов руководил обучением и работой сестёр Крестовоздвиженской общины сестёр милосердия. Это также было нововведением по тем временам.

Важнейшей заслугой Пирогова является внедрение в Севастополе совершенно нового метода ухода за ранеными. Метод заключается в том, что раненые подлежали тщательному отбору уже на первом перевязочном пункте; в зависимости от тяжести ранений одни из них подлежали немедленной операции в полевых условиях, тогда как другие, с более лёгкими ранениями, эвакуировались вглубь страны для лечения в стационарных военных госпиталях. Поэтому Пирогов по справедливости считается основоположником специального направления в хирургии, известного как военно-полевая хирургия.

За заслуги в оказании помощи раненым и больным Пирогов был награждён орденом Святого Станислава 1-й степени.

В 1855 году Пирогов был избран почётным членом Императорского Московского университета. В этом же году по просьбе петербургского врача Н. Ф. Здекауэра был принят и осмотрен Н. И. Пироговым бывший в то время старшим учителем Симферопольской гимназии Д. И. Менделеев, с юности испытывавший проблемы со здоровьем (подозревали даже, что у него чахотка). Констатируя удовлетворительное состояние пациента, Пирогов заявил: «Вы нас обоих переживёте» - предначертание это не только вселило в будущего великого учёного уверенность в благосклонности к нему судьбы, но и сбылось.

После Крымской войны

Несмотря на героическую оборону, Севастополь был взят осаждающими, и Крымская война была проиграна Российской империей.

Вернувшись в Петербург, Пирогов на приёме у Александра II рассказал императору о проблемах в войсках, а также об общей отсталости Русской императорской армии и её вооружения. Император не захотел прислушаться к Пирогову. После этой встречи предмет деятельности Пирогова изменился - он был направлен в Одессу на должность попечителя Одесского учебного округа. Такое решение императора можно рассматривать как проявление его немилости, но при этом Пирогову ранее уже была назначена пожизненная пенсия по 1 849 рублей и 32 копейки в год.

1 января 1858 года Пирогов был повышен в чине до тайного советника, а затем переведён на должность попечителя Киевского учебного округа, а в 1860 году удостоен ордена Святой Анны 1-й степени. Он попытался реформировать сложившуюся систему образования, но его действия привели к конфликту с властями, и ему пришлось оставить должность попечителя Киевского учебного округа. Вместе с этим он 13 марта 1861 года был назначен членом Главного правления училищ, после ликвидации которого в 1863 году, пожизненно состоял при Министерстве народного просвещения Российской империи.

Пирогова направили руководить обучающимися за границей русскими кандидатами в профессора. «За труды в бытность членом Главного правления училищ» Пирогову было сохранено содержание по 5 тысяч рублей в год.

Он выбрал своей резиденцией Гейдельберг, куда прибыл в мае 1862 года. Кандидаты были ему очень благодарны; об этом, например, тепло вспоминал нобелевский лауреат И. И. Мечников. Там он не только выполнял свои обязанности, часто выезжая в другие города, где учились кандидаты, но и оказывал им и членам их семей и друзьям любую, в том числе медицинскую, помощь, причём один из кандидатов, глава русского землячества Гейдельберга, провёл сбор средств на лечение Джузеппе Гарибальди и уговорил Пирогова осмотреть самого раненого Гарибальди. От денег Пирогов отказался, но к Гарибальди поехал и обнаружил не замеченную другими всемирно известными врачами пулю и настаивал, чтобы Гарибальди покинул вредный для его раны климат, в результате чего итальянское правительство освободило Гарибальди из плена. По всеобщему мнению, именно Н. И. Пирогов тогда спас ногу, а, скорее всего, и жизнь «осуждённому» другими врачами Гарибальди. В своих «Мемуарах» Гарибальди вспоминает: «Выдающиеся профессора Петридж, Нелатон и Пирогов, проявившие ко мне великодушное внимание, когда я был в опасном состоянии, доказали, что для добрых дел, для подлинной науки нет границ в семье человечества…». После этого случая, вызвавшего фурор в Петербурге, произошли покушение на Александра II нигилистами, восхищавшимися Гарибальди, и, главное, участие Гарибальди в войне Пруссии и Италии против Австрии, что вызвало неудовольствие австрийского правительства, и «красный» Пирогов был освобождён от исполнения служебных обязанностей, но при этом сохранил статус чиновника и ранее назначенную пенсию.

В расцвете творческих сил Пирогов уединился в своём небольшом имении «Вишня» неподалёку от Винницы, где организовал бесплатную больницу. Он ненадолго выезжал оттуда только за границу, а также по приглашению Императорского Санкт-Петербургского университета для чтения лекций. К этому времени Пирогов уже был членом нескольких иностранных академий. Относительно надолго Пирогов лишь дважды покидал имение: первый раз в 1870 году во время франко-прусской войны, будучи приглашён на фронт от имени Международного Красного Креста, и второй раз в 1877-1878 годах - уже в очень пожилом возрасте - несколько месяцев работал на фронте во время русско-турецкой войны. В 1873 году Пирогов был удостоен ордена Святого Владимира 2-й степени.

Русско-турецкая война (1877-1878)

Когда император Александр II посетил Болгарию в августе 1877 года, во время Русско-турецкой войны, он вспомнил о Пирогове как о несравненном хирурге и лучшем организаторе медицинской службы на фронте. Несмотря на свой пожилой возраст (тогда Пирогову исполнились уже 67 лет), Николай Иванович согласился отправиться в Болгарию при условии, что ему будет предоставлена полная свобода действий. Его желание было удовлетворено, и 10 октября 1877 года Пирогов прибыл в Болгарию, в деревню Горна-Студена, недалеко от Плевны, где располагалась главная квартира русского командования.

Пирогов организовал лечение солдат, уход за ранеными и больными в военных больницах в Свиштове, Згалеве, Болгарене, Горна-Студена, Велико-Тырново, Бохот, Бяла, Плевне. С 10 октября по 17 декабря 1877 года Пирогов проехал свыше 700 км на бричке и санях, по территории в 12 000 кв. км, занятой русскими между реками Вит и Янтра. Николай Иванович посетил 11 русских военно-временных больниц, 10 дивизионных лазаретов и 3 аптечных склада, дислоцированных в 22 разных населённых пунктах. За это время он занимался лечением и оперировал как русских солдат, так и многих болгар. В 1877 году Пирогов был награждён орденом Белого орла и украшенной брильянтами золотой табакеркой с портретом Александра II.

В 1881 году Н. И. Пирогов стал пятым почётным гражданином Москвы «в связи с пятидесятилетней трудовой деятельностью на поприще просвещения, науки и гражданственности». Также был избран членом-корреспондентом Императорской Санкт-Петербургской академии наук (ИАН) (1846), Медико-хирургической академии (1847, почётный член с 1857 года) и Германской академии естествоиспытателей «Леопольдина» (1856).

Последние дни

В начале 1881 года Пирогов обратил внимание на боль и раздражение на слизистой твёрдого нёба. 24 мая 1881 года Н. В. Склифосовский установил наличие у Пирогова рака верхней челюсти. Умер Н. И. Пирогов в 20 часов 25 минут 23 ноября 1881 года в селе Вишня (ныне - часть города Винницы).

Тело Пирогова

27 ноября (9 декабря) 1881 года в течение четырёх часов было забальзамировано Д. И. Выводцевым в присутствии двух врачей и двух фельдшеров (предварительно было получено разрешение от церковных властей, которые «учтя заслуги Н. И. Пирогова как примерного христианина и всемирно известного учёного, разрешили не предавать тело земле, а оставить его нетленным „дабы ученики и продолжатели благородных и богоугодных дел Н. И. Пирогова могли лицезреть его светлый облик“») и было погребено в усыпальнице в его усадьбе Вишня (ныне - часть Винницы). Через три года над усыпальницей была построена церковь, проект которой разработал В. И. Сычугов.

В конце 1920-х годов в склепе побывали грабители, которые повредили крышку саркофага, украли шпагу Пирогова (подарок Франца Иосифа) и нательный крест. В 1927 году специальная комиссия указала в своём отчёте: «Драгоценным останкам незабвенного Н. И. Пирогова, благодаря всеуничтожающему действию времени и полной беспризорности, грозит несомненное разрушение, если существующие условия будут продолжаться».

В 1940 году было проведено вскрытие гроба с телом Н. И. Пирогова, в результате чего обнаружено, что обозреваемые части тела учёного и его одежда во многих местах покрыты плесенью; останки тела мумифицировались. Тело из гроба не извлекали. Основные мероприятия по сохранению и восстановлению тела планировались на лето 1941 года, но началась Великая Отечественная война и, при отступлении советских войск, саркофаг с телом Пирогова был скрыт в земле, при этом повреждён, что привело к порче тела, впоследствии подвергнутого реставрации и неоднократному ребальзамированию. Большую роль при этом сыграл Е. И. Смирнов.

Несмотря на то, что во время ВОВ в окрестностях Винницы (Украинская ССР) с 16 июля 1942 года до 15 марта 1944 года размещалась одна из ставок Гитлера «Вервольф», фашисты не посмели потревожить прах знаменитого хирурга.

Официально гробница Пирогова именуется «церковь-некрополь», тело находится немного ниже уровня земли в крипте - цокольном этаже православного храма, в застеклённом саркофаге, к которому возможен доступ желающих отдать дань уважения памяти великого учёного.

Семья

• Первая жена (с 11 декабря 1842 года) - Екатерина Дмитриевна Березина (1822-1846), представительница древнего дворянского рода, внучка генерала от инфантерии графа Н. А. Татищева. Умерла в возрасте 24 лет от осложнений после родов.
  • Сын - Николай (1843-1891), физик.
  • Сын - Владимир (1846 - после 13 ноября 1910), историк и археолог. Был профессором Императорского Новороссийского университета на кафедре истории. В 1910 году временно проживал в Тифлисе и присутствовал 13-26 ноября 1910 года на экстраординарном заседании Императорского кавказского медицинского общества, посвящённом памяти Н. И. Пирогова.
• Вторая жена (с 7 июня 1850 года) - Александра фон Бистром (1824-1902), баронесса, дочь генерал-лейтенанта А. А. Бистрома, внучатая племянница мореплавателя И. Ф. Крузенштерна. Свадьбу играли в гончаровской усадьбе Полотняный завод, причём таинство венчания было совершено 7/20 июня 1850 года в местном Преображенском храме. Долгое время Пирогову приписывали авторство статьи «Идеал женщины», которая представляет собой выборку из переписки Н. И. Пирогова с его второй женой. В 1884 году трудами Александры Антоновны была открыта хирургическая лечебница в Киеве.

Значение научной деятельности

Эскиз И. Е. Репина к картине «Приезд Николая Ивановича Пирогова в Москву на юбилей по поводу 50-летия его научной деятельности» (1881). Военно-медицинский музей, Санкт-Петербург, Россия.

Основное значение деятельности Н. И. Пирогова состоит в том, что своим самоотверженным и часто бескорыстным трудом он превратил хирургию в науку, вооружив врачей научно обоснованной методикой оперативного вмешательства. По вкладу в развитие военно-полевой хирургии он может быть поставлен рядом с Ларреем.

Богатая коллекция документов, связанных с жизнью и деятельностью Н. И. Пирогова, его личные вещи, медицинские инструменты, прижизненные издания его произведений хранятся в фондах Военно-медицинского музея в Петербурге. Особый интерес представляют двухтомная рукопись учёного «Вопросы жизни. Дневник старого врача» и оставленная им предсмертная записка с указанием диагноза своей болезни.

Вклад в развитие отечественной педагогики

В классической статье «Вопросы жизни» Пирогов рассмотрел фундаментальные проблемы воспитания. Он показал нелепость сословного воспитания, разлад между школой и жизнью, выдвинул в качестве главной цели воспитания формирование высоконравственной личности, готовой отрешиться от эгоистических устремлений ради блага общества. Пирогов считал, что для этого необходимо перестроить всю систему образования на основе принципов гуманизма и демократизма. Система образования, обеспечивающая развитие личности, должна строиться на научной основе, от начальной до высшей школы, и обеспечивать преемственность всех систем образования.

Педагогические взгляды: Пирогов считал главной идею общечеловеческого воспитания, воспитание полезного стране гражданина; отмечал необходимость общественной подготовки к жизни высоконравственного человека с широким нравственным кругозором: «Быть человеком - вот к чему должно вести воспитание »; воспитание и обучение должно быть на родном языке. «Презрение к родному языку позорит национальное чувство ». Он указывал, что основанием последующего профессионального образования должно быть широкое общее образование; предлагал привлечь к преподаванию в высшей школе крупных учёных, рекомендовал усилить беседы профессоров со студентами; боролся за общее светское образование; призывал уважать личность ребёнка; боролся за автономию высшей школы.

Критика сословного профессионального образования: Пирогов выступал против сословной школы и ранней утилитарно-профессиональной выучки, против ранней преждевременной специализации детей; считал, что она тормозит нравственное воспитание детей, сужает их кругозор; осуждал произвол, казарменный режим в учебных заведениях, бездумное отношение к детям.

Дидактические идеи: учителя должны отбросить старые догматические способы преподавания и применять новые методы; надо будить мысль учащихся, прививать навыки самостоятельной работы; учитель должен привлечь внимание и интерес учащегося к сообщаемому материалу; перевод из класса в класс должен проводиться по результатам годовой успеваемости; в переводных экзаменах есть элемент случайности и формализма.

Телесные наказания. В этом отношении он был последователем Дж. Локка , рассматривая телесное наказание как средство, унижающее ребёнка, наносящее непоправимый ущерб его нравственности, приучающее его к рабскому повиновению, основанному лишь на страхе, а не на осмыслении и оценке своих поступков. Рабское повиновение формирует натуру порочную, ищущую возмездия за свои унижения. Н. И. Пирогов полагал, что результат обучения и нравственного воспитания, действенность методов поддержания дисциплины определяются объективным по возможности оцениванием учителем всех обстоя­тельств, вызвавших проступок, и назначением наказания, не пугающего и унижающего ребёнка, а воспитывающего его. Осуждая применение розги как средства дисциплинарного воздействия, допускал в исключительных случаях применение физических наказаний, но лишь по постановлению педагогического совета. Несмотря на такую двойственность позиции Н. И. Пирогова, следует отметить, что поднятый им вопрос и развернувшаяся вслед за этим на страницах печати дискуссия имели положительные последствия: «Уставом гимназий и прогимназий» 1864 г. телесные наказания были отменены.

Система народного образования по Н. И. Пирогову:

• Элементарная (начальная) школа (2 года), изучаются арифметика, грамматика;
• Неполная средняя школа двух типов: классическая прогимназия (4 года, общеобразовательный характер); реальная прогимназия (4 года);
• Средняя школа двух типов: классическая гимназия (5 лет общеобразовательный характер: латинский, греческий, русский языки, литература, математика); реальная гимназия (3 года, прикладной характер: профессиональные предметы);
• Высшая школа: университеты высшие учебные заведения.

Память

В черте Винницы в с. Пирогово находится музей-усадьба Н. И. Пирогова, в километре от которой располагается церковь-усыпальница, где покоится забальзамированное тело выдающегося хирурга. Там же регулярно проводятся Пироговские чтения. Пироговское общество, существовавшее в 1881-1922 годах, представляло собой одно из самых авторитетных объединений русских врачей всех специальностей. Конференции врачей Российской империи назывались пироговскими съездами. В советское время памятники Пирогову были установлены в Москве, Ленинграде, Севастополе, Виннице, Днепропетровске, Тарту. Немало памятных знаков посвящены Пирогову в Болгарии; там же работает парк-музей «Н. И. Пирогов». Имя выдающегося хирурга присвоено Российскому национальному исследовательскому медицинскому университету. Подробнее см. страницу Память о Пирогове.

(1810-1881) - великий отечественный врач и ученый, выдающийся педагог и общественный деятель; один из основоположников хирургической анатомии и анатомо-экспериментального направления в хирургии, военно-полевой хирургии, организации и тактики медицинского обеспечения войск; чл.-корр. Петербургской академии наук (1847), почетный член и почетный доктор многих отечественных и иностранных университетов и медицинских обществ.

В 1824 г. (в возрасте 14 лет) Н. И. Пирогов поступил на мед. ф-т Московского ун-та, где среди его учителей были анатом X. И. Лодер, клиницисты М. Я. Мудрое, Е. О. Мухин. В 1828 г. окончил ун-т и поступил в числе первых «профессорских студентов» в Дерптский профессорский ин-т, созданный для подготовки профессоров из «природных россиян», успешно окончивших ун-ты и выдержавших вступительные экзамены при Петербургской академии наук. Первоначально намеревался специализироваться по физиологии, но в связи с отсутствием этого профиля специальной подготовки остановил свой выбор на хирургии. В 1829 г. получил золотую медаль Дерптского (ныне Тартуского) ун-та за выполненное в хирургической клинике проф. И. Ф. Мойера конкурсное исследование на тему: «Что нужно иметь в виду при перевязке больших артерий во время операций?», в 1832 г. защитил докт, диссертацию на тему: «Является ли перевязка брюшной аорты при аневризме паховой области легко выполнимым и безопасным вмешательством». В 1833-1835 гг., завершая подготовку к профессуре, Н. И. Пирогов находился в командировке в Германии, совершенствовался в анатомии и хирургии, в частности в клинике Б. Лангенбека. По возвращении в Россию в 1835 г. работал в Дерпте в клинике проф. И. Ф. Мойера; с 1836 г. - экстраординарный, а с 1837 г. ординарный профессор теоретической и практической хирургии Дерптского ун-та. В 1841 г. Н. И. Пирогов создал и до 1856 г. возглавлял госпитальную хирургическую клинику петербургской Медико-хирургической академии; одновременно состоял гл. врачом хирургического отделения 2-го военно-сухопутного госпиталя, директором по технической части Санкт-Петербургского инструментального завода, а с 1846 г. директором созданного при Медико-хирургической академии Ин-та практической анатомии. В 1846 г. Н. И. Пирогова утвердили в звании академика Медико-хирургической академии.

В 1856 г. Н. И. Пирогов оставил службу в академии («по болезни и домашним обстоятельствам») и принял предложение занять должность попечителя Одесского учебного округа; с этого времени начался 10-лет-ний период его деятельности в области просвещения. В 1858 г. Н. И. Пирогова назначают попечителем Киевского учебного округа (в 1861 г. он увольняется по состоянию здоровья). С 1862 г. Н. И. Пирогов - руководитель молодых русских ученых, командированных в Германию для подготовки к профессорско-преподавательской деятельности. Последние годы жизни (с 1866 г.) Н. И. Пирогов провел в своем имении в селе Вишня близ Винницы, откуда выезжал в качестве консультанта по военной медицине на театр военных действий во время франко-прусской (1870-1871) и русско-турецкой (1877 -1878) войн.

Научная, практическая и общественная деятельность Н. И. Пирогова принесла ему мировую врачебную славу, неоспоримое лидерство в отечественной хирургии и выдвинула его в число крупнейших представителей европейской медицины середины 19 в. Научное наследие Н. И. Пирогова относится к различным областям медицины. В каждую из них он внес существенный вклад, до сих пор не утративший своего значения. Несмотря на более чем вековую давность, труды Н. И. Пирогова продолжают поражать читателя оригинальностью и глубиной мысли.

Классические труды Н. И. Пирогова «Хирургическая анатомия артериальных стволов и фасций» (1837), «Полный курс прикладной анатомии человеческого тела, с рисунками (анатомия описательно-физиологическая и хирургическая)» (1843-1848) и «Иллюстрированная топографическая анатомия распилов, проведенных в трех направлениях через замороженное человеческое тело» (1852-1859); каждый из них был удостоен Демидовской премии Петербургской академии наук и явился фундаментом топографической анатомии и оперативной хирургии. В них изложены принципы послойного препарирования при изучении анатомических областей и образований и приведены оригинальные способы подготовки анатомических препаратов - распиливание замороженных трупов («ледяная анатомия», начало которой было положено И. В. Буялъским в 1836 г.), высекание из замороженных трупов отдельных органов («скульптурная анатомия»), что в совокупности позволило определять взаиморасположение органов и тканей с точностью, недоступной при прежних методах исследования.

Изучая материалы большого числа вскрытий (ок. 800), проведенных им во время вспышки холеры в Петербурге в 1848 г., Н. И. Пирогов установил, что при холере первично поражается жел.-киш. тракт, и высказал верную догадку о путях распространения этого заболевания, указав, что возбудитель болезни (по терминологии того времени миазма) поступает в организм с пищей и питьем. Результаты своих исследований Н. И. Пирогов изложил в монографии «Патологическая анатомия азиатской холеры», изданной в 1849 г. на франц. языке, а в 1850 г. на русском и удостоенной Демидовской премии Петербургской академии наук.

В докт, диссертации Н. И. Пирогова, посвященной технике перевязки брюшной аорты и выяснению реакций сосудистой системы и всего организма на это оперативное вмешательство, были изложены результаты экспериментального изучения особенностей коллатерального кровообращения после операции и способы уменьшения хирургического риска. К дерптскому периоду относится и монография Н. И. Пирогова «О перерезке ахиллового сухожилия в качестве оперативно-ортопедиче-ского средства» (1840), в которой изложен эффективный метод лечения косолапости, охарактеризованы биол, свойства сгустка крови и определена его леч. роль в процессах заживания ран.

Н. И. Пирогов первый среди отечественных ученых выступил с идеей пластических операций (пробная лекция в Петербургской акадвхмии наук в 1835 г. «О пластических операциях вообще и о ринопластике в особенности»), впервые в мире выдвинул идею костной пластики, опубликовав в 1854 г. работу «Костнопластическое удлинение костей голени при вылущении стопы». Его метод соединения опорной культи при ампутации голени за счет пяточной кости известен как операция Пирогова (см. Пирогова ампутация); он послужил толчком к разработке других остеопластических операций. Предложенный Н. И. Пироговым Внебрюшинный доступ к наружной подвздошной артерии (1833) и нижней трети мочеточника получил широкое практическое применение и был назван его именем.

Исключительна роль Н. И. Пирогова в разработке проблемы обезболивания. Наркоз (см.) был предложен в 1846 г., а уже в следующем году Н. И. Пирогов провел широкую экспериментальную и клин, проверку обезболивающих свойств паров эфира. Он изучил их действие в опытах на животных (при различных способах введения - ингаляционном, прямокишечном, внутрисосудистом, интратрахеальном, субарахноидальном), а также на добровольцах, в т. ч. и на себе. Одним из первых в России (14 февраля 1847 г.) он произвел под эфирным наркозом операцию (удаление молочной железы по поводу рака), продолжавшуюся всего 2,5мин.; в том же месяце (впервые в мире) он выполнил операцию под прямокишечным эфирным наркозом, для осуществления которого был сконструирован специальный аппарат. Результаты 50 оперативных вмешательств, проведенных им в б-цах Петербурга, Москвы и Киева, он обобщил в докладах, устных и письменных сообщениях (в т. ч. в об-ве врачей Петербурга и мед. совете мин-ва внутренних дел, в Петербургской и Парижской академиях наук) и монографической работе «Наблюдения над действием эфирных паров как болеутолительного средства в хирургических операциях» (1847), имевших важнейшее значение в пропаганде нового метода в России и внедрении наркоза в клин, практику. В июле-августе 1847 г. Н. И. Пирогов, командированный на Кавказский театр военных действий, впервые применил эфирный наркоз в условиях действующих войск (при осаде укрепленного аула Салты). Результат был невиданный в истории войн: операции проходили без стонов и криков раненых. В «Отчете о путешествии по Кавказу» (1849) Н. И. Пирогов писал: «Возможность эфирования на поле сражения неоспоримо доказана... Самый утешительный результат эфирования был тот, что операции, производимые нами в присутствии других раненых, нисколько не устрашали, а, напротив того, успокаивали их в собственной участи».

Деятельность Н. И. Пирогова сыграла заметную роль в истории асептики и антисептики, к-рые наряду с обезболиванием обусловили успехи хирургии в последней четверти 19 в. Еще до опубликования работ Л. Пастера и Дж. Листера в своих клин, лекциях по хирургии Н. И. Пирогов высказал гениальную догадку о том, что нагноение ран зависит от живых возбудителей («госпитальных миазм»): «Миазма, заражая, сама же и воспроизводится зараженным организмом. Миазма не есть, подобно яду, пассивный агрегат химически действующих частиц; она есть органическое, способное развиваться и возобновляться». Из этого теоретического положения он сделал практические выводы: выделил в своей клинике специальные отделения для зараженных «госпитальными миазмами»; требовал «отделить совершенно весь персонал гангренозного отделения - врачей, сестер, фельдшеров и служителей, дать им и особые от других отделений перевязочные средства (корпию, бинты, тряпки) и особые хирургические инструменты»; рекомендовал, чтобы врач «миазмического и гангренозного отделения обращал особое внимание на свое платье и руки». По поводу перевязки ран корпией он писал: «Можно себе представить, какова должна быть под микроскопом эта корпия! Сколько в ней яиц, грибков и разных спор? Как легко она делается сама средством к перенесению зараз!». Н. И. Пирогов последовательно проводил противогнилостное лечение ран, применяя йодную настойку, р-ры азотнокислого серебра и др., подчеркивал значение гиг. мер в лечении раненых и больных.

Н. И. Пирогов был поборником профилактического направления в медицине. Ему принадлежат знаменитые слова, ставшие девизом отечественной медицины: «Я верю в гигиену. Вот где заключается истинный прогресс нашей науки. Будущее принадлежит медицине предохранительной».

В 1870 г. в отзыве о «Трудах постоянной медицинской комиссии Полтавского губернского земства» Н. И. Пирогов посоветовал земству обратить особое внимание мед. организации на гигиенический и сан.-просвет. разделы ее работы, а также не упускать из виду в практической деятельности продовольственный вопрос.

Репутация Н. И. Пирогова как практического хирурга была столь же высока, как и его репутация ученого. Еще в дерптский период его операции поражали смелостью замысла и мастерством исполнения. Операции проводились в то время без обезболивания, поэтому их стремились производить как можно быстрее. Удаление молочной железы или камня из мочевого пузыря, напр., Н. И. Пирогов осуществлял за 1,5- 3 мин. Во время Крымской войны в главном перевязочном пункте Севастополя 4 марта 1855 г. он произвел 10 ампутаций менее чем за 2 часа. О международном врачебном авторитете Н. И. Пирогова свидетельствует, в частности, приглашение его для консультативного осмотра к германскому канцлеру О. Бисмарку (1859 г.) и национальному герою Италии Дж. Гарибальди (1862 г.).

Большое значение не только для военно-полевой хирургии, но и для клин, медицины в целом имели труды Н. И. Пирогова по проблемам иммобилизации и шока. В 1847 г. на Кавказском театре военных действий он впервые в военно-полевой практике использовал неподвижную крахмальную повязку при сложных переломах конечностей. В период Крымской войны он также впервые (1854) наложил в полевых условиях гипсовую повязку (см. Гипсовая техника). Н. И. Пирогову принадлежит подробная характеристика патогенеза, изложение методов профилактики и лечения шока; описанная им клин, картина шока является классической и продолжает фигурировать в руководствах и учебниках по хирургии. Он описал также сотрясение мозга, газовый отек тканей, выделил «раневую чахотку» как особую форму патологии, известную теперь под названием «раневое истощение».

Характерной чертой Н. И. Пирогова - врача и педагога - была крайняя самокритичность. Еще вначале своей профессорской деятельности он издал двухтомный труд «Анналы дерптской хирургической клиники» (1837-1839), в к-ром к ритический подход к собственной работе и анализ своих ошибок рассматриваются как важнейшее условие успешного развития мед. науки и практики. В предисловии к 1-му тому «Анналов» он писал: «Я считаю священной обязанностью добросовестного преподавателя немедленно обнародовать свои ошибки и их последствия для предостережения и назидания других, еще менее опытных, от подобных заблуждений». И. Павлов назвал издание «Анналов» первым его профессорским подвигом: «... в известном отношении небывалое издание. Такая беспощадная, откровенная критика к себе и своей деятельности едва ли встречается где-нибудь в медицинской литературе. И это - огромная заслуга!». В 1854 г. «Военно-медицинский журнал» опубликовал статью Н. И. Пирогова «О трудностях распознавания хирургических болезней и о счастье в хирургии», построенную на анализе гл. обр. собственных врачебных ошибок. Этот подход к самокритике как эффективному оружию в борьбе за подлинную науку характерен для Н. И. Пирогова во все периоды его разносторонней деятельности.

Н. И. Пирогова - педагога отличали постоянное стремление к большей наглядности излагаемого материала (напр., широкое проведение демонстраций на лекциях), поиск новых методов преподавания анатомии и хирургии, проведение клин, обходов. Важной его заслугой в области мед. образования является инициатива открытия госпитальных клиник для студентов 5-го курса. Он первым обосновал необходимость создания таких клиник и сформулировал задачи, стоящие перед ними. В проекте об учреждении в России госпитальных клиник (1840) он писал: «Ничто так не может способствовать распространению медицинских и особливо хирургических сведений между учащимися, как прикладное направление в преподавании... Клиническое преподавание... имеет совсем другую цель от практических преподаваний в больших госпиталях и одно недостаточно для полного образования практического врача..., профессор практической медицины, госпитальной, устремляет при своих визитациях внимание слушателей на целую массу одинаковых болезненных случаев, показывая при том и индивидуальные их оттенки; ...лекции его состоят в обзоре главнейших случаев, сравнения их и пр.; у него в руках средство продвигать науку вперед». В 1841 г. в Петербургской медико-хирургической академии начала функционировать госпитальная хирургическая клиника, а в 1842 г.- первая госпитальная терапевтическая клиника. В 1846 г. госпитальные клиники были открыты в Московском ун-те, а затем в Казанском, Дерптском и Киевском ун-тах с одновременным введением 5-го курса обучения для студентов мед. ф-тов. Так была осуществлена важная реформа высшего мед. образования, способствовавшая улучшению подготовки отечественных врачей.

Выступления Н. И. Пирогова по вопросам воспитания и образования имели большой общественный резонанс; его статья «Вопросы жизни», опубликованная в 1856 г. в «Морском сборнике», получила положительную оценку Н. Г. Чернышевского и Н. А. Добролюбова. С этого же года началась деятельность Н.Н. Пирогова в области просвещения, которая была отмечена постоянной борьбой с невежеством и застоем в науке и образовании, с протекциями и подкупами. Н. И. Пирогов добивался распространения знаний среди народа, требовал так наз. автономии ун-тов, был сторонником конкурсов, предоставляющих место более способным и знающим претендентам. Он отстаивал равные права на образование для всех национальностей, больших и малых, и всех сословий, стремился к осуществлению всеобщего начального обучения и был организатором воскресных народных школ в Киеве. В вопросе о соотношении «научного» и «учебного» в высшей школе он выступал решительньш противником мнения, что ун-ты должны учить, а академия наук - «двигать науку вперед», и утверждал: «Отделить учебное от научного в университете нельзя. Но научное и без учебного все-таки светит и греет. А учебное без научного,- как ни была...приманчива его внешность, - только блестит». В оценке достоинств руководителя кафедры он отдавал предпочтение научным, а не педагогическим способностям и был глубоко убежден в том, что науку двигает метод. «Будь профессор хотя бы немой,- писал Н. И. Пирогов,- да научи примером, на деле, настоящей методе занятий предметом - он для науки и для того, кто хочет заниматься наукою, дороже самого красноречивого оратора...» А. И. Герцен назвал Н. И. Пирогова одним из виднейших деятелей в России, приносившим, по его мнению, огромную пользу Родине не только как «первый оператор» ее, но и как попечитель учебных округов.

Н. И. Пирогова справедливо называют «отцом русской хирургии» - его деятельность обусловила выход отечественной хирургии на передовые рубежи мировой мед. науки (см. Медицина). Его труды по топографической анатомии, по проблемам обезболивания, иммобилизации, костной пластики, шока, ран и раневых осложнений, по вопросам организации военно-полевой хирургии и военно-медицинской службы в целом являются классическими, основополагающими. Его научная школа не ограничена непосредственными учениками: по существу все передовые отечественные хирурги 2-й половины 19 в. развивали анатомо-физиологическое направление в хирургии на основе положений и методов, разработанных Н. И. Пироговым. Его инициатива в привлечении женщин к уходу за ранеными, т. е. в организации ин-та сестер милосердия, сыграла важную роль в привлечении женщин к медицине и способствовала, по признанию А. Дюнана, созданию международного Красного Креста.

В мае 1881 г. в Москве было торжественно отпраздновано 50-летие разносторонней деятельности Н. И. Пирогова; он был удостоен звания почетного гражданина Москвы. Послэ его смерти было основано Об-во русских врачей в память Н. И. Пирогова, регулярно созывавшее Пироговские съезды (см.). В 1897 г. в Москве перед зданием хирургической клиники на Царицынской улице (с 1919 г. Большая Пироговская) на средства, собранные по подписке, установлен памятник Н. И. Пирогову (скульптор В. О. Шервуд); в Государственной Третьяковской галерее имеется его портрет кисти И. Е. Репина (1881). По решению Советского правительства в 1947 г. в селе Пирогово (бывшая Вишня), где сохранился склеп с набальзамированным телом великого деятеля отечественной науки, открыт мемориальный музей-усадьба. С 1954 г. президиум АМН СССР и правление Всесоюзного об-ва хирургов проводят ежегодные Пироговские чтения. Н. И. Пирогову посвящены св. 3 тыс. книг и статей в отечественной и зарубежной печати. Имя Н. И. Пирогова носят Ленинградское (бывшее Русское) хирургическое об-во, 2-й Московский и Одесский медицинские ин-ты. Его труды по вопросам общей и военной медицины, воспитания и образования продолжают привлекать внимание ученых, врачей и педагогов.

Музей расположен в усадьбе Вишня (в наст, время в черте г. Винницы), где Н. И. Пирогов поселился в 1861 г. и прожил, с перерывами, последние 20 лет своей жизни. В музейный комплекс кроме усадьбы с жилым домом и аптекой входит усыпальница, в к-рой покоится набальзамированное тело Н. И. Пирогова.

Предложение о создании музея в усадьбе Вишня было впервые выдвинуто в начале 20-х гг. Винницким научным об-вом врачей. Поддержку и развитие это предложение нашло на торжественном заседании Хирургического об-ва Пирогова (6 декабря 1926 г.), а также на I (1926) и II (1928) Всеукраинских съездах хирургов в речах H. М. Волковича, И. И. Грекова, Н. К. Лысенкова. В 1939-1940 гг. в связи с приближающимся 135-летием со дня рождения Н. И. Пирогова Нарком-здрав УССР и мед. общественность вновь подняли вопрос о создании мемориального комплекса в пироговской усадьбе. Предполагалось провести основные работы летом 1941 г. Однако осуществлению разработанного плана помешала война.

Организация музея началась вскоре после освобождения Украины от немецко-фашистских захватчиков (октябрь 1944 г.) в соответствии с решением Совета Народных Комиссаров СССР о создании музея в усадьбе Н. И. Пирогова и о принятии мер к сохранению его останков. Огромная заслуга в организации музея принадлежит академику АМН СССР Е. И. Смирнову, в то время начальнику Главного военно-санитарного управления Красной Армии.

Оккупанты нанесли большой урон усадьбе и усыпальнице. Гроб с телом ученого находился на грани разрушения. Назначенной в мае 1945 г. комиссии в составе профессоров А. Н. Максименкова, Р. Д. Синельникова, М. К. Даля, М. С. Спи-рова, Г. Л. Дермана и др. удалось замедлить процесс распада тканей и восстановить облик Н. И. Пирогова. Одновременно проводились ремонтно-восстановительные работы в усадьбе. Разработку экспозиций взял на себя Ленинградский Военно-медицинский музей (см.). 9 сентября 1947 г. состоялось торжественное открытие музея.

Собрание музейных экспонатов отображает врачебную, научную, педагогическую, общественную деятельность Н. И. Пирогова. В музее представлены труды ученого, мемориальные предметы, рукописные документы, анатомические препараты, хирургический инструментарий, аптечное оборудование, рецепты, фотографии, произведения живописи и скульптуры. Число экспонатов превышает 15 тыс. Библиотека музея насчитывает несколько тысяч книг и журналов. В саду и парке усадьбы сохранились деревья, посаженные Н. И. Пироговым.

В последние годы коллектив ученых и практических врачей в составе С. С. Дебова, В. В. Куприянова, А. П. Авцына, М. Р. Сапина, К. И. Кульчицкого, Ю. И. Денисова-Никольского, Л. Д. Жеребцова, В. Д. Билыка, С. А. Марковского, Г. С. Собчук осуществил реставрационно-восстановите льные работы в усыпальнице и ребальзамирование тела Н. И. Пирогова. За восстановление музея-усадьбы Н. И. Пирогова и использование его для широкой пропаганды достижений отечественной медицинской науки и практики советского здравоохранения группа ученых и работников музея удостоена Государственной премии УССР (1983).

Музей является научной и учебной базой Винницкого медицинского ин-та им. Н. И. Пирогова. С экспозициями музея ежегодно знакомится более 300 тыс. человек.

Сочинения: Num vinctura aortae abdominalis in aneurysmate inguinali adbibita facile ac tutum sit remedium? Dorpati, 1832; Практические и физиологические наблюдения над действием паров эфира на животный организм, Спб., 1847; Отчет о путешествии по Кавказу, Спб., 1849; Военно-врачебное дело, Спб., 1879; Сочинения, т. 1-2, Спб., 1887; Собрание сочинений, т. 1-8, М., 1957-1962.

Библиография: Георгиевский А. С. Николай Иванович Пирогов и «Военноврачебное дело», JT., 1979; Г e с e л е-в и ч А. М. Летопись жизни Н. И. Пирогова (1810-1881), М., 1976; Геселе-в и ч А. М. и Смирнов Е. И. Николай Иванович Пирогов, М., 1960; Максименков А. Н. Николай Иванович Пирогов, Л., 1961; Смирнов Е. И. Современное значение основных положений Н. И. Пирогова в военно-полевой хирургии, Вестн, хир., т. 83, № 8, с. 3, 1959.

Музей-усадьба Н. И. Пирогова - Болярский H. Н. Н. И. Пирогов в имении «Вишня» Винницкого уезда Подольской губернии, Нов. хир. арх., т. 15, кн. I, с. 3, 1928; Кульчицкий К. И., Кланца П. А. и Собчук Г. С. Н. И. Пирогов в усадьбе Вишня, Киев, 1981; Собчук Г. С. и Кланца П. А. Музей-усадьба Н. И. Пирогова, Одесса, 1986; Собчук Г. С., Кириленко А. В. и Кланца П. А. Памятник всенародной признательности, Ортоп. и травмат., № 10, с. 60, 1985; Собчук Г. С., Марковский С. А. иКланца П. А. К истории музея-усадьбы Н. И. Пирогова, Сов. здравоохр., Jsft 3, с. 57, 1986.

Е. И. Смирнов, Г. С. Собчук (музей), П. А. Кланца (музей).

Пирогов, Николай Иванович

(1810-1881) - один из величайших врачей и педагогов наст. столетия и по сие время самый выдающийся авторитет по военно-полевой хирургии. П. родился в Москве, дома получил первоначальное образование, затем учился в частном пансионе Кряжева ("Своекоштное отечественное училище для детей благородного звания"). Вступительный экз. в унив. выдержал 14 лет от роду (хотя прием в студенты лиц моложе 16 л. не разрешался) и зачислился на медицинский факультет. В унив. на него оказал большое влияние проф. Мудров своими советами изучать патологическую анатомию и заниматься производством вскрытий. По окончании факультета П. был зачислен на казенный счет в открытый в 1822 г. при Дерптском унив. институт "из двадцати природных россиян", предназначенных для замещения профессорских кафедр в 4 русских университетах. Здесь он очень сблизился с "высокоталантливым" проф. хирургии Мойером и принялся за практические занятия по анатомии и хирургии. П. один из первых в Европе стал в широких размерах систематически экспериментировать, стремясь решать вопросы клинической хирургии опытами над животными. В 1831 г. сдав экзамен на д-ра медицины, в 1832 г. защитил диссертацию, избрав темой перевязку брюшной аорты ("Num vinctura aortae abdom. in aneurism. inguinali adhibitu facile actutum sit remedium"; о том же по-русски и немецки). В 1833 г., будучи замечательно подготовлен по анатомии и хирургии, был командирован на казенный счет за границу, где работал в Берлине у проф. Шлемма, Руста, Грефе, Диффенбаха и Югкена и особенно у Лангенбека, величайших германских авторитетов своего времени. В 1835 г. вернулся в Россию и здесь узнал, что обещанная ему кафедра хирургии в Москве замещена его товарищем по дерптскому институту Иноземцовым. В 1836 г. по предложению Моейра избран проф. хирургии Дерптского университета. До утверждения в должности П., в бытность свою в Петербурге, читал на немецком языке 6 недель частные лекции хирургии в покойницкой Обуховской больницы, которые привлекли всех выдающихся петербургских врачей, произвел несколько сот операций, поразивших искусством оператора. По возвращении в Дерпт скоро стал одним из самых любимых проф. Посвящая унив. ежедневно 8 час., заведуя несколькими клиниками и поликлиниками, однако, скоро обнародовал на нем. яз. свои знаменитые, приобретшие широкую известность "Анналы хирургической клиники". В 1838 г. П. командирован в Париж, где познакомился со светилами французской хирургии: Вельпо, Ру, Лисфранк и Амюсса. Ежегодно во время пребывания своего в Дерпте П. предпринимал хирургические экскурсии в Ригу, Ревель и др. города Прибалтийского края, привлекая всегда громадное число больных, тем более, что по инициативе местных врачей пасторы в деревнях объявляли всенародно о прибытии дерптского хирурга. В годы 1837-1889 П. издал знаменитую "Хирургическую анатомию артериальных стволов и фасций" на нем. и лат. яз. (за это сочинение удостоен академией наук Демидовской премии) и монографию о перерезке Ахиллесова сухожилия. В 1841 г. П. был переведен в петерб. Мед.-хирург. академию проф. госпитальной хирургии и прикладной анатомии и назначен заведовать всем хирургическим отделением госпиталя. При нем хирургическая клиника сделалась высшей школой русского хирургического образования, чему содействовали, кроме высокого авторитета, необычайный дар преподавания и несравненная техника П. при производстве операций, громадное количество и разнообразие клинического материала. Точно так же он поднял на чрезвычайную высоту преподавание анатомии устройством по предложению его и проф. Бэра и Зейдлица особого анатомического института, первым директором которого он был назначен и пригласил в свои помощники знаменитого Грубера. За время своего 14-летнего профессорства в Петербурге П. произвел около 12000 вскрытий с подробными протоколами каждого из них, приступил к экспериментальным исследованиям об эфирном наркозе при операциях, который благодаря ему скоро получил широкое распространение в России. В 1847 г. отправился на Кавказ, где война была в полном разгаре. Здесь он впервые ознакомился на практике с военно-полевой хирургией и вопросами военно-полевой медиц. администрации, в области которых его авторитет до сих пор недосягаем. По возвращении в Петербург в 1848 г. он отдался изучению холеры, вскрыл множество трупов холерных и обнародовал на русском и франц. языках сочинение с атласом "Патологическая анатомия азиатской холеры". Из ученых трудов за время 14-летнего пребывания в Петербурге важнейшие: "Курс прикладной анатомии человеческого тела", "Анатомические изображения наружного вида и положения органов, заключающихся в трех главных полостях человеческого тела" и в особенности его всемирно знаменитая "Топографическая анатомия по распилам через замороженные трупы", "Клиническая хирургия" (в которой описана его "Пироговская" операция на стопе, гипсовая повязка). В 1854 г., с началом военных действий, П. уехал в Севастополь во главе отряда Крестовоздвиженской общины сестер милосердия. Отдавшись делу помощи больным и раненым, посвящая им целые дни и ночи в течение 10 месяцев, он в то же время не мог не видеть всей общественной и научной отсталости русского общества, широкого господства хищничества, самых возмутительных злоупотреблений. В 1870 г. П. был приглашен главным управлением Красного Креста осмотреть военно-санитарные учреждения на театре франко-прусской войны. Путешествие его по германским госпиталям и больницам было торжественным триумфом для П., так как во всех официальных и медицинских сферах он встречал самый почетный и радушный прием. Взгляды, изложенные им в своих "Началах военно-полевой хирургии", встретили всеобщее распространение. Так, напр., его гипсовая повязка была в большом употреблении; производство резекций (см.) в видах сохранения наивозможно большей массы неповрежденных частей вытеснило ампутации; его план рассеяния больных применялся немцами в самых широких размерах; его взгляды о размещении больных и раненых не в больших госпиталях, а в палатках, бараках и пр. был осуществлен. Точно так же введена была рекомендованная им еще в Севастополе сортировка раненых на перевязочном пункте. Результатом его путешествия явился "Отчет о посещении военно-санитарных учреждений в Германии, Лотарингии и Эльзасе в 1870 г.", на русском и нем. языках. В 1877 г. П. был отправлен на турецкий театр военных действий, где при осмотре лазаретов, бараков, помещений для больных в частных домах и в лагерных палатках и шатрах обращал внимание на местность, расположение, устройства и удобства помещений, на продовольствие больных и раненых, методы лечения, транспортировку и эвакуацию, и результаты своих наблюдений изложил в классическом труде "Военно-врачебное дело и частная помощь на театре войны в Болгарии и в тылу действующей армии в 1877-78 гг.". Основные принципы П., что война - травматическая эпидемия, а потому меры должны быть таковы, как при эпидемиях; первенствующее значение в военно-санитарном деле имеет правильно организованная администрация; главной целью хирургической и административной деятельности на театре войны не спешные операции, а правильно организованный уход за ранеными и консервативное лечение. Главное зло - беспорядочное скучение раненых на перевязочном пункте, что причиняет непоправимое зло; поэтому необходимо ранее всего сортировать раненых, стремиться к наивозможно быстрому рассеянию их. В 1881 г. в Москве праздновался пятидесятилетний юбилей врачебной деятельности П., тогда же он заметил у себя ползучий рак слизистой оболочки полости рта, и в ноябре того же года он скончался. Русские врачи почтили память своего величайшего представителя основанием хирургического общества, устройством периодических "Пироговских съездов" (см. Медицинские съезды), открытием музея его имени, постановкой памятника в Москве. И действительно, П. занимает в истории русской медицины исключительное место как профессор и клиницист. Он создал школу хирургии, выработал строго научное и рациональное направление в изучение хирургии, положив в ее основу анатомию и экспериментальную хирургию. За границей его имя было очень популярно не только среди врачей, но и публики. Известно, что еще в 1862 г., когда наилучшие европейские хирурги не могли определить местопребывание пули в теле Гарибальди, раненого при Аспромонте, был приглашен П., который не только извлек ее, но и довел лечение знаменитого итальянца до благополучного конца. Кроме перечисленных трудов, заслуживают также большого внимания: "О пластических операциях вообще и о ринопластике в особенности" ("Военно-медиц. журнал", 1836); "Ueber die Vornrtheile d. Publikums gegen d. Chirurgie" (Дерпт, 1836); "Neue Methode d. Einführung d. Aether-Dämpfe zum Behufe d. Chirurg. Operationen" ("Bull. phys. matem. d. Pacad. d. Scienc.", т. VI; то же по-франц. и русски); об этеризации им написан целый ряд статей; "Rapport medic. d"un voyage au Caucase contenant la statist. d. amputations, d. recherches exper. sur les blessures d"arme à feu" etc. (СПб., 1849; то же по-русски); целый ряд выпусков его клинических лекций: "Klinische Chirurgie" (Лпц., 1854); "Исторический очерк деятельности Крестовоздвиженской общины сестер милосердия в госп. Крыма и Херсонской губ." ("Морской сборник", 1857; то же по-нем., Б., 1856) и др. Полный перечень его литературных трудов см. у Змеева ("Врачи-писатели"). Литература о П. очень велика; она обнимает собой не только характеристику этой личности, но также воспоминания многочисленных его учеников и лиц, сталкивавшихся с ним на том или другом поприще служебной деятельности.

Т. М. Г.

Как общественный деятель, П. принадлежит к славной плеяде сотрудников Александра II в первые годы его царствования. Появление в "Морском сборнике" (см.) статьи П. "Вопросы жизни", посвященной в особенности воспитанию, вызвало оживленные толки в обществе и в высших сферах и привело к назначению П. на пост попечителя сначала Одесского, затем Киевского учебного округа. На этом посту П. отличался не только полнейшей веротерпимостью, но заботился о справедливом отношении и уважении ко всем народностям, входящим в состав обоих округов (см. его ст. "Талмуд-Тора", Одесса, 1858). В 1861 г. П. должен был оставить пост попечителя; ему был поручен надзор за молодыми учеными, отправленными при А. В. Головнине за границу для подготовки к профессорским кафедрам. С вступлением на пост министра народного просвещения гр. Д. А. Толстого П. оставил педагогическую деятельность и поселился в своем имении Вишня Подольской губ., где и умер. Как педагог, П. - поборник общего гуманитарного образования, необходимого для каждого человека; школа, по его мнению, должна видеть в ученике прежде всего человека и потому не прибегать к таким мерам, которые оскорбляют его достоинство (розги и т. п.). Выдающийся представитель науки, человек с европейским именем, П. выдвигал знание как элемент не только образовательный, но и воспитательный. По отдельным вопросам педагогической практики П. также успел высказать немало гуманных идей. Под конец жизни П. был занят своим дневником, опубликованным вскоре после его смерти под заглавием: "Вопросы жизни; дневник старого врача". Здесь перед читателем восстает образ высокоразвитого и образованного человека, считающего малодушием обходить так наз. проклятые вопросы. Дневник П. - не философский трактат, а ряд заметок мыслящего человека, составляющих однако, одно из самых назидательных произведений русского ума. Вера в высшее существо как источник жизни, во вселенский разум, разлитый повсюду, не противоречит, в глазах П., научным убеждениям. Вселенная представляется ему разумной, деятельность сил ее - осмысленной и целесообразной, человеческое я - не продуктом химических и гистологических элементов, а олицетворением общего вселенского разума. Постоянное проявление мировой мысли во вселенной тем непреложнее для П., что все проявляющееся в нашем уме, все изобретенное им уже существует в мировой мысли. Дневник и педагогические сочинения П. изданы в СПб. в 1887 г. См. Малис, "П., его жизнь и научно-общественная деятельность" (СПб., 1893, "Биограф. библ." Лавленкова); Д. Добросмыслов, "Философия П. по его Дневнику" ("Вера и разум", 1893, № 6, 7-9); H. Пясковский, "П. как психолог, философ и богослов" ("Вопросы философии", 1893, кн. 16); И. Бертенсон, "О нравственном мировоззрении П." ("Русская старина", 1885, 1); Стоюнин, "Педагогические задачи П." ("Ист. вестн.", 1885, 4 и 5, и в "Педагогических сочинениях" Стоюнина, СПб., 1892); ст. Ушинского в "Ж. М. Н. Пр." (1862); П. Каптерев, "Очерки по истории русской педагогики" ("Педагогич. сборник"., 1887, 11, и "Воспитание и Обучение", 1897); Тихонравов, "Ник. Ив. Пирогов в Московском университете. 1824-28" (M., 1881).

{Брокгауз}

Пирогов, Николай Иванович

(1810-1881) - знаменитый хирург и анатом, педагог, администратор и общественный деятель; христианин. В 1856 г. П. был назначен попечителем одесского учебного округа; на этом посту (до 1858 г.), а затем на таковом же в Киеве (1858-61) П. проявил себя истинным "миссионером" просвещения. Хотя П. и заявил однажды, что некоторые из его наставников были евреи, а многие евреи были его добрыми товарищами и отличными учениками, однако можно предположить, что он был мало знаком с еврейской жизнью в России. На юге, а затем на юго-западе П. столкнулся вплотную с так называемым еврейским вопросом и стал энергичным заступником еврейского народа. В данном случае имело значение и то обстоятельство, что П. впервые ознакомился с широкими кругами еврейского общества в Одессе, которая была тогда культурным центром южно-русского еврейства и где преобладала еврейская интеллигенция, воспринявшая немецкую культуру, столь родственную самому П. Уже 4 месяца спустя после приезда в Одессу П. отправил (4 февраля 1857 г.) министру народного просвещения "докладную записку относительно образования евреев". В препроводительном письме к ней П. сообщал, что "в изложении своих взглядов на предмет, столь важный в глазах его и столь близко касающийся до блага целого племени" он "поставил себе правилом, нисколько не стесняясь господствующими мнениями и постановлениями, высказать прямо и откровенно, по долгу совести и службы, свои внутренние убеждения", что он собирал мнения, сравнивал, "подвергая критическому разбору суждения экспертов и старался с возможным беспристрастием представить состояние еврейского образования в настоящем его виде". П. высказывается в записке за введение всеобщего обучения, предостерегая от применения в деле воспитания принудительных мер и советуя осторожно относиться к религиозным воззрениям еврейского народа. Говоря о хорошо развитых от природы умственных способностях евреев, П. обнадеживает правительство, что оно при целесообразном ведении дела не встретит в среде еврейского народа противодействия своим просветительным начинаниям. П. горячо рекомендовал создать кадр опытных педагогов, высказываясь против назначения в руководители еврейских училищ смотрителей-христиан. П. требовал уравнения евреев-учителей в правах с христианами, удешевления стоимости учебников, учреждения пансионов для бедных учеников, распространения и поощрения частных еврейских девичьих училищ; при этом он подчеркивал благотворную связь еврейской школы с семьей и обществом. Доказывая неосновательность обвинений еврейского народа в уклонении от образования, П. ссылался на то, что "евреи с древнейших времен вменяли себе в священную обязанность содержать на общественные иждивения во всех еврейских обществах религиозные школы для бедных своих единоверцев. Таким-то образом удалось им присвоить слово Божие всем сословиям еврейского народа, отчего оно почти более 4000 лет распространилось от поколения к поколению до наших времен". Первая статья П. по еврейскому вопросу: "Одесская Талмуд-Тора" (Одесский Вестник, 1858) была перепечатана многими журналами и газетами; в ней попечитель выдвинул на первый план то, что "еврей считает священнейшей обязанностью научить грамоте своего сына, что в понятии еврея грамота и закон сливаются в одно неразрывное целое". Преобразовав "Одесский Вестник", который при нем стал образцовым органом, П. привлек к участию в газете между прочим и еврейских литераторов. В 1857 г. П. обратился к министру народного просвещения с письмом, в котором поддержал ходатайство О. Рабиновича (см.) и И. Тарнополя об издании еврейского журнала на русском языке и Цедербаума на древнееврейском языке. Появление первого русско-еврейского органа "Рассвет" и древнееврейского "Га-Мелиц" П. приветствовал письмами в редакции этих изданий, заявляя в них, что он гордится своим содействием осуществлению этих изданий. Тогда же он напечатал в "Рассвете" письмо о необходимости распространения образования среди евреев, приглашая интеллигентных евреев учредить с этой целью союз, не прибегая, однако, к насильственным действиям в отношении своих противников. При этом П. возлагал на русское общество обязанность поддерживать еврейскую учащуюся молодежь: "Где же религия, где нравственность, где просвещение, где современность, - говорил Пирогов, - если те евреи, которые отважно и с самоотвержением вступают в борьбу с вековыми предубеждениями, не встретят у нас никого, кто бы им сочувствовал и протянул им руку помощи?". При прощании с одесским обществом П. произнес "тост за здравие" представителей прогрессивных идей еврейского общества, разделяющих "мысль Гумбольдта о том, что цель человечества состоит в развитии внутренней его силы, к которой оно должно стремиться общими силами, не стесняясь различием племен и наций". А три года спустя, прощаясь с киевским учебным округом, П. говорил, что благожелательное отношение к еврейскому народу он не считает своей заслугой, так как оно исходило из требования его натуры, и он не мог действовать против самого себя. Излагая свой взгляд на причину возникновения национальной вражды, П. отвергал мотив различия религиозных убеждений и видел ее причину в сословном строе современного общества; П. говорил, что национальные предубеждения ему противнее всего. A на закате своей жизни, в дни тяжких предсмертных страданий, П. напоминал, что его "взгляд на еврейский вопрос давно уже высказан", что "время и современные события (1881 г.) не изменили его убеждений", что средневековые понятия о вреде евреев поддерживаются "искусственно и периодично организуемыми антисемитскими агитациями". Не только в специально еврейских статьях, речах и письмах, но и в педагогических статьях, в циркулярах по учебным округам П. отмечал стремление евреев к просвещению, их заботу о школе, выдвигая их заслуги в этом отношении. Признавая необходимым сближение евреев с окружающими народами, П. был совершенно чужд ассимиляторских тенденций: он стремился к уничтожению оторванности еврейской массы от общеевропейской культуры, но всегда был убежден, что "все мы, к какой бы нации ни принадлежали, можем сделаться через воспитание настоящими людьми, каждый различно, по врожденному типу и по национальному идеалу человека, нисколько не переставая быть гражданином своего отечества и еще рельефнее выражая, через воспитание, прекрасные стороны своей национальности". Проживая последние 15 лет в своем имении почти безвыездно, П. оказывал бесплатную медицинскую помощь бедному окрестному населению, крестьянскому и еврейскому. И как севастопольские солдаты сплели вокруг его имени легенды, разнесенные потом по всей стране, так евреи-пациенты П. разнесли по черте оседлости славу о чудесном докторе.

Ср.: Юбил. изд. соч. П. (Киев, 1910, 2 т.), особенно т. I и прим. к нему; Н. И. П. о еврейском образовании (со вступлением С. Я. Штрайха), СПб., 1907; Юлий Гессен, Смена общественных течений, сборник Пережитое, т. III; М. Г. Моргулис, Вопросы еврейской жизни; П. С. Марек, Борьба двух воспитаний; Рув. Кулишер, Итоги (Киев, 1896); Фомин, Материалы для изучения П. (Юбил. сборн. газ. Школа и жизнь, СПб., 1910); A. И. Шингарев, Н. И. П. и его наследие - Пироговские съезды, Юбил. сборн., СПб., 1911. В этом сборнике наиболее полная биография П., написанная А. И. Шингаревым.

С. Штрайх.

{Евр. энц.}

Пирогов, Николай Иванович

(1810-1881) - знаменитый ученый-хирург, в.-санит. и общественный деятель. Сын чин-ка, П. 14 л. поступил в Моск. ун-т, 17 л. окончил его лекарем и затем 5 л. работал в Профессорск. инст-те при Дерптск. унив-те, после чего, защитив диссертацию (1833), был приглашен в этот ун-т профессором по кафедре хирургии (1836). С 1842 по 1856 г. П. состоял профессором медико-хирург. (впоследствии в.-медиц.) академии по созданной им же кафедре госпитальн. хирургии, хирург. и патологич. анатомии; в академии и по должности врача 2-го в.-сухоп. госпиталя (1842-1846) П. пришлось бороться с тогдашн. врачебн. невежеством и с многочисл-ми корыстн. злоупотреблениями медиц. и администр. персонала, причем его чуть не объявили "помраченным" рассудком, а в печати ("Сев. Пчела") Ф. Булгарин обвинял его в плагиаторстве и презрит-но называл лишь "проворным резакой". Но П. вышел победителем, уничтожил ряд злоупотреблений и добился, несмотря на больш. оппозицию, учреждения при академии оборудованного вполне научн. образом (1846) анатомическ. института, первым директором которого он и был назначен. В 1847 г. П. получил звание академика и был по Высоч. повелению командирован в действующую армию на Кавказ для оказания мер по устр-ву в.-полев. медицины для помощи раненым и для применения в широк. масштабе новых хирургич. приемов. 9 мес. он провел в самых трудн. условиях, непрерывн. труде, организуя дело помощи раненым, и при 6-недельн. осаде аула Салты лично произвел до 800 операций, впервые применив обезболивание оперируемых при помощи эфира. Вернувшись в СПб., П., вместо признания своих заслуг и благодарности, был встречен строг. выговором воен. министpa кн. А. И. Чернышева за несоблюдение формы одежды и лишь благодаря поддержке просвещенной Вел. Кн. Елены Павловны мог с успехом продолжать свою полезн. службу на поприще воен. санитарии. В 1854 г. П., по предложению Вел. Кн., принял на себя завед-ние учрежденной ею Крестовоздвиженской общиной сестер милосердия, командированной в Севастополь. Это первая по времени в целом свете попытка оказания частн. помощи на войне дала блестящ. результаты и послужила впоследствии основанием для учреждений этого рода. Деятельность П. в Крыму, встреченная крайне недоброжелат-но главнокомандующим кн. А. С. Меншиковым и его помощниками по медиц. части, была весьма плодотворна и доставила ему громадную европ. извес-ть как замечат. хирургу; м. пр., в Крыму П. ввел в употребление свою гипсовую повязку, принятую вскоре хирургами всего мира. В Севастополе П. перенес тяжел. болезнь (тиф), заразившись при исполнении своих врачебн. обязаностей. В своих воспоминаниях Н. В. Берг живо рисует тяжел. обстановку, среди которой П. пришлось работать: "Везде стоны, крики, бессознат. брань оперируемых под наркозом, пол, залитый кровью, и в углах кадки, из которых торчат отрезанные руки и ноги; и среди всего этого задумчивый и молчаливый П. в серой солдатск. шинели нараспашку и в картузе, из-под которого выбиваются на висках седые волосы, - все видящий и слышащий, берущий в усталую руку хирургич. нож и делающий вдохновенные, единственные в своем роде разрезы". После Крымск. войны в "Мор. Сб." появилась знаменит. статья П. "Вопросы жизни и духа" (1855), где он выступил с горяч. проповедью высокого педагогич. принципа - о необходимости готовить из ребенка прежде всего "человека", а потом уже создавать специалиста. Этот принцип и был проведен в жизнь в 60-х гг. при создании гр. Д. А. Милютиным воен. гимназий. В 1856 г. П. занял пост попечителя сперва Одесского, а потом Киевского учебн. округов, но в 1860 г. оставил педагогич. деятельность, лишь на короткое время возобновив ее впоследствии (1862-1866) в роли руков-ля рус. Профессорского инст-та за границей. В 1870 г. П. совершил поездку на поля сражения франко-прусск. войны и принял участие в трудах Базельск. междунар. конгресса в кач-ве делегата русск. главн. общ-ва попечения о больн. и ран. воинах (Красн. Креста). Резул-том этой поездки было издание им сочинения: "О посещении в.-санит. учреждений в Германии, Лотарингии и Эльзасе" (СПб., 1871). В 1877-1878 гг. П. находился на европ. театре войны с Турцией при главн. кв-ре главнокомандующего и неутомимо работал, ежедневно посещая госп-ли. осматривая больных, подавая советы относ-но необходимых санитарн. мероприятий и, несмотря на свой преклон. возраст, верхом объезжал поля сражений с целью науч. наблюдения над больными и ранеными современ. огнестр. оружием (Д . А . Скалон . Воспоминания. Т. II. СПб., 1913). После войны П. издал свой классическ. труд "Военно-врачебн. дело на театре войны в Болгарии и в тылу действующ. армии в 1877-78 гг." (СПб., 1879 г.). В мае 1881 г. в Москве был торжест-но отпразднован 50-летн. юбилей учебной и обществ. деятельности П., а в ноябр. того же года он умер. На войну П. смотрел как на "травматическую эпидемию" и поэтому полагал, что все санит. мероприятия на театре войны должны быть организованы так же, как и при всякой эпидемии; первенствующее значение в в.-санит. деле он придавал правильно организованной админ-ции, главн. целью которой должно быть не стремление к оперированию раненых на самом театре войны, а умелый уход за ними и консервативное лечение; большое зло он видел в беспорядочн. скучивании раненых на перевязочн. пунктах, для избежания чего требовал тщательной и быстр. сортировки и немедлен. эвакуации их в тыл и на родину. Как человек, П. выделялся громадным и благородн. характером, энергией, развившейся благодаря бедности, в которой ему пришлось жить в юные годы, верностью своим самостоятельно выработанным гуманитарн. идеалам, истинно христианск. отношением к больным и раненым и громадн. эрудицией. Сочинения П. не специально-медиц. характера изданы в 1887 г. в 2 томах; среди них особенно выделяется его "Дневник", напечатанный впервые в "Рус. Стар." и изданный отдельно в 1885 г. В 1899 г. вдова П. издала его письма к ней из Севастополя под назв. "Севастопольские письма Н. И. П., 1854-55 гг.". Память П. чрезвычайно чтится русск. врачами и всем рус. общ-вом: в честь его периодич. съезды врачей называются "Пироговскими", основано хирург. общ-во его имени, музей в его память, и в Москве ему поставлен памятник. (Змеев . Рус. врачи-писатели. СПб., 1886; А . Ф . Кони . П. и школа жизни. Во 2-м томе книги "На жизн. пути". СПб., 1912).

В усадьбе Пирогово на окраине г. Винница (Украина ) находится церквушка , где покоится тело П ., забальзамированное известными учеными того времени , по просьбе супруги хирурга . Во время ВОВ усыпальница подверглась вандализму оккупантов , стеклянный саркофаг был разбит . После войны тело П . было приведено в надлежащий вид и снова помещено в саркофаг с помощью специалистов , которые отвечали за сохранность тела В . И . Ленина в московском мавзолее .

{Воен. энц.}

Пирогов, Николай Иванович

проф. хирургии, член совета Министер. народного просвещения, писатель; род. 13 ноября 1810 г., † 23 ноября 1881 г.

{Половцов}

Пирогов, Николай Иванович

Рус. хирург и анатом, исследования к-рого положили начало анатомо-экспериментальному направлению в хирургии; основоположник военно-полевой хирургии и хирургич. анатомии; чл.-корр. Петербург. АН (с 1847). Родился в Москве в семье казначейского чиновника. Первоначальное образование получил дома, нек-рое время обучался в частном пансионе. В 1824 П. по совету проф. Е. О. Мухина поступил в Моск. ун-т, к-рый окончил в 1828. Студенческие годы П. протекали в период реакции, когда приготовление анатомических препаратов запрещалось как "богопротивное" дело, а анатомические музеи уничтожались. По окончании ун-та П. отправился в Дерпт (Юрьев) для подготовки к профессорскому званию, где занимался анатомией и хирургией под руководством проф. И. Ф. Мойера. В 1832 П. защитил дисс. "Является ли перевязка брюшной аорты при аневризме паховой области легко выполнимым и безопасным вмешательством?" ("Num vinctura aortae abdominalis in aneurysmate inguinali adhibitu facile ас tutum sit remedium?"). В этой работе П. поставил и разрешил ряд принципиально важных вопросов, касающихся не столько техники перевязки аорты, сколько выяснения реакций на это вмешательство как сосудистой системы, так и организма в целом. Своими данными он опроверг представления известного в то время англ. хирурга А. Купера о причинах смерти при этой операции. В 1833-35 П, был в Германии, где продолжал изучать анатомию и хирургию. В 1836 был избран проф. кафедры хирургии Дерпт. (ныне Тартуский) ун-та. В 1841 по приглашению Медико-хирургич. академии (в Петербурге) занял кафедру хирургии и был назначен руководителем клиники госпитальной хирургии, организованной по его инициативе. Одновременно заведовал технич. частью завода военно-врачебных заготовлений. Здесь им были созданы различные типы хирургич. наборов, к-рые долгое время состояли на снабжении армии и гражданских лечебных учреждений.

В 1847 П. уехал на Кавказ в действующую армию, где при осаде аула Салты впервые в истории хирургии применил эфир для наркоза в полевых условиях. В 1854 принимал участие в обороне Севастополя, где проявил себя не только как хирург-клиницист, но прежде всего как организатор оказания мед. помощи раненым; в это время им впервые в полевых условиях была использована помощь сестер милосердия.

По возвращении из Севастополя (1856) П. оставил Медико-хирургич. академию и был назначен попечителем Одес., а позже (1858) Киев. учебных округов. Однако в 1861 за прогрессивные по тому времени идеи в области просвещения был уволен с этого поста. В 1862-66 был командирован за границу в качестве руководителя молодых ученых, отправленных для подготовки к профессорскому званию. По возвращении из-за границы П. поселился в своем имении с. Вишня (ныне с. Пирогово, около г. Винницы), где жил почти безвыездно. В 1881 в Москве был отпразднован 50-летний юбилей научной, педагогич. и общественной деятельности П.; ему было присвоено звание почетного гражданина г. Москвы. В том же году П. умер в своем имении, тело его было забальзамировано и помещено в склепе. В 1897 в Москве был воздвигнут памятник П., сооруженный на средства, собранные по подписке. В имении, где жил П., организован (1947) мемориальный музей его имени; тело П. реставрировано и помещено для обозрения в специально перестроенном склепе.

Заслуги П. перед мировой и отечественной хирургией огромны. Его труды выдвинули рус. хирургию на одно из первых мест в мире. Уже в первые годы научно-педагогич. и практич. деятельности он гармонично сочетал теорию и практику, широко используя экспериментальный метод с целью выяснения ряда клинически важных вопросов. Практич. работу он строил на основе тщательных анатомич. и физиологич. изысканий. В 1837-38 опубл. труд "Хирургическая анатомия артериальных стволов и фасций" ("Anatomia chirurgica trimcorum arterialium hec non fasciarum fibrosarum"); этим исследованием были заложены основы хирургич. анатомии и определены пути ее дальнейшего развития. Уделяя большое внимание клинике, П. реорганизовал преподавание хирургии в целях обеспечения каждому студенту возможности практич. изучения предмета. Особое внимание уделял анализу допущенных ошибок в лечении больных, считая критику основным методом улучшения научной, педагогич. и практич. работы (в 1837-39 издал два тома "Клинических анналов", в к-рых подверг критике собственные ошибки в лечении больных). В целях предоставления возможности как студентам, так и врачам заниматься прикладной анатомией, упражняться в производстве операций, а также вести экспериментальные наблюдения, еще в 1846 по проекту П. в Медико-хирургич. академии был создан первый не только в России, но и в Европе анатомич. ин-т. Создание новых учреждений (госпитальной хирургич. клиники, анатомич. ин-та) позволило ему осуществить ряд важных исследований, определивших дальнейшие пути развития хирургии. Придавая особое значение знанию анатомии врачами, П. в 1846 опубликовал "Анатомические изображения человеческого тела, назначенные преимущественно для судебных врачей", а в 1850 - "Анатомические изображения наружного вида и положения органов, заключающихся в трех главных полостях человеческого тела".

Поставив перед собой задачу - выяснить формы различных органов, их взаиморасположение, а также смещение и деформацию их под влиянием физиологич. и патологич. процессов, П. разработал особые методы анатомич. исследования на замороженном яеловеческом трупе. Последовательно удаляя долотом и молотком ткани, он оставлял интересовавший его орган или систему их (метод "ледяной скульптуры"). В др. случаях специально сконструированной пилой П. делал серийные распилы в поперечном, продольном и передне-заднем направлениях. В результате проведенных исследований им был создан атлас "Топографическая анатомия, иллюстрированная разрезами, проведенными через замороженное тело человека в трех направлениях" ("Anatomia topographica, sectionibus per corpus humanum congelatum...", 4 tt., 1851-54), снабженный пояснительным текстом. Этот труд принес П. мировую славу. В атласе было дано не только описание топографич. соотношения отдельных органов и тканей в различных плоскостях, но и впервые показано значение экспериментальных исследований на трупе. Работы П. по хирургич. анатомии и оперативной хирургии заложили научные основы для развития хирургии. Выдающийся хирург, обладавший блестящей техникой операций, П. не ограничивался применением известных в то время хирургич. доступов и приемов; он создал ряд новых методов операций, к-рые носят его имя. Предложенная им впервые в мире костнопластич. ампутация стопы положила начало развитию костнопластич. хирургии. П. уделял также много внимания изучению патологич. анатомии. Его известный труд "Патологическая анатомия азиатской холеры" (атлас 1849, текст 1850), удостоенный Демидовской премии, и сейчас является непревзойденным исследованием.

Богатый личный опыт хирурга, полученный П. во время войн на Кавказе и в Крыму, позволил ему впервые разработать четкую систему организации хирургич. помощи раненым на войне. Подчеркивая значение покоя при огнестрельных ранениях, он предложил и ввел в практику неподвижную гипсовую повязку, что позволило по-новому отнестись к хирургич. лечению ран в условиях войны. Разработанная П. операция резекции локтевого сустава способствовала в известной мере ограничению ампутаций. В труде "Начала общей военно-полевой хирургии..." (в 1864 опубл. на нем. яз.; в 1865-66, 2 чч., - на рус. яз., , 2 чч., 1941-44), к-рый является обобщением военно-хирургич. практики П., он изложил и принципиально разрешил осн.. вопросы военно-полевой хирургии (вопросы организации, учение о шоке, ранах, пиэмии и др.). Как клиницист П. отличался исключительной наблюдательностью; его высказывания, касающиеся заражения раны, значения миазм, применения различных антисептич. веществ при лечении ран (йодной настойки, раствора хлорной извести, азотнокислого серебра), являются по существу предвосхищением работ англ. хирурга Дж. Листера, создавшего антисептику.

Велика заслуга П. в разработке вопросов обезболивания. В 1847, менее чем через год после открытия эфирного наркоза амер. врачом У. Мортоном, П. опубликовал исключительное по своей важности экспериментальное исследование, посвященное изучению влияния эфира на животный организм ("Анатомические и физиологические исследования об этеризации"). Им был предложен ряд новых методов эфирного наркоза (внутривенного, интратрахеального, прямокишечного), созданы приборы для "эфирования". Наряду с рус. ученым А. М. Филомафитским им были предприняты первые попытки объяснить сущность наркоза; он указывал, что наркотич. вещество оказывает действие на центральную нервную систему и это действие осуществляется через кровь независимо от путей введения его в организм.

П. был одним из крупнейших педагогов 2-й половины 19 в. Будучи попечителем Одес. затем Киев. учебных округов, внес заметное оживление в деятельность школ и содействовал значительному улучшению обучения и воспитания детей. П. оказал большое содействие развитию воскресных школ; по его инициативе в Киеве в 1859 была открыта первая в России воскресная школа. В многочисленных педагогич. выступлениях, среди к-рых особенно выделяется статья "Вопросы жизни" (1856), П. охватил широкий круг вопросов обучения и воспитания.

Решительно осуждал ограничение права на образование по сословным и национальным признакам. Считая вредной тенденцию придавать обучению с ранних пор узкоспециальный характер, защищал общеобразовательную школу, как основное звено всей системы образования. В 60-х гг. 19 в. П. выдвинул следующий проект системы образования: элементарные училища, прогимназии, гимназии, университет и высшие профессионально-технич. учебные заведения. Прогимназии и гимназии намечались двух родов: классические, подготовляющие к поступлению в ун-ты, и реальные, подготовляющие к практич. жизни и к поступлению в высшие технич. учебные заведения. П. настойчиво пропагандировал посильность обучения, умелое сочетание в преподавании слова и наглядности, отстаивал активные методы обучения: беседы, литературные сочинения учащихся и т. д. В то же время его педагогич. воззрения отличались ограниченностью и половинчатостью, характерными для либерализма. Этим, напр., объясняется непоследовательность П. в вопросе о телесных наказаниях, к-рая встретила осуждение со стороны Н. А. Добролюбова. В период деятельности в Медико-хирургич. академии П. отличался прогрессивностью своих общественно-политич. взглядов, от к-рых он к концу жизни стал отходить, становясь все более консервативным.

Соч.: Сочинения, т. 1-2, 2 юбилейное изд., Киев. 1914 - 1916; Избранные педагогические сочинения, М., 1953; Собрание сочинений, т. 1, М., 1957.

Лит.: Бурденко H. H., К исторической характеристике академической деятельности Н. И. Пирогова (1836- 1854), "Хирургия", 1937, № 2; его же, Н. И. Пирогов - основоположник военно-полевой хирургии, "Советская медицина", 1941, № 6; Руфанов И. Г., Николай Иванович Пирогов (1810-1881), в кн.: Люди русской науки. С предисл. и вступ. статьей акад. С. И. Вавилова, т. 2, М.-Л., 1948; Шевкуненко В. Н., Н. И. Пирогов как топографоанатом, "Хирургия", 1937, № 2; Смирнов Е. И., Идеи Н. И. Пирогова в Великой Отечественной войне, там же, 1943, № 2-3; Якобсон С. А., Сто лет первой работы Н. И. Пирогова по военно-полевой хирургии, там же, 1947, № 12; Штрайх С. Я., Николай Иванович Пирогов, М., 1949; Якобсон С. А., Н. И. Пирогов и зарубежная медицинская наука, М., 1955; Даль М. К., Смерть, погребение и сохранение тела Николая Ивановича Пирогова, "Новый хирургический архив", 1956, № 6.

Пирогов, Николай Иванович

Выдающийся хирург, педагог, обществ. деятель. Род. в Москве в семье мелкого служащего. В возрасте 14 лет поступил на мед. ф-т Моск. ун-та. В 1828-1830 обучался в Дерптском ун-те на проф. отделении. Д-р медицины с 1832, проф. с 1836. В 1833-1834 стажировался в Берлине, по возвращении в Россию занимался пед. и леч. деятельностью в Им-перат. медико-хирургической академии. В 1841 назначен членом Временного комитета при министре нар. просвещения, являлся членом мед. совета Мин-ва внутр. дел. Чл.-корр. Петерб. АН (с 1847). Во время Крымской войны разработал систему организации хирургической помощи раненым, выезжал в действующую армию. В 1856 возвратился в Петербург из Крыма. Выступил со статьей "Вопросы жизни". Являясь попечителем Одесского (с 1856), а позже Киевского учебных округов, пытался провести реформы в постановке обучения в школах, в связи с чем в 1861 был уволен в отставку. Посл. годы провел на Украине, в своем имении. Наиболее адекватная характеристика мировоззрения П. дана В.В.Зеньковским. Он отмечает, что П. не считал себя филос. и не претендовал быть им, но в действительности у него имелось цельное и продуманное филос. миропонимание. До поступления в ун-т П. разделял принципы религ. мировоззрения, позднее перешел к материализму, придерживался в науке эмпиризма, расширенного впоследствии до "рационального эмпиризма". Затем отошел от материализма. Он склоняется к мысли, что "возможно даже допустить образование вещества из скопления силы". Проблема вещественности стала для П. далекой от упрощенных решений. Само противоположение вещественного и дух. начал утратило для него бесспорный характер. П. готов даже строить своеобразную метафизику света, сближая начало жизни со светом. Он пришел к убеждению о невозможности свести понятие жизни к чисто материалистич. объяснению. Зеньков-ский называет миропонимание П. "биоцентрическим". "Я представляю себе,- писал П.,- беспредельный, беспрерывно текущий океан жизни, бесформенный, вмещающий в себе всю вселенную, проникающий все ее атомы, беспрерывно группирующий и снова разлагающий их сочетания и приспосабливающий их к различным целям бытия". Это учение о мировой жизни по-новому, утверждает Зеньковский, осветило для П. все темы познания, и он приходит к учению о реальности мирового мышления - вселенского разума, высшего начала, стоящего над миром, сообщающего ему жизнь и разумность. В этом построении П. приближается к стоическому пантеизму с его учением о мировом логосе. Над мировым разумом стоит Бог как Абсолют. Указывая, что понятие мирового разума по существу тождественно понятию мировой души, Зеньковский подчеркивает, что в этом учении П. предвосхищает те космологич. построения (начиная от Вл.Соловьева), к-рые связаны с т.наз. софиологич. идеями. В гносеологии ("рациональном эмпиризме") П. все наши восприятия сопровождаются "бессознательным мышлением" (уже в самый момент их возникновения) и это мышление есть функция нашего "я" в его цельности. По мысли П., само наше "я" есть лишь индивидуализация мирового сознания. Он приходит к признанию ограниченности чистого рассудка, отделенного от моральной сферы. Наряду с познанием П. отводит большое место вере. Если "способность познания, основанная на сомнении, не допускает веры, то, наоборот, вера не стесняется знанием... идеал, служащий основанием веры, становится выше всякого знания и, помимо его, стремится к достижению истины". Вера для П. означала живое ощущение Бога; не ист., а именно мистическая реальность Христа, подчеркивает Зеньковский, напитала его дух, и потому П. стоит за полную свободу религ.-ист. иссл. (З. "ИРФ". T.I. Ч.2. С.186-193). П. верил в науку и образование как средство фундам. преобразования об-ва. Педагогика П. несет в себе нравств.-соц. содержание. Цель воспитания и образования - "истинный человек", качествами к-рого являются: нравств. свобода, развитый интеллект, преданность убеждениям, способность к самопознанию и самопожертвованию, вдохновение, сочувствие, воля. Филос. образование, по П., заключается в том, что оно является вопросом чело-веч, духа - "вопросом жизни", а не дидактики. Он разрабатывал идею "нового учителя" - той личности, через к-рую учащиеся воспринимают предмет. Вопрос соц. прогресса П. решал на путях христ. этики: изменение об-ва есть дело "промысла и времени". П. не был сторонником соц. революции. Большое значение в системе образования П. уделял ун-там. Он подчеркивал: "Университет есть лучший барометр об-ва. Об-во видно в университете как в зеркале и перспективе".