Наука о ядах и противоядиях. Яды и политика

Введение.
Человечество сталкивалась с ядами ещё в далёкой древности. Природа наделила этим оружием многих представителей флоры и фауны, как средство защиты и нападения. Эволюция тысячелетиями вырабатывало как яды, так и средства защиты от них. Среди насекомых 800 тысяч видов ядовиты, среди змей 410, около одной тысячи видов ядовитых растений. Среди морских обитателей ядовиты некоторые виды медуз, актинии, моллюски – конусы, скат – хвостокол, некоторые виды рыб – иглобрюх (фугу).
Так же много минеральных веществ имеют ядовитые свойства: соли тяжёлых металлов, окись углерода, тиоловые вещества - производные ртути, свинца, кадмия, мышьяка.
Исторически применяли яды согласно "последним достижениям" соответствующей эпохи.

С древнейших времён использовали яды растительного и животного происхождения, а так же минеральные яды. В основном использовались высокотоксичные вещества растительного происхождения-алкалоиды и гликозиды (стрихнин, кураре, аконит, строфантин, белена, дурман, мандрагора, цикута и т.д.). В средние века в основном использовали соединения мышьяка (Аs2O3-белый мышьяк, и др.). Его отличала невысокая смертельная доза, а признаки отравления им очень похожи на симптомы широко распространённой вплоть до начала XX века холеры. В течение длительного времени мышьяк оставался ""королем ядов"" пока в начале XIX в. французский токсиколог Матье Жозеф Бонавантюр Орифила усовершенствовал метод Д.Марша для обнаружения яда. По иронии судьбы, это открытие было сделано после 1821 года, когда скончался Наполеон Бонапарт. По официальной версии причиной его гибели стал рак, по одной из неофициальных - обои в его комнате, пропитанные соединениями мышьяка (император вдыхал пары мышьяка на протяжении долгого времени, так что его недомогание казалось вызванным естественными причинами).
С тех пор мышьяк всё реже использовали в преступных целях. Но и в современное время он продолжает оставаться в арсенале отравителей. В 1999 году его жертвой стал оппозиционный малазийский лидер Датук Сери Анвар Ибрагим, а в 2004 году - индонезиец Мунир Саид Талиб.

С развитием химической науки и технологии стали применять синтетические яды, которые стало труднее определять. Началось соревнование отравителей и токсикологов: одни искали новые отравляющие вещества, другие-способы их обнаружения и лечения. В XX веке стали использовать сложные химические вещества, газы, радиоактивные вещества. Появились боевые отравляющие вещества (БОВ), которые могли использовать военные для ведения войн, то есть для массовых убийств.

Развитие науки о противоядиях шло двумя путями - лечение отравлений и выработка устойчивости к ядам. Оказалось, что если регулярно принимать небольшие дозы яда (верно для некоторых видов ядов используемых в древности), то организм, в конце концов, привыкает к этому и вырабатывает устойчивость - толерантность. Наиболее известен в этом отношении понтийский царь Миридат Евпатор (120-63гг до н.э.). Он длительное время принимал териак-зелье, в состав которого входили 54 ядовитых вещества. Значительно больший интерес, чем выработка устойчивости к ядам, представляло создание антидотов (от греческого ""анти дотон"" - ""даваемое против"") О подобных средствах лечения отравлений было известно уже очень давно.
В одном из наиболее древних литературных источников медицины - Эберском папирусе (1500г до н.э., Египет.) содержится информация о ядах и противоядиях.
Например, индейцы Южной Америки при отравлениях ядом кураре промывали кишечник отваром табака. Авиценна при отравлении ядовитыми солями металлов рекомендовал принимать молоко и масло. Знаменитый греческий врач Гиппократ (около460-около370г до н.э.) считал, что для каждого яда должно использоваться особое противоядие. Обобщение античных методов борьбы с ядами представлено у древнеримского врача Клавдия Галена (около130-около200г) в трактате ""Антидоты"".В Средние века практически любой медицинский трактат содержал обширный раздел по токсикологии. В IX-X вв. в Салерно (Южная Италия) был написан ""Антидотарий"".
На роль универсального противоядия в разное время претендовали мыло, безоар - желчный камень жвачных животных, уксус, поваренная соль и многие другие вещества.
С развитием химии совершенствовались представления о действии ядов и антидотов. Первоначально при отравлениях использовались простейшие химические или физико-химические методы нейтрализации яда, попавшего в желудок, - образование нерастворимого осадка, адсорбция на активированном угле. Позднее установили, что действие антидотов намного более сложно и включают ещё и биохимический и фармакологический и иммунологический механизмы действия. Сравнительно недавно,30-40 лет назад, появилась возможность использования новых биохимических противоядий, способных воздействовать на токсическое вещество, находящееся во внутренней среде организма - в крови, паренхиматозных органах и др. Подробное изучение процессов токсикокинетики химических веществ в организме, путей их биохимических превращений и реализации токсического действия позволило в настоящее время более реально оценить возможности антидотной терапии и определить её значение в различные периоды острых заболеваний химической этиологии. В настоящее время токсикология стала точной наукой. В ней используется все достижения медицины последних лет в области фармакологии, биохимии, биофизики, эфферентной медицины, интенсивной терапии, реанимации, генетики, иммунологии
и многих других разделов медицинской науки.

История.
Вероятнее всего, первые использования ядов было для целей охоты и войны – ядом смазывали кончики стрел и копий, но затем, их всё чаще стали использовать для дворцовых интриг, с целью устранения неугодных политиков.

Особенно этим прославились страны Древнего Востока. Пальма первенства в искусстве отравлений принадлежала египетским жрецам, имевшим солидные познания в медицине. Ими был разработан уникальный порошок, едва заметный человеческому глазу. Его подсыпали в постель, и стоило лишь почесаться, как он проникал в кровь, вызывая её заражение. Кожа чернела, и спустя какое-то время человек умирал загадочной смертью. Доступ к знаниям о ядах и самим ядам был у жрецов и у врачей – представителей жреческой касты. Так же как и знания о способах лечения. В одном из наиболее древних литературных источников медицины - Эберском папирусе (1500г до н.э., Египет.) содержится информация о ядах и противоядиях.
Муза, врач Клеопатры, после смерти хозяйки от укуса кобры был вывезен в Рим как военный трофей. Его знания о ядах были востребованы – Ливия, третья жена императора Августа была известной отравительницей. За 50 лет совместной жизни Ливия отравила: зятя Клавдия Марцелла, двух внуков, Гая и Луция, и, наконец, самого императора - тогда ему было 77 лет, и они как раз справили золотую свадьбу. Сын Ливии от первого брака - Тиберий, ради которого и были совершены преступления, став императором, возненавидел мать. Он даже не приехал на ее похороны, и труп Ливии предали земле в полуразложившемся состоянии. Ливия открыла ящик Пандоры: в 23 году ядом умертвили ее внука Друза. В 54-м другая императрица, Агриппина, накормила мужа Клавдия ядовитыми грибами. Когда он не пожелал умирать, подкупленный лекарь в виде рвотного ввел ему в горло птичье перо, пропитанное акони¬том, ядом голубого лютика. Аконит вызывает паралич дыхания, при этом не имеет цвета и запаха.
В Древнем Риме в 331г. до н.э. был судебный процесс над матронами-отравительницами. Были казнены 100 женщин, которые сживали со свету знатных патрициев. Причем действовали отравительницы так активно, что «ядотерапия» приобрела характер эпидемии. В знатных домах господа не брезговали отдавать свою пищу на дегустацию рабам. Однако даже подобные меры предосторожности не всегда помогали.

В средние века отравители в основном использовали окись мышьяка (As2O3), водные растворы которого не имеют цвета и запаха. Хоть и растворимость его мала, но летальная доза всего 60 мг, и симптомы отравления имитируют заболевание холеры. А при длительном отравлении симптомы могут быть настолько нетипичными, что затрудняло диагностику врачей того времени. Это и определило его популярность во времена средневековья. ""Если кто съест хотя бы горошину этого вещества или даже меньше, – погибнет. Способов лечения не существует"".
Наиболее известный отравитель той эпохи - испанец Родриго Борхи, в папстве принявшего имя Александра VI. В Италии его назвали Борджа, и под этим именем Александр VI и его потомки вошли в историю. Маркс пишет, что, еще будучи кардиналом, ""он приобрел печальную известность благодаря своим многочисленным сыновьям и дочерям, а также подлостям и гнусностям этого своего потомства"".
Разврат папского двора не поддается описанию. В блуде, кровосмешении, заговорах, убийствах, отравлениях вместе с Александром VI принимали участие его сын Чезаре, впоследствии кардинал, и дочь Лукреция.
""Как правило, использовался сосуд, содержимое которого в один прекрасный день могло отправить в вечность неудобного барона, богатого служителя церкви, слишком разговорчивую куртизанку, излишне шутливого камердинера, вчера еще преданного убийцу, сегодня еще преданную возлюбленную. В темноте ночи Тибр принимал в свои волны бесчувственное тело жертвы «кантареллы»... "". ""Кантареллой"" в семье Борджа называли яд, рецепт которого якобы Чезаре получил от своей матери Ваноццы Катанея, римской аристократки, любовницы отца. Яд содержал, по-видимому, мышьяк, соли меди и фосфор. Впоследствии миссионеры привезли из завоеванной в то время Южной Америки ядовитые местные растения, а папские алхимики готовили смеси столь ядовитые, что одна капля яда могла убить быка.
""Завтра утром, когда проснутся, Рим узнает имя кардинала, который в эту ночь спал своим последним сном"", – такие слова приписывают Александру VI, сказавшему их якобы своему сыну Чезаре накануне праздника в Ватикане, имея в виду использовать праздничный стол для отравления неугодного кардинала.
В качестве орудия убийств были: кольца с незаметно открывающимся тайником, где хранился яд, который можно было внести в бокал вина. Описывают также кольцо гладкое с наружной стороны пальца, с тыльной стороны имевшее приспособления из металла в виде львиных когтей. В них были проделаны желобки, через которые яд при рукопожатии попадал под кожу. Так же по преданиям они владели ключом, рукоятка которого заканчивалась незаметным острием, натираемым ядом. Будучи приглашенным открыть этим ключом покои, где хранились произведения искусства, гость слегка оцарапывал кожу руки, и этого было достаточно для смертельного отравления. Лукреция имела иглу, внутри которой был канал с ядом. Этой иглой она могла в толпе погубить любого человека.
Смерть Александра VI была вызвана случайностью. Он решил отравить неугодных ему кардиналов, но, зная, что они опасаются его трапез, попросил кардинала Адриана ди Карнето уступить на день его дворец для устройства пира. Предварительно он послал туда своего камердинера с отравленным вином и наказал подавать его тем, на кого он укажет. Но в силу роковой для Александра VI ошибки он осушил бокал этого вина, в то время как Чезаре разбавил его водой. Папа скончался после четырех дней мучений, а двадцативосьмилетний Чезаре остался жив, но долго страдал от последствий отравления. Легенда гласит, что спасительной стала ванна из крови зарезанного быка. (Возможно, в данном случае сыграла роль иммерсионная терапия – при погружении пациента в ванную происходит немедикаментозная стимуляция диуреза, иначе говоря, мочегонное действие). В Риме известие о смерти Александра VI вызвало ликование. Тысячи людей пришли в собор Святого Петра, чтобы взглянуть на его останки. Как писал историк Рафаэль Волатеран, собравшимся предстало страшное зрелище: «черный, обезображенный, вздутый труп, распространявший вокруг себя отвратительный смрад; темная слизь покрыла губы и ноздри (печёночно – почечная недостаточность, желудочно-кишечное кровотечение? – моё предположение), рот был широко раскрыт, и язык, распухший от яда, свисал почти до подбородка. Не нашлось ни одного фанатика, который осмелился бы приложиться к руке или ноге покойного, как это обычно бывает». Чезаре тщетно пытался со-хранить власть и через четыре года погиб от шальной пули.
Увлекалась отравой и властолюбивая французская королева итальянка Екатерина Медичи. Ее врач мэтр Рене изобрел множество ядов, включая тот, что наносился на свечу и отравлял воздух. Самой известной жертвой Екатерины Медичи стала королева Наварры Жанна д"Альбре, которой итальянка в 1572 году поднесла пропитанные ядом перчатки.
Настрой общественной жизни в Риме определялся фигурой папы, стоявшего во главе церкви и одновременно игравшего роль в светской жизни. В 1659 г. папа Александр VII получил сообщение, что в Риме возникла эпидемия отравлений и что в этих преступлениях замешаны светские женщины, жертвами которых были их мужья или возлюбленные. Папа приказал расследовать эти дела, и была выявлена некая Иеронима Спара, занимавшаяся гаданием и в то же время продававшая яды. Отравительница якобы назвала имя Тофаны, которая или давала ей яды или обучила их изготовлению. Все женщины, замешанные в этом деле, были казнены. Не вызывает сомнения, что в действительности существовала очень ловкая отравительница, которая звалась Тофаной или Тофанией (Теофания ди Адамо), но вполне возможно, что этим именем легенды называют не одну искательницу легкой наживы, так как исторические сведения довольно путанны и противоречивы. Другая версия рассказывает о Тофане, проживавшей в Неаполе и продававшей за большие деньги таинственную жидкость в маленьких пузырьках с изображением святого. Они были распространены по всей Италии и назывались неаполитанская водичка, «аква Тофана» («вода Тофаны») или «манна святого Николая Барийского». Жидкость была прозрачна и бесцветна и не вызывала подозрения, так как изображение на бутылочках святого позволяло думать, что это церковная реликвия. Деятельность отравительницы продолжалась до тех пор, пока лейб-врач Карла VI Австрийского, исследовавший жидкость, не заявил, что это яд и что в его состав входит мышьяк. Тофана не признала свою вину и спряталась в монастыре. Аббаты и архиепископ отказались ее выдать, так как между церковью и светской властью был антагонизм. Негодование в обществе было столь велико, что монастырь был окружен солдатами. Тофана была схвачена, казнена, а тело ее забросили в монастырь, который ее долго скрывал. Хроники сообщают, что это произошло в Палермо в 1709 г. (по другим данным – в 1676 г.) и что Тофаной было отравлено более 600 человек. Вполне возможно, что этим же именем называлась более поздняя отравительница, которая не только жила во многих городах Италии, но бывала и во Франции.

Современность.
В XX веке исследования по изготовлению новых ядов стали спонсировать государства. Особенно преуспели в этом спецслужбы тоталитарных режимов. В нацистском РСХА (Главном управлении имперской безопасности) изобретением ядов и их испытанием на заключенных занимался целый коллектив под руководством врача-садиста Йозефа Менгеле. Яды пригодились в первую очередь нацистским лидерам: Геббельс, Геринг, Гиммлер и другие (по одной версии - и Гитлер) покончили с собой, приняв цианистый калий.
В 1935-м в советском НКВД была создана секретная лаборатория по изготовлению ядов. Ее возглавлял доктор Майрановский, а курировал сам шеф НКВД Генрих Ягода – бывший аптекарь и знаток ядов. Когда в 1938 году Ягоду арестовали, ему предъявили обвинения в отравлении В. Менжинского, В. Куйбышева, М. Горького и сына писателя - Максима Пешкова, в чью жену Ягода был влюблен. Григория Майрановского арестовали в 1951-м. Он провел в лагере почти десять лет, а в 1960-м, оказавшись на свободе, неожиданно умер - скорее всего, был отравлен. Лаборатория Майрановского пережила своего основателя, превратившись в полумифическую «Камеру» - подразделение Первого главного управления КГБ. Там разрабатывались не только яды, но и спецпрепараты вроде «сыворотки правды», заставляющей челове¬ка выдавать информацию. Работа этого «научного» учреждения была свернута только к 1953 году. Но в 60 - 70-х годах появилась «Спецлаборатория № 12 Института специальных и новых технологий КГБ».
Спецпрепараты применялись также для ликвидации "врагов народа", укрывшихся на Западе. В 1957 году устранили идеолога Народно-Трудового Союза Льва Ребета - ему прыснули в лицо струёй какого-то ядовитого газа, вызвавшего остановку сердца. В октябре 1959 года тем же способом агенты КГБ убивают лидера ОУН Степану Бандеру.

В США яды для нужд ЦРУ делают под Вашингтоном в местечке Форт-Детрис. Здесь гордятся «рождением» в годы второй мировой войны самого популярного яда - рицина, добываемого из клещевины. Впрочем, гордятся зря: его еще до войны выработал профессор Майдановский. Научились делать рицин и террористы: в январе этого года лондонская полиция накрыла «нехорошую» квартиру, где арабы почти наладили производство яда. Рицин собирались подмешивать в косметические кремы.

Не меньшее значение придавало отравлениям американское ЦРУ. Оно спланировало более 600 покушений на кубинского лидера Фиделя Кастро, и во многих случаях орудием был яд. В 1960 году Фиделю пытались вручить сигары любимого сорта, пропитанные смертельно ядовитым ботулиническим токсином. В 1962-м столь же неудачной оказалась попытка пропитать обувь Кастро солями таллия, что как минимум лишило бы его знаменитой бороды. Изучалась возможность распыления агентов наркотика ЛСД в студии радиостанции, на которой часто выступал Кастро. Под влиянием наркотика речь Кастро должна была стать невнятной и сбитой, что должно было позволить дискредитировать его в глазах кубинцев. Однако ни один из этих планов не был реализован - ЦРУ было запрещено заниматься подобными действиями.

После окончания холодной войны «ядовитые» технологии стали расползаться по миру, угрожая попасть в руки мафии и террористов. Борьба с ними невозможна без точного знания всех имеющихся ядов и их свойств. Однако спецслужбы по-прежнему ревниво оберегают свои секреты.

Вероятно яды будут оставаться популярными неопределенно долгое время, поскольку доказать или опровергнуть факт отравления очень сложно. Во многих случаях действие яда напоминает обычную болезнь и врачи не в состоянии вовремя выработать верную стратегию лечения. Создатели ядов часто оказываются на шаг впереди, чем медики и органы дознания: возможно создать уникальный образец отравляющего вещества, состав и механизм действия которого останется тайной, которой владеют несколько человек. Например, в 1995 году в России был отравлен известный бизнесмен Иван Кивелиди (по этой же причине скончалась его секретарша) - лишь через несколько лет было официально установлено, что гибель Кивелиди была вызвана действием редкого яда. Однако убийцы бизнесмена так и не были обнаружены.

Многие легендарные фигуры мировой политики ушли из жизни таким образом, что их современники и потомки допускали возможность отравления. Например, подобные гипотезы существуют в отношении Александра Македонского, короля Франции Франциска Второго (Уильям Шекспир использовал эту историю при написании "Гамлета"), Иосифа Сталина. В 1969 году в Лондоне скончался король Уганды Эдвард Мутеса Второй. Его сторонники считают, что король был отравлен. Ныне циркулируют слухи об отравлении палестинского лидера Ясира Арафата израильскими спецслужбами. В связи с этим, арабские средства массовой информации также утверждают, что США с помощью некоего современного "радиологического оружия" смогли уничтожить палестинского инсургента Види Хаддада, алжирского президента Хавари Абу Миддена и сирийского лидера Хафеза Асада, причем последнего, якобы, отравила лично госсекретарь США Мадлен Олбрайт\Madelyn Albright . В 2005 году угорел, пользуясь неисправным газовым оборудованием, премьер-министр Грузии Зураб Жвания. Говорят, он был отравлен пентакарбонилом железа. Российский банкир Иван Кивелиди был отравлен нервно-паралитическим ядом через телефонную трубку в собственном кабинете.

Известно, что яды активно разрабатывали и применяли различные спецслужбы. В 1978 году болгарский диссидент Георгий Марков был убит с помощью укола рицина (шприц был спрятан в острие зонтика, что инспирировало сюжет известной комедии "Укол Зонтиком" с Пьером Ришаром в главной роли). Симптомы действия рицина крайне напоминали скоротечную лихорадку. Лишь после смерти Маркова на его теле было обнаружено место укола: тогда следствие пришло к выводу, что яд был разработан в СССР и передан болгарской разведке.

В 1997 году в столице Иордании Аммане агенты израильской разведки попытались отравить (влив яд в ухо) Халеда Мешаля, одного из лидеров террористической организации "Хамас". Агенты были схвачены, и, чтобы освободить их, Израиль согласился предоставить Мешалю противоядие. В 2002 году российские спецслужбы с помощью отравленного письма отравили известного террориста Хаттаба. Особую популярность яды приобрели у современных диктаторов. Эфиопский диктатор Менгисту Хайле Мариам отравил последнего императора Эфиопии. Саддам Хуссейн и Ким Чен Ир также широко применяли яды для борьбы с неугодными приближенными и оппозиционерами.

Различные яды также находятся и в арсенале террористических организаций. Однако террористы предпочитают массовые атаки, а не занимаются "точечными" отравлениями. В 1946 году группа евреев, бывших заключенных нацистских концлагерей, приняла решение отомстить немцам. Они попытались использовать бациллы холеры, чтобы заразить питьевую воду в нескольких крупных городах Германии. К счастью, эта акция им не удалась. Однако они добились успеха, отравив питьевую воду в лагере, где содержались бывшие эсэсовцы. В 1972 году группа R.I.S.E., состоящая из чикагских студентов, активных сторонников экологического движения, решила отравить питьевую воду в родном городе в знак протеста против деятельности крупных компаний, которые строили "грязные" в экологическом отношении производства. В 1970-1980е годы левацкая группа Баадер-Менхоф в Германии пыталась получить доступ к химическому и биологическому оружию, чтобы использовать его против немецких городов. В 1984 году, в городе Даллас (штат Орегон) вегетарианцы - воинственные последователи гуру Бхагвана Шри Раджнеша заразили сальмонеллой мясные салаты в десяти ресторанах. Вегетарианцы протестовали против употребления в пищу мясных продуктов и заодно пытались повлиять на результаты выборов в местные органов власти. 751 человек, съевших зараженный салат, отравились и слегли с серьезными желудочными расстройствами. В 1991 году "Союз Патриотов Миннесоты"\The Minnesota Patrions Council, правая группа, выступавшая за смену политического и экономического курса, проводимого США, изготовила ядовитый токсин рицин и готовилась применить его, чтобы отравить наиболее ненавистных государственных деятелей. В конце 2001 года десятки адресатов в США (в том числе высшие должностные лица государства) получили письма со спорами сибирской язвы. В результате, пять человек погибли, 18 были инфицированы, сотни людей прошли лечение от реального или потенциального заражения. Террористы до сих пор не найдены, источник получения спор сибирской язвы также не установлен.

Угрозы использования отравляющих веществ также исходили от террористических группировок, специализирующихся на защите животных, от тамильских сепаратистов (Шри Ланка), палестинских террористов (Израиль), от бывших агентов восточногерманской спецслужбы "Штази"\Stasi (ФРГ) и т.д. Подобные угрозы были зафиксированы в России, Таджикистане, Италии, Великобритании, Турции, Филиппинах, Чили и т.д. Террористы использовали яды не только против людей, но и против животных в 1952 году, когда сепаратистское движение Мау-Мау в Кении добавляло яды в корм крупного рогатого скота на территории, которую контролировали колонизаторы-англичане. В 1974, 1978 и 1988 годах палестинские террористы, желавшие подорвать израильский сельскохозяйственный экспорт, загрязняли отравляющими веществами израильские фрукты, которые предназначались для отправки в Европу. В 1999-2000 годах, в Израиле была проведена акция по заражению куриных яиц сальмонеллой - в результате два человека умерло, многие заболели. Гибель людей была второстепенной целью террористов - главной была задача подрыва экономики Израиля.

Американцы, промахнувшись в Усаму бен Ладена очередным точечным ударом, решили террориста № 1 извести отравой. И почти преуспели в этом. Агент ЦРУ, который прикинулся ваххабитом и втерся в доверие к руководству «Аль-Каиды», сумел угостить Усаму чашечкой ароматного кофе. Предварительно капнув туда ядику. Результата ждать не стал, поспешил с победной реляцией в Лэнгли. Но саудовский злодей, обладая звериным чутьем, кофе пить остерегся - только пригубил. Долго после этого болел, почти ослеп, «посадил» почки. Но выжил!

Методики применения ядов спецслужбами весьма разнообразны. Яды подмешивают в питье и пищу, пропитывают ими одежду и личные вещи, наносят на лампы, свечи, фонари, распыляют в воздухе, добавляют в косметику, парфюмерию, лекарства...

Существует и особое «ядоносное» оружие. Игла крепится к шприц-тюбику, зонтику, авторучке, прячется в перстень - как разыграется фантазия. Агент может незаметно кольнуть «клиента» в подъезде, в толпе, при рукопожатии. Среди американских и британских диверсантов популярны духовые ружья - маленькие тонкие пластиковые трубочки, плюющиеся стрелочками с ядом кураре. Достаточно 8 миллиграммов, чтобы наступил мгновенный паралич, а через 2 - 3 минуты - смерть. В зонтиках же и прочих кололках чаще используют аконитин. Он действует даже под водой, смерть откладывается на 2 - 3 часа.

В мире известны около восьми миллионов химических веществ. Более ста тысяч из них пригодны для отравления человека. Причем это необязательно должны быть чистые яды. Отправить человека на тот свет можно и банальной передозировкой безобидного, казалось бы, гормона. Например, инсулина (им лечат диабет). Мышьяк, цианистый калий, синильная кислота, сулема - уже не в моде. Они, конечно, остаются на вооружении, но используются скорее для диверсий - скажем, массового отравления вражеских солдат. И для тайных убийств они годятся не всегда - эти яды сохраняются в организме. А если надо сымитировать естественную смерть?

Для современной химии нет ничего невозможного. Пожалуйста - курарин: через 10 - 15 минут после «приема» наступит паралич всей мускулатуры, в том числе и дыхательной. Яд в организме не обнаруживается. При вскрытии доктор пожмет плечами: слабенькое сердце, оказывается, было у покойного...

Или фторацетаты (производные фторуксусной кислоты) - твердые, растворимые в воде вещества или летучие жидкости. Это «невидимые» яды - без цвета, вкуса и запаха. Смертельная доза - 60 - 80 миллиграммов. Человек умирает через несколько дней от внезапной остановки сердца. Противоядия нет, лечению пациент не подлежит. Не опознается в организме и сакситоксин. Американцы, добывшие его из морских моллюсков, до сих пор не могут описать химическую формулу своего изделия.

Если же требуется, чтобы жертва помучилась, - к услугам дигитоксин: человек почувствует возбуждение, одышку и умрет через несколько часов при сильной боли в сердце. Есть еще менее гуманные яды - К-2 и афлотоксин. От К-2 наступает расстройство желудка и смерть в страшных муках через 3 - 4 часа. Афлотоксин, вырабатываемый из грибков и плесени, быстро развивает рак печени.

Будущее ядов.
В Лондоне от радиоактивного полония скончался бывший сотрудник ФСБ Александр Литвиненко. Отравление несёт явно политический след. Но вот кто был отравителем – до сих пор нет внятного ответа. Ещё не все расставлены точки в данном деле. Но вот что не подлежит сомнению – отравление явно сделано так, чтобы как можно громче и сильнее был резонанс в СМИ, британском обществе. Чтобы обнаружение яда было бесспорным – радиация. Чтобы злоумышленники (реальные или мифические) были навсегда опорочены людьми, обществом, напуганным зловещим словом "радиация".
Впрочем, ещё одна смерть – гибель Ясера Арафата стала предметом исследования на возможность отравления полонием 210. Якобы на одежде Арафата, его зубной щетке и куфии (головной платок, прозванный в СССР «арафаткой») ученым посчастливилось обнаружить образцы его крови, слюны пота и мочи. Вывод исследователей: содержание полония-210 в его организме перед смертью значительно превышало обычный уровень, иногда в десять раз. Как считают исследователи, наличие такого уровня редкого радиоактивного вещества на 60-80% не может быть объяснено естественными причинами: уровень радиации в пятне мочи на исподнем палестинского лидера составил 180 миллибеккерелей, в то время как контрольные показатели, взятые на нижнем белье простого мужчины, составили всего 6,7 миллибеккереля.
Однако, на июль 2012 года, когда произошло опубликование журналистами "Аль-Джазиры" прошло 8 лет с момента смерти Арафата.
Немного физики: период полураспада полония 210 составляет 138 дней. То есть со времени смерти (8 лет), количество радиоактивного полония уменьшилось в 1,05 – 2.1 миллиона раз (20-21 цикл периода полураспада). Это полностью снимает вопрос о возможности обнаружения полония 210 через 8 лет…
Летальная доза полония-210 для взрослого человека оценивается в пределах от 0,1-0,3 ГБк (0,6-2 мкг) при попадании изотопа в организм через лёгкие, до 1-3 ГБк (6-18 мкг) при попадании в организм через пищеварительный тракт. Чтобы получить десять летальных доз (200 мкг) надо взять 3 кг химически чистого висмута. Загрузить его в реактор. Потом облученный висмут дистиллировать в вакууме, в три стадии, при температурах от 300 до 750°С. Все это с соблюдением правил радиационной безопасности.
Полоний-210 при распаде испускает альфа-частицы с энергией 5,3 МэВ, которые имеют небольшой пробег в твердых веществах. Например, алюминиевая фольга толщиной десятки микрон полностью поглощает такие альфа-частицы. Гамма-излучение, которое можно было бы зарегистрировать счетчиками Гейгера, чрезвычайно слабое: испускаются гамма-кванты с энергией 803 кэВ с выходом только 0,001% на распад.
Итак: Производство полония затратное. Производится в основном в России, официально поставляется в США. Транспортировка возможна, так как достаточно капсулы из алюминия, чтобы обезопасить транспортировщика и скрыть от обнаружения радиоактивности на таможне. Опасность для человека, который будет использовать для своих целей данное вещество. Возможность обнаружения радиоактивного вещества на многих предметах, где оно использовалось в связи с очень высокой сорбируемостью на любых предметах. Гарантированное внимание мирового сообщества, учитывая радиофобные настроения у большинства людей. Для тайного отравления политических противников радиоактивный полоний, пожалуй, неудобное вещество. А вот для того, чтобы испортить политический имидж, лицо противника, именно полоний представляется самым идеальным ядом.

Ида Гадаскина

Возвращение к жизни (К истории антидотов*)

* Синоним противоядия «антидот» происходит от греческого «antidotum», т.е. «даваемое внутрь».

Только тот может сказать, что он изучил жизнь, кто сумеет вернуть нарушенный ход ее к норме.

И.П. Павлов

Издавна существовало представление, что если природа создала яд, то она имеет к нему и противоядие, нужно только суметь его найти, а это дело нелегкое. Традиционной фигурой, знавшей необычайные свойства противоядий, считался Митридат. Не случайно, по одной из античных версий, защищался он от отравления, принимая постоянно некое противоядие. Известны очень древние сочинения, содержащие список не только ядов, но и противоядий. Среди дошедших до нас ранних источников имеются отрывки двух написанных в стихах произведений греческого поэта и врача, жившего во II в. до н.э., Никандра из Колофона – «Theriacas» (о природе ядовитых животных) и «Alexipharmaca» (о растительных ядах и противоядиях). Автор делит все яды на две группы: действующие медленно и быстро. Описывает ядовитые свойства опия, аконита, белены, тиссового дерева и многих других. В качестве противоядия он рекомендует нагретое молоко, теплую воду, мальву или настой из льняного семени, чтобы вызвать рвоту и избежать всасывания яда.

Клавдий Гален внес в лечение болезней и отравлений определенную теорию. В сочинении «Антидоты» он делит ядовитые вещества на охлаждающие, согревающие и вызывающие гниение. Тезис его гласит: «чтобы лечить болезни, необходимо использовать противоположное противоположным». Эта точка зрения длительное время принималась в медицине и была воспринята арабским врачом Ибн-Синой (Авиценной), автором знаменитого сочинения «Канон врачебной науки» (около 980...1037).

Проходят столетия, и мало что меняется в лечении отравлений. Перед нами труд арабоязычного врача, известного под именем Маймонида (1135...1204), вышедший в Кордове, – «Лечение отравлений». Здесь соседствуют повторения древних (вкус, запах), суеверия своей эпохи и практические наблюдения вдумчивого врача. Основные меры – это рвотные и слабительные. Дача повторных рвотных средств чередуется с приемом молока и жирных супов, ибо предполагается, что жиры нейтрализуют действие яда и не дают ему всосаться. Приведены рецепты различных «больших» и «малых» териаков. Противоядия самого разного состава получили общее название «териак», заимствованное с Востока: так называли в Персии опий, лекарственные свойства которого ставили очень высоко. Сложный териак, состоящий из 70 ингредиентов, создал критянин Андромах, врач Нерона. Римляне какому-то рецепту, по-видимому, доверяли; историки пишут, что мать Нерона Агриппина, боясь быть отравленной по приказанию сына, после каждой еды принимала противоядие (Тацит).

Со временем состав териака усложнялся или упрощался, и его использовали как лекарство и как противоядие. Особым уважением до XVII в. пользовался териак, по-прежнему связанный с именем Митридата и в течение столетий считавшийся панацеей от всех заболеваний и отравлений. Он состоял из 50 различных ингредиентов. Еще в XVIII в. изготовляли пластырь, пропитанный этим составом, который в случае болей накладывали на живот. Знаменитым был и орвиетский, или венецианский, териак (орвиетан), появившийся в XVII в. в виде пилюль, изобретенных шарлатаном Иеронимом Ферранти, уроженцем города Орвието (Италия), поселившимся в Париже и торговавшим там своим снадобьем*.

* По первой германской фармакопее 1535 г. в териак входили 12 веществ: ангеликовый корень, валериана, цитварное семя, корица, кардамон, опий, мирра, сернистое железо, мед и др. Во французской фармакопее XVI–XVII вв. в териак входил 71 ингредиент. Только в 1788 г. он был из нее исключен со следующим комментарием: «Занимавший столь долго и столь большое место в фармации и терапии, териак отныне покидает арену истории и переходит в область легенд».

Древней была вера в различные талисманы, прошедшая через всю историю человечества*. Если первобытный человек, жизнь которого зависела от удачной охоты, придавал значение ношению на шее каких-либо частей зверя, то с веками эти амулеты становились более изысканными и часто дорогими. Это были драгоценные камни, якобы менявшие цвет и предупреждавшие о беде. Это были кубки, сделанные из состава, который запотевал, если в вино был внесен яд. Это был прием лекарства, сопровождавшийся магическим заклинанием или пением священного гимна. (В одном из Платоновских диалогов упоминается, что Сократ считал необходимым прием лекарства от головной боли сопровождать священной песней).

* Нательный крест, который носят христиане, по существу талисман, охраняющий от «нечистой силы».

Наиболее прославленным талисманом был камень под названием «безоар» (от арабского слова «безодар» – ветер, т.е. вещество, рассеивающее силу яда). Существуют различные предания, рассказывающие о происхождении камня. Вот как описывает его известный в XII столетии арабский врач Авензоар из Севильи: «...Самый лучший безоар образуется на Востоке вокруг глаз оленя. Большие олени в этих странах едят змей, чтобы становиться сильнее, и перед тем, как почувствовать себя дурно, спешат броситься в холодную воду, в которую погружаются с головой... Они так остаются подолгу, не глотая воды, ибо от того умерли бы на месте. Когда начинает течь из глаз, то эта влага, накапливаясь под веками, сгущается, застывает, плотнеет... Почувствовав, что действие яда совсем прошло, олени выходят из воды и возвращаются на свои пастбища. Это вещество становится мало-помалу твердым, как камень, и при помощи трения оленя о дерево или другой предмет отпадает. Этот-то безоар есть наилучший и самый полезный в медицине» (В.М. Карасик, 1939).

Что же представляет собой безоар в самом деле? Этот блестящий с зеленовато-черным отливом камень извлекался из желудка жвачных животных: антилоп, коз, лошадей и др. Заглатываемый камешек, волосы или другие неперевариваемые предметы в желудке обрастали холестерином, холевой кислотой, фосфорнокислыми солями, т.е. превращались в камень, типичный для желчнокаменной болезни. Ценился такой камень на вес золота, а иногда и дороже золота, равного с ним по весу.

Безоаровый камень был у английской королевы Елизаветы I (1533...1603). В начале XIX в. персидский шах прислал безоаровый камень Наполеону, но император сказал, что это пустое суеверие и велел бросить камень в огонь*.

* Новые соображения о свойствах безоарового камня высказал в наше время американский биохимик Эндрю Бенсон. Он считает, что в камне действительно имеются два механизма обезвреживания соединений мышьяка. Между фосфорнокислыми солями камня и арсенатами (соединениями трехвалентного мышьяка) происходит реакция обмена: мышьяк поступает в камень, а фосфор в раствор. Арсениты же (соединения пятивалентного мышьяка) связываются в нетоксичный комплекс с гидролизованным кератином, образованным в камне из белка волос (Химия и жизнь, 1980, №3, с. 27).

Постепенно безоаром стали называть самые разнообразные средства. В XVII в., например, отцы иезуиты из Гоа (порт на восточном побережье Индии) изготовляли «камень Гоа», в середине которого было маленькое яблочко, покрытое смесью растертых в порошок смолы, коралла, жемчуга, сапфира, других драгоценных камней, золота и амбры. С камня стирали немного порошка и принимали внутрь как лучшее лекарство при отравлении или заболевании. Был Западный безоар, Солнечный, Чугунный и еще много разных камней. Вера в их лечебное действие была так сильна, что, когда знаменитый анатом и медик, лейб-врач французского короля Карла IX, Амбруаз Паре, получил безоар из Испании, он решил проверить его действие на придворном поваре, осужденном за кражу к повешению. Повар получил яд (по-видимому, сулему) и погиб, хотя Паре применял и другие средства, желая его спасти.

Чудовищная волна отравлений, захлестнувшая Европу во время, позднего средневековья, привела к тому, что люди, не доверявшие друг другу, искали всевозможные средства для предупреждения отравления. Древним институтом было иметь в хозяйстве пробователя пищи. В эпоху, о которой мы сейчас говорим, пробователи пищи были при дворах всех европейских светских и церковных владык (в Европе они получили название* «мундшенки»).

* Этот обычай, по-видимому, существовал на Востоке почти до наших дней. Когда немецкий археолог Гуго Винклер работал в 1907 г. над раскопками в Богазкёе, он и его спутники были однажды приглашены на обед к некоему бею. Рядом с беем стоял повар, который должен был пробовать каждое появляющееся на столе блюдо, чтобы гости не опасались отравления.

В средние века кроме пробователя пищи, различных териаков и безоаров появились еще так называемые «креденцы» (от латинского «credere» – «доверять»). Креденц входил в сервировку стола для приема пищи. Этой нарядной, если так можно выразиться, крышкой покрывали пищу и питье, после чего повар снимал пробу с подаваемых блюд. Внутри этой дорогой крышки находился рог сказочного животного «единорога». Рог якобы обладал магической силой; он не переносил ничего нечистого и порочного в том числе, – и на этом зиждилась его слава, – отравленной пищи или питья. В их присутствии он как бы «потел».

Крымский хан Менгли-Гирей прислал Ивану III перстень с частицей рога диковинного зверя из «Индустанской земли». Считалось, что, если к перстню прикоснуться языком перед началом трапезы, он охраняет от отравления. Кубки и чаши, отделанные этим рогом, якобы издавали «шипение», если в них наливали отравленное вино.

Трудно сказать, откуда пошли рассказы о существовании «единорога», возможно, однако, что правдивый и далеко не легковерный Марко Поло приложил руку к этим басням, превратив зондского носорога в мифического единорога. «Шерсть у них, как у буйволов, а ноги слона, посреди лба толстый и черный рог, кусаются они, скажу вам, языком, на языке у них длинные колючки... С виду зверь безобразный». В дальнейшем создалась легенда, что чудовище могла укротить только девственница – символ чистоты – и превратить его в ручное животное. В качестве рога продавался зуб нарвала*, стоимость которого по массе во много раз превышала стоимость золота. Папа Климент VII в 1533 г. подарил своей внучатой племяннице Екатерине Медичи подобный «указатель ядов» длиною в два локтя к ее свадьбе с Генрихом II, будущим королем Франции. Золотую оправу для него должен был сделать знаменитый Бенвенуто Челлини, ваятель и ювелир, которому в то время покровительствовал Климент VII.

* Нарвал – морское млекопитающее. У самцов развит очень длинный левый бивень.

Если при заболеваниях эмпирически иногда удавалось найти правильный путь лечения, то при отравлениях исключительно долго преобладало суеверие. Объяснение найти нетрудно: отравители держали в секрете рецепты ядов, шарлатаны были заинтересованы в том, чтобы заинтриговать публику. Все это приводило к тому, что в медицине долгое время не накапливалось даже толковых наблюдений и болезни часто объяснялись действием ядов, а отравления, напротив, болезнями.

В XVI–XVII вв. алхимия из рук философов и изобретателей, искавших издревле философский камень, который должен был превращать неблагородные металлы в золото и исцелять болезни, переходит к светским государям. Последние не только поощряют и финансируют работы алхимиков, но и сами включаются в поиск. Идея о панацее, которая излечивает все болезни, все отравления, возвращает молодость одряхлевшему человеку, владела умами алхимиков и врачей. Теперь основными лекарствами и противоядиями были многочисленные составы, которые создавались в алхимических лабораториях. Нужно учесть также, что интересы медицины не выходили из поля зрения химиков в течение многих десятилетий, так как химия как самостоятельная дисциплина с трудом пробивала себе дорогу в высшую школу и многие прославленные химики были по образованию врачами.

В начале XIX столетия химия уже крепко стояла на ногах, и это сказалось в том, что и в терапию постепенно входит рациональный химический принцип, появляются попытки реакции, выполненные в пробирке (in vitro), перенести на живой организм (in vivo). Так появились первые противоядия, не потерявшие частично своего значения и поныне. Самой простой была реакция, дающая с ядовитым соединением нерастворимую форму, которая уменьшает всасывание яда в кровь из желудочно-кишечного тракта.

Приведем несколько примеров. При реакции соединений ртути (сулемы) с сероводородом образуется нерастворимый и нетоксичный сульфид. Однако сероводородная вода очень неустойчива и требует специального приготовления. В настоящее время используется так называемый antidotum metallorum, в котором сероводородная вода изготавливается по способу Стрижевского, придающему ей стойкость. Алкалоиды с таннином дают нерастворимые таннаты, и в современный сложный по составу антидот прибавляют таннин. Окисленная форма соединения часто теряет свою токсичность. При отравлении некоторыми алкалоидами применяют раствор марганцевокислого калия, являющегося сильным окислителем. Введение в желудок порошка специально обработанного угля (активированного угля) приводит к сорбции ряда неорганических ядов на угле. Названные противоядия могут принести пользу, только если они применялись вскорости после отравления, пока яд еще не успел всосаться в кровь. Современная токсикология делает акцент на создании антидотов, действие которых было бы эффективно в случаях, когда яд циркулирует в крови и поступает в ткани.

В 1945 г. в Англии в лаборатории Питерса был синтезирован 2,3-димеркаптопропанол, получивший название британского антилюизита (БАЛ). Названием своим он обязан тому, что этот препарат должен был купировать токсическое действие люизита (хлорвинилхлорарсина), использовавшегося в качестве боевого отравляющего вещества в конце первой мировой войны. Люизит содержит в своей молекуле мышьяк и, как многие металлы и неметаллы (ртуть, мышьяк, кадмий, хром), входит в группу так называемых тиоловых ядов, токсическое действие которых зависит от их ингибирующего влияния на сульфгидрильные (SH –) группы белков и аминокислот. Защитное действие антидота объясняется тем, что его сульфгидрильные группы конкурируют с биологическими и вместо комплекса «яд-рецептор» образуется комплекс «яд-антидот», который постепенно выводится из организма через почки и желудочно-кишечный тракт. На этом же принципе основано действие отечественных защитных препаратов: унитиола и димеркаптоянтарной кислоты (сукцимера).

Своеобразную группу современных антидогов при отравлении металлами составляют соединения, образующие с ними растворимые комплексы (хелаты), выводимые из организма с мочой. Хорошие результаты дают соли аминополикарбоновых кислот и ряд родственных препаратов: трилон Б и пентацин; высокой экскреторной активностью обладает также D-пеницилламин.

В борьбе с вредителями сельского хозяйства, с засорением водоемов и сорняками часто применяют фосфорорганические соединения. Как правило, эти яды избирательно тормозят фермент, участвующий в передаче нервного возбуждения (холинэстераза). В настоящее время в качестве антидотов используются реактиваторы холинэстеразы, препараты главным образом из класса оксимов. Практически хорошие результаты получены при использовании дипироксима (ТМБ-4), пралидоксима (2-ПАМ) и аналогичных препаратов, освобождающих ингибированный фермент. Разрабатываются и другие способы освобождения фермента, основанные на биохимических механизмах, регулирующих физиологическое действие фермента.

На другом принципе основано использование антидотов так называемого физиологического действия. Алкалоид атропин, например, вызывает расширение зрачка, прекращение выделения слюны и пота, учащение дыхания и расслабление гладкой мускулатуры кровеносных сосудов и бронхов в результате блокады парасимпатической нервной системы. Напротив, алкалоид мускарин приводит к сужению зрачка, усилению слюно- и потоотделения, замедлению сердцебиения, сокращению гладкой мускулатуры сосудов и бронхов: эти явления происходят от возбуждения парасимпатической нервной системы. Следовательно, отравление, вызванное атропином, можно лечить не менее ядовитым мускарином.

Изыскание противоядий для ядовитых соединений имеет большое значение не только для токсикологии, но и для фармакологии. Воспроизвести отравление в эксперименте несравненно проще, чем вызвать заболевание животного, проще наблюдать и за успехами лечения отравления. Поэтому изучение патогенеза отравлений и способов их лечения имеет общее методологическое значение.

Заканчивая этот очерк о ядах, противоядиях и лекарствах, нужно сказать еще несколько слов об успехах и трудностях современной лекарственной терапии. XX век принес революцию в эту область; появились сульфаниламиды и антибиотики, гормоны, витамины, гипотензивные средства, заменители крови, психофармакологические препараты и целый ряд других не менее важных средств лечения. Современный арсенал лекарственных препаратов насчитывает несколько тысяч наименований, причем значительную часть составляют синтетические соединения. Успехи фармакологии привели к тому, что многие заболевания практически исчезли, большинство протекает значительно легче и имеет благоприятный исход.

Вместе с тем около тридцати лет тому назад появилась новая проблема, связанная с побочным действием многих лекарственных средств. В 1967 г. был создан международный центр по изучению побочного действия лекарства при Всемирной Организации Здравоохранения (ВОЗ), а затем подобный же центр вошел в систему здравоохранения в нашей стране. Насчитывается свыше тысячи лекарственных препаратов, способных вызвать заболевания печени и желчевыводящих путей. Ведущее место среди медикаментозных осложнений занимает также поражение желудочно-кишечного тракта. На основании постепенно накапливаемого опыта выяснилось, что даже сравнительно давно применяемые лекарства при недостаточном знании особенностей организма больного могут вызывать весьма нежелательные явления. В некоторых случаях причиною медикаментозного осложнения являются какие-либо генетические особенности организма, о которых не подозревают ни врач, ни больной.

Приходится обратить серьезное внимание на злоупотребление лекарствами и страсть к самолечению. Злоупотребление витаминными препаратами может принести иногда вред, а не пользу. Существенное влияние на действие некоторых лекарственных средств оказывает одновременное употребление алкоголя.

Новая и еще мало изученная проблема – взаимодействие некоторых лекарственных средств с пищевыми продуктами равно интересует медиков и диетологов и нуждается в специальных исследованиях.

Раздел современной медицины, изучающей яды, называется токсикологией (от греч. τοξικος - яд и λογος - наука). Она изучает биохимические и физиологические процессы в организме, происходящие под воздействием различных ядов, а также способы диагностики и лечения отравлений.

Первые упоминания о действии ядов на организм человека были обнаружены в "папирусе Эберса", представляющему собой медицинскую энциклопедию древних египтян и датируемую XVI веком до н.э. Среди многих прописей ядов в нем упоминаются опиум, скипидар, сурьма, гиосциамин, медь, свинец и др. Действие различных токсинов на организм и патологические состояния, связанные с этим, древнегреческий врач Гиппократ выделил в отдельную область медицины. Огромный вклад в развитие знаний о ядах внесли всемирно известные ученые Авиценна, Мозес Мемонидэс, Парацельс, Георгий Агрикола, Амбруаз Паре и многие другие.

Во II веке до н.э. сведения о ядах значительно пополнились благодаря исследованиям врача и поэта Никандра Колофонского из античного города Пергама. Сохранились два его стихотворных сочинения: Териака - о животных ядах и Алексифармака - о ядах и антидотах. Необходимые сведения черпались не только из работ мыслителей и врачей того времени, таких как Гиппократ и Апполодор, но также были получены из собственных наблюдений. Предполагается, что Никандр Колофонский изучал действие ядов на заключенных, приговоренных к смерти за свои преступления. На основании полученных данных он первым упорядочил и систематизировал ядовитые вещества.

Правитель Понтийского царства Митридат VI Евпатор – одаренный и образованный человек, талантливый полководец и умелый воин, одновременно сочетал в себе черты жестокого и коварного правителя. Постоянные интриги, предательство и довольно частые убийства царственных родственников в борьбе за власть, привели к тому, что осторожный Митридат стал изучать действие ядов. Опасаясь отравления, царь титровал известные яды того времени на заключенных, выявляя безопасные для приема дозировки. Принимая затем микроскопические количества отравляющих средств регулярно, он выработал устойчивость к действию некоторых из них. Кроме того, на основании проводимых опытов, Митридат самостоятельно не только приготавливал ядовитые смеси, но также их антидоты. Он создал противоядие Mitridatum, которому приписывали свойства универсального антидота и применяли на протяжении более шестнадцати веков.

В эпоху Средневековья накопленные сведения о ядах активно использовались в борьбе за власть. Однако развитие токсикологии в европейских странах, резко тормозилось под влиянием религиозных мировоззрений. Монахи того времени активно применяли принцип лечения подобного - подобным (similia similibus curantur), что заложило основу для появления в XVIII веке гомеопатии - учения, которое официальной медициной считается псевдонаучным, чему является подтверждением множество проведенных исследований.

Врач, живший в начале XVI века и носивший длинное имя Филипп Ореолус Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм, известен истории под псевдонимом – Парацельс ("превзошедший Цельса"). Являясь действительно выдающимся ученым, неутомимым исследователем-практиком, великий Парацельс обозначил один из постулатов токсикологии и фармакологии: "Что не ядовито? Все есть яд, и ничто не лишено ядовитости! Одна лишь доза делает яд незаметным"

В 1805 году врачами Филиппом Физиком и Жюльемом Дюпюитреном было предложено промывание желудка в качестве первой помощи при отравлениях. В 1813 г, француз Бертран публично проглотил смертельную дозу мышьяка в смеси с активированным углем. К великому изумлению окружающих он не умер. Подобный эксперимент был повторен в 1831 г врачом Тюери на глазах у членов Француской Медицинской Академии. Только вместо мышьяка была принята доза стрихнина, превышающая смертельную в 10 раз. И вновь испытуемый остался жив. С тех пор активированный уголь начал повсеместно применяться при различных отравлениях, многократно подтверждая свою эффективность и приобретая все большую популярность благодаря универсальности действия.

Микроскопические, точно выверенные дозировки химических соединений, получаемых естественным путем или синтезируемых искусственно, яды змей и насекомых помогают справляться со многими заболеваниями, укрепляют пошатнувшееся здоровье, способствуют продлению жизни человека. В то же время, те же самые биологически активные вещества, в неумелых руках или по злому умыслу, могут приводить к печальным, трагическим последствиям. Благодаря научным исследованиям, опыту, накопленному многими поколениями в этой области медицины, токсикология помогает сохранять немало человеческих жизней, спасать в тех ситуациях, когда без специальных знаний не обойтись.

Появлению эффективных противоядий предшествовал долгий путь исканий многих поколений человечества. Естественно, что начало этого пути связано с тем временем, когда людям стали известны яды. В Древней Греции существовало убеждение, что против любого яда должно применяться свое противоядие. Этот принцип, одним из авторов которого был Гиппократ, поддерживался и другими выдающимися представителями медицины в течение многих веков, хотя, конечно, в химическом смысле тогда не существовало каких-либо оснований для таких утверждений. Тем не менее признание представителями древней медицины за противоядиями особо специфических целебных свойств само по себе является примечательным, ибо в дальнейшем отдельные антидоты стали наделять многими свойствами. Так, в книге Никандра из Колофана (185-135 гг. до н.э.) под названием «Алексифармака» можно уже встретить упоминание о подобных антидотах. Примерно к этому времени надо отнести и знаменитый антидот понтий-ского царя Митридата VI Эвпатора (120-63 гг. до н.э.), состоявший из 54 частей. Он включал опий, различные растения, высушенные и растертые в порошок части тела змеи. Имеются свидетельства, что Митридат принимал свой антидот ежедневно малыми дозами, чтобы выработать невосприимчивость к отравлениям любыми ядами. Предание гласит, что эксперимент оказался удачным. Когда против царя вспыхнуло восстание под руководством его сына Фер-нака и Митридат решил покончить с собой, все его попытки отравиться оказались тщетными. Он погиб, бросившись на меч (цит. по Огрызков К И. Польза и вред лекарств. М, — Медицина, 1968). Впоследствии на его основе было создано другое универсальное противоядие под названием «терьяк», которое в течение многих веков применялось в разных странах для лечения отравленных, хотя обладало только успокаивающим и болеутоляющим действием. Описание универсального противоядия есть и у Плиния Второго (23-72 гг. н.э.). Таким противоядием он считал молоко.

Во II — I веках до н.э. при дворах некоторых царей специально изучали действие ядов на организм, причем сами монархи не только проявляли интерес к этим исследованиям, но иногда даже принимали в них личное участие. Объясняется это тем, что в те времена яды нередко применялись для убийств прежде всего с политическими целями. В частности, для этого использовали змей, укус которых рассматривался как кара богов. Так, например, царь Митридат и его придворный врач ставили опыты над приговоренными к смерти людьми, которых они подвергали укусам ядовитых змей и на которых испытывали различные способы лечения. Впоследствии они составили «Тайные мемуары» о ядах и противоядиях, которые тщательно охранялись. В 66 г. н.э. эти мемуары были захвачены римским полководцем Помпеем и по его приказу переведены на латинский язык.

Но, пожалуй, наиболее интересные сведения о противоядиях содержатся в произведении выдающегося врача античной эпохи Клавдия Галена (129-199 гг. н.э.), которое так и называлось — «Антидоты». В нем Гален приводит список важнейших из существовавших тогда противоядий, которые затем в течение почти двух веков находили практическое применение. Гален считал, что применение лекарств, в том числе противоядий, должно в основном соответствовать принципу «противоположное противоположным». Так, он различал охлаждающие, согревающие и вызывающие гниение яды, а в качестве противоядия рекомендовал вещества, восстанавливающие нарушенное в организме равновесие. Например, при отравлении опием, считавшимся охлаждающим ядом, рекомендовались согревающие процедуры.

Надо отметить, что в первом тысячелетии н.э. наука о ядах и противоядиях мало продвинулась вперед. В сочинениях этой эпохи можно найти взгляды и предписания античных авторов, например Галена, Никандра из Колофана, множество рекомендаций, основанных на религиозных представлениях и схоластических умозаключениях. В частности, в те времена и вплоть до Средних веков и эпохи Возрождения упорно поддерживалась вера в единый механизм (принцип) действия ядов, азначитивто, что побеждены они могут быть только универсальными антидотами. Одним из веществ такого рода длительно считался безоар — измельченный желчный камень, извлекавшийся у жвачных животных и нашедший широкое применение в качестве противоядия наружного и внутреннего использования при различных отравлениях и заболеваниях. Увлечение идеей создания противоядия многостороннего действия продолжалось и в более позднюю эпоху, что видно на примере антидота Маттиомуса (1618 г.), включавшего около 250 компонентов. В медицинских книгах XVII и XVIII вв. все еще можно было найти упоминания о безоаре и других подобных антидотах как о чудесных и верных средствах против всех ядов и заразных болезней.

Еще в древности широко было распространено требование к противоядиям (как, впрочем, и к лекарствам вообще) как к средствам, способствующим изгнанию яда из организма или притягивающим его к себе. Считалось также, что эти вещества должны возбуждать соответствующие функции организма с целью скорейшего освобождения его от токсичного агента. Поэтому с давних времен высоко ценились лекарства, вызывавшие рвоту, понос, усиленное мочеотделение, потоотделение, слюноотделение. Надо сказать, что и до настоящего времени рвотные, слабительные и мочегонные средства играют немалую роль в лечебных мероприятиях по удалению ядовитых веществ из организма.

Для раннего средневековья наиболее ценным с точки зрения практических рекомендаций по борьбе с отравлениями следует признать знаменитый «Канон врачебной науки» Абу-Али Ибн-Сины (Авиценны) (980 — 1037 гг.), созданный в период с 1012 по 1023 г. В нем описано 812 лекарств растительного, животного и минерального происхождения и среди них немало противоядий. Вообще Ибн-Сина придавал противоядиям большое значение. В то время на Востоке были распространены умышленные отравления, в особенности посредством подмешивания яда к пище. Поэтому в «Каноне» даются специальные советы, как уберечься от яда, и подчеркивается, что попадание яда в пищеварительный тракт после еды облегчает течение отравлений. В «Каноне» приводится немало конкретных советов по применению противоядий при различных интоксикациях. Например, отравленным солями предписывалось молоко и масло, а отравленным железными опилками и окалиной — магнитный железняк, который, как тогда считалось, собирает рассеивающиеся в организме железо и другие металлы. Особое место в сочинениях Ибн-Си-ны занимает описание укусов ядовитых членистоногих и змей и способов борьбы с их последствиями. Не оставил он без внимания и кишечные отравления, в частности ядовитыми грибами и испорченным мясом. В качестве противоядий Ибн-Сина рекомендовал антидот Митридата, а также инжир, цитварный корень, терьяк, вино.

В начале XII в. на Востоке получило известность сочинение одного из последователей Ибн-Сины — Зайнуддина Джурд-жани под названием «Сокровище Хорезмшаха», написанное на таджикском языке (фарси). Это многотомный труд, который содержит большое число оригинальных сведений о характере и механизмах действия различных токсических веществ, о способах лечения отравлений. Что касается противоядий, то Джурджанй описывает в основном те из них, которые упоминались еще античными авторами. Немало рекомендаций по наиболее рациональному использованию противоядий приводится в другом средневековом медицинском трактате, известном под названием «Салернский кодекс здоровья» и составленном Арнольдом из Виллановы (1235-13Пгг.). Это замечательное произведение содержит множество медицинских рекомендаций по борьбе с отравлениями, изложенных в стихотворной форме. Вообще слова «яд» и «противоядие» довольно часто употребляются в «Кодексе». Вот только 2 примера:

Рута, чеснок, териак и орех, как и груши, иредька, Противоядием служат от гибель сулящего яда. Надо солонку поставить перед теми, кто трапезой занят. С ядом справляется соль, а невкусное делает вкусным.

Интересно отметить, что еще за 3-4 века до Арнольда из Виллановы в том же Салерно был создан практический труд под названием «Антидотарий»-книга наиболее употребительных средств борьбы с отравлениями.

Нередко художественные произведения средневековых авторов строились на сюжетах, связанных с использованием ядовитых веществ. Иногда в них описывались способы, позволявшие предотвращать отравления или бороться с ними. Подчас слова «яд» и «противоядия» в этих произведениях приобретали иносказательный смысл: под ядом понималось зло, а противоядие олицетворяло положительные качества человека. Например, выдающийся персидский поэт Саади (XIII в.), напутствуя своего героя, восклицает:

Но, друг, ведь ты богат!

С противоядием не страшен яд.

Множество советов, рецептов и правил по борьбе с отравлениями содержалось и в других сочинениях древности, немало их передавалось из поколения в поколение у разных

народов. Так, у индейцев как антидот против яда отравленных стрел использовался табак, причем его употребляли не через рот, а в виде табачного клистира. Некоторые приемы предупреждения отравлений становились обрядами и должны были исполняться всеми членами общины (рода, племени). Иногда они использовались лишь избранными, привилегированными людьми. Например, в книге доминиканского монаха Ажилду да-Эспиноса (XVII в.) описан способ создания резистентности к ядам с помощью самих ядов. Одна из глав этой книги так и называется — «О яд ядущих». Внейда-Эспиноса так описал обряд, существовавший на территории нынешней провинции Катанга (республика Заир): «...По вечерам король деревни и с ним уважаемые люди, которых мы бы назвали его министрами, изгнав из дома жен, детей и рабов, принимались в огромном котле варить некую жидкость, изрядно зловонную и гнусного вида, причем размешивал ее увешанный ужасными амулетами старик, без сомнения, местный колдун.». Потом, как пишет да-Эспиноса, король и министры по очереди пили адскую жидкость, предварительно размешав ее с водой и медом диких пчел. На недоуменные вопросы монаха ему ответили, что это яд, а пьют его каждый день по небольшой дозе для того, чтобы стать невосприимчивым к отраве, «буде захочет ею воспользоваться некий злонамеренный человек». На глазах у высказавшего недоверие да-Эспиноса отвар дали выпить собаке. Не прошло и десяти минут, как несчастное животное задергалось в предсмертных судорогах. Колдун предложил выпить монаху, но тот отказался. «Теперь и я убедился в том, что это яд. По моему разумению, тут не обошлось без дия-вола, а я не сомневался, что мне он помогать не станет.» Нетрудно заметить, что в этом описании содержится нечто сходное со способом создания невосприимчивости к яду, применявшимся царем Митридатом. Кстати, у Ибн-Сины также можно найти описание привыкания к токсичным веществам, использовавшегося даже в политических целях: невольниц, которые в результате длительного употребления небольших доз яда, например аконитина, приобретали к нему резистентность, подсылали для убийства людей, имевших с ними общение.

Качественно иной этап развития учения об антидотах связан со становлением химии как науки и, в частности, — с выяснением химического состава многих ядов. Этот этап начался с конца XVIII в., и его можно считать переходным к нашему времени. Некоторые из созданных в конце XVIII и начале XIX в. противоядий существуют и поныне. Прежде всего в химических лабораториях того времени в сотрудничестве с медиками были найдены противоядия — нейтрализаторы ядовитых веществ, которые образовывали с ядами нетоксичные нерастворимые в воде соединения. Вначале такие антидоты, основанные главным образом на реакциях замещения и двойного обмена, демонстрировались в пробирках, что позволило скоро внедрить их в практику.

Любопытен путь внедрения угля в практику борьбы с отравлениями. Несмотря на то, что уже в XV в. было известно, что древесный уголь обесцвечивает окрашенные растворы, лишь в конце XVIII в. это к тому времени забытое свойство угля было снова открыто. Как антидот уголь упоминается в литературе только в 1813 г. В последующие годы в химических лабораториях ряда стран уголь применялся при постановке многих опытов. Так, было обнаружено (1829 г.), что растворы различных солей при пропускании через древесный уголь теряют металлы. Но экспериментальное доказательство антидотной значимости угля было получено только в 1846 г. Гарродом. В опытах на морских свинках, собаках и кроликах этот ученый доказал, что животных можно защитить от отравляющего действия стрихнина, аконитина, синильной кислоты и других сильнодействующих ядов посредством введения им в желудок животного угля. Тем не менее в течение второй половины XIX в. идажевначале XX в. уголь не признавался в качестве антидота. Случилось так, что к концу XIX столетия применение угля для оказания помощи при отравлениях было забыто, и только начиная с 1910 г. можно наблюдать второе рождение угля как антидота. Это связано с именем чешского фармаколога Ви-ховского. Поскольку антидотные свойства угля определяются его адсорбционной активностью, то успехи физической химии в начале XX столетия заставили по-новому оценить существо его действия и дали толчок к получению углесодер-жащх адсорбентов с большой пористостью (площадью поверхности) из различных веществ растительного и животного происхождения.

Конец 60-х годов прошлого века ознаменовался появлением качественно нового типа противоядий — веществ, которые сами не реагируют с ядами, но устраняют или предупреждают нарушения в организме, возникающие при отравлениях. Именно тогда немецкие ученые Шмидеберг и Коппе впервые показали антидотные свойства атропина (атропин — алкалоид растения красавка — сам является сильнодействующим веществом. Он также содержится в дикорастущих повсеместно других растениях семейства пасленовых -белене и дурмане) при отравлении ядом мухомора — мускарином. В последующем было доказано, что атропин способен блокировать те рецепторные структуры в организме, возбуждение которых определяет отравляющее действие мускарина. Таким образом, яд и эффективно действующее противоядие не вступают в непосредственный контакт.

Что касается других видов эффективных противоядий, которые сейчас имеются на вооружении практической токсикологии, то они создавались в новейшее время, главным образом в последние 2-3 десятилетия. В их числе вещества, возвращающие активность или замещающие поврежденные ядами биологические структуры или же восстанавливающие жизненно важные биохмические процессы, нарушенные токсичными агентами. Надо иметь также в виду, что немало антидотов находится в стадии экспериментальной разработки и, кроме того, отдельные старые антидоты периодически совершенствуются.

С самой зари человечества яды играли значительную роль в нашей жизни. Ими смазывали стрелы, идя на охоту, ими бесшумно и без особых проблем устраняли неугодных мужей или политических соперников, ими казнили преступников. Яды настолько проникли во все сферы человеческой жизни, что люди захотели иметь надежную защиту от этого грозного оружия

Алексей Водовозов

В медицинской литературе противоядие называются «антидотом» (от греческого «даваемый против»). Причем в той же литературе нет однозначного определения, что же такое антидот. По идее, противоядие должно обладать хотя бы одним из двух свойств: первое — нейтрализовывать яд в организме, взаимодействуя с ним на химическом или физическом уровне; второе — устранять последствия действия яда на клетки, ткани, органы и системы.

Идеальный антидот сочетает оба этих свойства, но, как и идеальный муж, не существует в природе. Поэтому даже в современных условиях не всякому яду можно противостоять, действуя на его сущность. Зачастую приходится «бить по хвостам», просто пытаясь поддерживать жизнедеятельность организма и устранять те или иные появляющиеся симптомы. Такая терапия, в отличие от антидотной, называется симптоматической.

Впрочем, и у противоядий есть слабые места. Во‑первых, антидот необходимо ввести в организм как можно раньше. Чем больше времени прошло с момента отравления, тем менее эффективным будет противоядие. Во‑вторых, антидоты отличаются высокой специфичностью, то есть будут работать лишь в отношении определенных химических соединений. А в других случаях окажутся в лучшем случае бесполезны. В худшем можно получить отравление антидотом, ведь вводят их зачастую в очень высоких дозах. Поэтому чрезвычайно важно правильно установить диагноз и определить токсин. В-третьих, антидот предотвращает развитие осложнений, порой смертельно опасных. Но он совершенно бесполезен, если осложнения уже развились. К сожалению, до всего этого медицина, по историческим меркам, додумалась буквально вчера. А до того знания о ядах и противоядиях отличались причудливостью и противоречивостью.

SH-группы, выделенные красным цветом, называются сульфгидрильными, или тиоловыми, и играют чрезвычайно важную роль в биохимии организма. Известно более 100 ферментов, активность которых может затормозиться при блокировании в них тиоловых групп. С веществами, содержащими SH-группы, связано проведение нервного импульса, тканевое дыхание, сокращение мышц, проницаемость клеточных мембран и т. д. Поэтому яды, которые действуют на сульфгидрильные группы, будут поражать организм на многих уровнях одновременно. И поэтому защита от них так важна.

Античность

Нельзя сказать, что до древних греков человечество ничего не знало о ядах. Но первая систематизация токсикологических знаний началась во времена Гиппократа. Именно в «Гиппократовом сборнике» (300 год до н.э.) было высказано убеждение, что против любого яда должно существовать и применяться свое противоядие. Однако мнение «отца медицины» было достаточно быстро забыто. И многие века медики провели в погоне за универсальным противоядием «от всего».

Интересна история антидота понтийского царя Митридата VI Эвпатора (134−63 годы до н.э.) Он панически боялся быть отравленным. Поэтому придворному врачу была поставлена задача: разработать эффективное средство защиты от всех известных на тот момент ядов. Царь лично участвовал в экспериментах на приговоренных к смерти людях, их подвергали укусам ядовитых змей, поили различными настоями, а затем испытывали различные методы лечения. По итогам многолетних трудов появился антидот, в состав которого входило 54 различных компонента: опий, различные растения и растертые в порошок тела змей. Появилась и «печатная работа», трактат «Тайные мемуары», который охранялся наравне с царской сокровищницей.

Известно, что Митридат ежедневно принимал свое противоядие, надеясь, что таким образом организм выработает устойчивость к отравлениям. Предание гласит, что антидот сработал. Когда сын поднял восстание против царя и захватил трон, Митридат тщетно пытался отравиться. Пришлось бросаться на меч. А «Тайные мемуары» были захвачены в 66 году до н.э. выдающимся римским полководцем Гнеем Помпеем Великим (106—48 годы до н. э.). По его приказу труд был переведен на латынь, и об антидоте Митридата помнили даже в Средние века.

Ядовитые вехи истории

Удачное отравление не раз меняло судьбу целых государств. Поэтому власть имущие не жалели средств на поиски противоядий. II-I век до н.э. Универсальная смесь Царь, панически боявшийся быть отравленным, принимал смесь из 54 компонентов (опий, различные растения, растертые в порошок части змей) в течение многих лет. Он начал с небольших доз, которые с каждым днем понемногу увеличивал. В итоге его организм стал невосприимчив к отравлениям настолько, что царь даже не смог совершить самоубийство при помощи яда: пришлось бросаться на меч. 129−199 годы до н.э. Противоположное противоположным Антидоты должны были действовать по принципу «противоположное противоположным». Если человек отравился опием, который относится к охлаждающим ядам, его надлежит согревать всеми доступными методами — и тогда наступит излечение. Средние века. Беозар Считался универсальным антидотом «от всего». Безоар — это камень, конкремент из плотно свалянных волос или волокон растений в желудочно-кишечном тракте жвачных животных и лошадей, реже свиней и собак. Из-за своих «целительных» свойств считался драгоценным камнем. Самым действенным, а потому и самым дорогим считался безоар из Восточной Индии. Существует легенда, что бояре Милославские, опасаясь за жизнь юного царя Федора Алексеевича, заказали ему серебряную чашку с безоаром. 1915 год. Сахар Немецкие химики Рупп и Гольце доказали, что глюкоза, соединяясь с синильной кислотой и другими цианидами, образует нетоксичный циангидрин. Некоторые продукты окисления глюкозы также способны образовывать циангидрин. Особенно активно эта реакция протекает при профилактическом использовании сахара. В связи с этим вспоминается убийство Григория Распутина в декабре 1916 года. Заговорщики сначала пытались его отравить цианистым калием, подмешанным в портвейн и пирожное. Яд не подействовал, и позднее это не без оснований связали с защитными свойствами сахара. Интересно, что особое внимание на этот случай обратили французы, поскольку именно тогда во Франции активно разрабатывались способы применения синильной кислоты в военных целях.

Именем царя был даже назван токсикологический феномен — митридатизм. Это устойчивость к высокотоксичным веществам, формирующаяся в организме при длительном их приеме. В основном этот феномен срабатывает на снотворных и наркотических ядах. Происходит своеобразная «тренировка» ферментативных систем и снижение чувствительности специфических рецепторов.

Нельзя не вспомнить и знаменитого римского врача Клавдия Галена (129−199 годы). Одно из его произведений так и называлось — «Антидоты». В нем он описал большинство существовавших на тот момент противоядий, а также принцип лечения «противоположным». По его классификации все яды делились на охлаждающие, согревающие и вызывающие гниение. При отравлении, например, опием, который считался охлаждающим ядом, необходимо было всячески согревать пострадавшего. С точки зрения современных представлений, с таким же успехом можно было бы помолиться Аполлону.

Средневековье и Возрождение

В Европе вплоть до эпохи Возрождения медики в основном занимались тем, что продвигали взгляды античных авторов, не смея им перечить и оспаривать ими написанное. Медицина, как и многие другие науки, топталась на месте. Упорно поддерживалась вера в единый механизм действия всех ядов и в универсальный антидот «от всего». Долгое время таким противоядием считался безоар — камень из желудочно-кишечного тракта жвачных животных. Его применяли как внутрь, так и наружно.

Зато на Востоке в это время сияла звезда Абу Али Хусейна ибн Абдаллаха ибн Сины, более известного как Авиценна (980−1037). В его «Каноне врачебной науки» было описано более 800 различных лекарств. В том числе и применяемых при отравлениях, благо на Востоке этот способ сведения счетов был весьма распространен. «Канон» содержит немало рекомендаций по лечению конкретных отравлений. Так, весьма разумным с точки зрения токсикологии является совет использовать молоко и масло при отравлении солями. Впрочем, Авиценна описывал и применение митридатизма, когда наложниц длительно и регулярно поили соком аконита (содержащим смертельно опасный алкалоид аконитин), начиная с мизерных доз и заканчивая смертельными. В дальнейшем этих «киллерш» использовали для устранения неугодных — такая наложница с легкостью могла разделить бокал вина с ничего не подозревающей жертвой. Доза яда, содержавшаяся в бокале, была ничтожна для наложницы, но губительна для любого другого человека. Рассказывали также о женщинах, которые могли убить мужчину одним поцелуем.

В указанные эпохи окончательно сформировалась еще одна важная точка зрения: яд необходимо как можно быстрее вывести из организма. Стали высоко цениться рвотные, мочегонные, слабительные, пото- и слюногонные лекарства. Этой точки зрения и этих методов детоксикации придерживается и современная токсикология.

Химическая революция

Качественный скачок в знаниях об антидотах связан со становлением химии как науки, если говорить в целом, и с выяснением химического состава многих ядов, если в частности. Некоторые противоядия, появившиеся в XVIII веке, дожили до наших дней и находятся в арсенале современных токсикологов.

Работа началась с экспериментов в лабораториях. Первым делом медики вместе с химиками нашли нейтрализаторы — вещества, которые в водных растворах превращали яды в нетоксичные соединения. В основном использовались реакции замещения и двойного обмена.

Постепенно становилось понятным, что Гиппократ был прав. И что каждому яду (или группе ядов) соответствует свое противоядие. С 1800 года в клинической практике стали применять карбонат кальция (мел) и гидрокарбонат натрия (соду) при отравлении кислотами. С 1806-го — глауберову соль и сульфат магния для осаждения чрезвычайно ядовитых растворимых солей бария. В опытах на животных выяснилась эффективность органических кислот и йода против алкалоидов, сульфида железа против солей тяжелых металлов, гидрата закиси железа против мышьяка.

Впрочем, нельзя сказать, что все было легко и безоблачно. Те же опыты на животных не позволяли точно прогнозировать эффект у человека, не было еще соответствующего научного аппарата. А пробелы в знаниях о строении и функциях организма затрудняли понимание сущности антидотного эффекта. Не прекращались попытки найти универсальное противоядие, способное инактивировать одномоментно множество ядов. И можно сказать, что в определенном смысле эта затея удалась, когда на токсикологической сцене появился древесный уголь.

Ядовитые вехи истории

Достижения химии в прошлом веке позволили создавать антидоты, которые способны нейтрализовать действия ядов, уже попавших в кровь. 1915 год. Активированный уголь Впервые применен как антидот-сорбент в противогазе Зелинского. Через раскаленный уголь пропускали воздух или водяной пар, что приводило к образованию микропор. В результате 1 грамм активированного таким образом угля мог иметь поверхность в несколько сот квадратных метров. Особенно эффективным активированный уголь оказался против хлора и других боевых газов, применявшихся во время Первой мировой войны. 1933 год. Антидот Стржижевского Противоядие при отравлениях сулемой (хлоридом ртути (II)). То, что при химическом взаимодействии сулемы с сернистыми соединениями она превращается в практически неядовитую сернистую ртуть, было известно еще в конце XVIII века. Однако стабилизированный раствор, содержащий сульфиды натрия и магния, удалость получить только 250 лет спустя. Автор доказал действенность антидота на себе, выпив на одном из докладов 0,2 грамма сулемы (летальная доза) и запив ее 50 мл противоядия. Токсиколог выжил, а медицина обогатилась новым антитоксическим препаратом. 1946 год. Британский антилюизит, БАЛ Первый антидот для боевых отравляющих веществ. Несмотря на то, что химическое оружие широко применялось во время Первой мировой войны, действительно эффективные противоядия появились лишь после Второй мировой. БАЛ впервые был создан по итогам досконального изучения действия яда — ученые точно знали, какие радикалы у каких молекул блокируются люизитом. БАЛ действовал как буфер, принимая удар яда на себя, подставляя свои молекулы и не давая повреждать молекулы организма. Мало того, БАЛ оказался способен разрывать связи между люизитом и его молекулой-«мишенью», таким образом, британский антилюизит стал и первым токсикологическим лечебным препаратом. 1950-е годы. Унитиол Более продвинутая версия БАЛа, разработанная советскими учеными. Унитиол хорошо растворялся в воде, был менее токсичен и более эффективен. Он оказался чрезвычайно полезен при лечении отравлений соединениями тяжелых металлов. С этой целью он используется до сих пор. 1960-е годы. Атропин Первый антидот, который сам не реагировал с ядом, но устранял нарушения в организме, которые возникали при отравлении. С атропина началось изучение сущности функционального антагонизма и создания целого класса синтетических атропиноподобных антидотов. Эта работа имела и огромное военное значение, поскольку атропин работал как противоядие при отравлениях фосфорорганическими веществами, наиболее мощными представителями химического оружия.

Еще в XV веке было известно, что уголь способен обесцвечивать окрашенные растворы. Но это свойство было вновь открыто лишь 300 лет спустя. Первые упоминания об угле как антидоте относятся к 1813 году. Но лишь в 1846 году в опытах на животных была доказана значимость угля: морских свинок, кроликов и собак он защищал от отравлений стрихнином, аконитином и синильной кислотой. Впрочем, настоящий угольный бум начался лишь с 1910 года, когда уголь научились активировать. Название произошло от его пористости и, следовательно, увеличенной, активированной способности поглощать вещества. Такая структура получается при пропускании воздуха или водяного пара через раскаленный уголь. Разработанные методы оценки и стандартизации активированных углей дали толчок к созданию целого ряда углесодержащих адсорбентов.

Внутреннее пространство

Вплоть до начала XX века врачи имели дело только с теми антидотами, которые были эффективны лишь до момента всасывания яда в кровь и которые обезвреживали его в желудочно-кишечном тракте. Сама мысль, что можно воздействовать на проникший в кровеносное русло токсин, казалась фантастичной и оспаривалась многими светилами медицинской науки того времени. Если яд попал в кровь и связался со специфичными рецепторами, все средства борьбы с отравлениями бессильны — так считалось менее ста лет назад.

Но химия продолжала шагать вперед гигантскими шагами, в том числе и военный ее раздел. И в ее арсенале появились чрезвычайно эффективные боевые газы, фосфор-органические отравляющие вещества (ФОВ). Токсикологии пришлось срочно подтягиваться и искать меры противодействия. Так в 1960-х годах исследователи пришли к атропину.

Первоначально изучалось действие атропина при отравлении ядом мухомора — мускарином. Клиническая картина отравления — так называемый мускариновый синдром: повышенное слюноотделение и потоотделение, рвота, понос, брадикардия, сужение зрачков. В тяжелых случаях наступают коллапс, нарушения дыхания, отек легких и смерть. Фосфорорганические отравляющие вещества действуют примерно сходным образом и вызывают аналогичную симптоматику.

Атропин устраняет все эти явления. Немецким исследователям Шмидебергу и Коппе удалось установить, что атропин проникает в синаптическую щель и блокирует те самые рецепторы на постсинаптической мембране, которые активирует мускарин (см. врезку). Таким образом, яд и эффективно действующий антидот не вступают в непосредственный контакт. Это открытие стало мощным толчком к изучению сущности функционального антагонизма. Большинство применяемых в настоящее время противоядий действуют именно по этому принципу.

Подставная фигура

И еще один антидот обязан своим появлением боевой химии. В 20-х годах прошлого века американский химик Уинфорд Ли Льюис (1878−1943) синтезировал хлорвинилдихлорарсин, органическое вещество, содержащее мышьяк (арсеноорганика). Его испытания показали необычайную эффективность этого отравляющего вещества кожно-нарывного действия. Люизит (вещество назвали в честь изобретателя) токсичен для человека при любых формах воздействия, способен проникать через материалы защитных костюмов и противогаза и смертелен при попадании внутрь всего 5−10 мг на 1 кг массы тела.

Аналогичные работы велись в Германии и Японии. Стало ясно, что люизит вполне могли применить на поле боя. Памятуя о неудаче с его собратом по группе — отравляющего вещества кожно-нарывного действия иприта (знаменитого «горчичного газа»), — токсикологи бросились на интенсивные поиски антидота. Ученым удалось раскрыть механизм действия люизита — и это стало залогом успеха. Выяснилось, что этот яд наиболее выражено тормозит углеводный обмен. Слабым звеном оказалась реакция окислительного декарбоксилирования пировиноградной кислоты, одного из конечных продуктов распада сахара в организме.

Катализатором данной реакции является группа ферментов, важнейший компонент которой — дигидролипоевая кислота. При взаимодействии люизита с этой кислотой образуется циклический меркаптид, не обладающий ферментативной активностью.

Как действуют яд и антидот. В нашем организме нервный импульс от нервной клетки к другой клетке (тоже нервной или эффекторной, «мишенью») передается посредством синапса. Синапс состоит из терминали, на которой находится пресинаптическая мембрана, синаптической щели и принимающей клетки с постсинаптической мембраной. Наиболее распространены в нашем организме химические синапсы. Из терминали через пресинаптическую мембрану выходит нейромедиатор — химический переносчик сигнала. Он преодолевает синаптическую щель и связывается со специфическими рецепторами на постсинаптической мембране. Рецепторы, в свою очередь, либо запускают механизм внутриклеточной передачи сигнала, либо открывают ионные каналы, которые изменяют мембранный потенциал клетки. Сработавшие нейромедиаторы немедленно инактивируются специальными ферментами, в результате чего синапс «обнуляется» и способен передавать новый импульс. Мускарин действует на синапсы, где в роли нейромедиатора выступает ацетилхолин. Мускарин конкурирует с «родным» медиатором, избирательно занимает холинэргические рецепторы на постсинаптической мембране и вызывает стойкое их возбуждение. Он не инактивируется ферментом ацетилхолинэстеразой, которая отвечает за «обнуление» синапса, что обеспечивает длительность эффекта.

Британские ученые Р. Питерс, Л. Стоукен и Р. Томсон предположили, что люизиту можно предложить «подсадную утку» с точно такими же двумя тиоловыми группами, как удигидролипоевой кислоты. И тогда яд будет связываться с подставной молекулой, не повредив организму. Они взяли трехатомный жирный спирт глицерин и вместо двух расположенных рядом гидроксильных групп (-ОН) ввели две тиоловые (-SH). Синтезированный 2,3-димеркаптопропанол получил название британского антилюизита (БАЛ). Сообщение об этом антидоте было опубликовано в 1946 году в журнале Nature.

Циклический меркаптид, который образовывал люизит с БАЛ, оказался более прочным соединением, чем комплекс «люизит-фермент». Мало того, БАЛ мог разрушать связи в этом комплексе и тем самым реактивировать дигидролипоевую кислоту. То есть британский люизит оказался не только подставным веществом, но и самым настоящим лекарством, полноценным антидотом.

Впрочем, в этой бочке меда обнаружилась увесистая порция дегтя. Во‑первых, БАЛ обладал очень узким «терапевтическим окном». Его лечебная доза — сотые доли грамма, а токсическая — десятые, то есть в больших дозах (при тяжелых отравлениях) его использовать невозможно. Во‑вторых, БАЛ плохо растворяется в воде, его приходилось вводить в специальных масляных растворах, что затрудняло всасывание в кровь и существенно замедляло лечебное действие.

Решение было найдено в начале 1950-х годов киевскими токсикологами и химиками под руководством академика АМН СССР А.И.Черкеса и профессора В.Е. Петрунькина. Ими был синтезирован и успешно испытан модифицированный БАЛ- 2,3-димеркаптопропансульфонат натрия, получивший название унитиол.

Советские ученые заменили третью гидроксильную группу на радикал SO3Na и гидратировали полученную молекулу. Препарат получился более активным, лучше и быстрее проникал в кровь, обладал меньшим спектром побочных явлений. Но совсем избавиться от них не удалось. Передозировка или повышенная чувствительность вызывала у пациентов головную боль, снижение давления и появление зудящей сыпи. Кроме того, из организма в усиленном режиме выводились жизненно необходимые микроэлементы, такие как медь и марганец.

Поэтому унитиол применяли только по строгим показаниям: он оказался эффективным антидотом против всех тиоловых ядов, к которым в первую очередь относятся соли тяжелых металлов. Рост промышленного производства привел к тому, что со ртутью, мышьяком, свинцом, кадмием и сурьмой с каждым годом контактировало все большее число людей. И росло число отравлений ими.

В поисках идеала

Еще в 1818 году выдающийся французский ученый — химик и токсиколог Матье Жозеф Бонавентюр Орфила (1787−1853) сформулировал пять требований к антидоту:

1) противоядие должно быть таким, чтобы его можно было принимать в больших дозах без всякой опасности;

2) противоядие должно действовать на яд, будь то жидкий или твердый, при температуре человеческого тела или более низкой;

3) действие противоядия должно быть быстрым;

4) противоядие не должно связываться с ядом в среде желудочного, слизистого, содержащего желчь и других соков, которые могут содержаться в желудке;

5) действуя на яд, противоядие должно лишать его вредных свойств.

Большинство этих положений актуальны и в наше время. Но пока так и не удалось добиться выполнения первого пункта. Многие современные антидоты — сильнодействующие, а порой и просто токсичные препараты. Зачастую клин выбивают клином — так, отравление метиловым спиртом лечат конкурентным антидотом — этанолом, который также представляет собой нейротоксический яд, просто более слабый. Атропин, являющийся антидотом, сам может стать причиной тяжелого отравления и смерти. Кроме того, большинство современных антидотов разрушается в желудочно-кишечном тракте, что заставляет вводить их в организм парентерально — в виде инъекций или аэрозолей.

Но работа продолжается. Токсикологи и химики ищут новые, более эффективные и безопасные антидоты, которые смогут защитить человека от всех окружающих его ядов. Ну или хотя бы от большей их части.