Русско-турецкие войны. Русско-турецкие войны Военачальники русско турецкой войны

Русско-турецкая война 1768-1774 гг.

Русско-турецкая война 1787-1791 гг.

Опираясь на дружественный нейтралитет России, Пруссия с 1864 по 1871 г. одерживает победы над Данией, Австрией и Францией, а затем осуществляет объединение Германии и создание Германской империи. Разгром Франции прусской армией позволил, в свою очередь, России отказаться от стеснительных статей Парижского соглашения (прежде всего, от запрета иметь военный флот на Черном море). Вершиной германо-российского сближения стало создание в 1873 г. "Союза трех императоров" (России, Германии и Австро-Венгрии). Союз с Германией, при ослаблении Франции, позволил России активизировать политику на Балканах. Поводом к вмешательству в балканские дела стали боснийское восстание 1875 г. и сербо-турецкая война 1876 г. Разгром турками Сербии и жестокое подавление ими восстания в Боснии вызвали сильное сочувствие в русском обществе, желавшем помочь "братьям-славянам". Но в российском руководстве имелись разногласия по поводу целесообразности войны с Турцией. Так, министр иностранных дел А.М.Горчаков, министр финансов М.X.Рейтерн и др. считали Россию неготовой к серьезному столкновению, которое могло вызвать финансовый кризис и новый конфликт с Западом, прежде всего, с Австро-Венгрией и Англией. В течение всего 1876 г. дипломаты искали компромисс, которого Турция всячески избегала. Ее поддерживала Англия, которая видела в разжигании военного пожара на Балканах возможность отвлечения России от дел в Средней Азии. В конце концов, после отказа султана реформировать свои европейские провинции император Александр II 12 апреля 1877 г. объявил Турции войну. Предварительно (в январе 1877 г.) русской дипломатии удалось уладить трения с Австро-Венгрией. Та сохраняла нейтралитет за право оккупации турецких владений в Боснии и Герцеговине, Россия возвращала себе территорию южной Бессарабии, потерянную в Крымскую кампанию. Было решено также не создавать крупное славянское государство на Балканах.

План российского командования предусматривал завершение войны в течение нескольких месяцев, чтобы Европа не успела вмешаться в ход событий. Поскольку Россия почти не имела флота на Черном море, повторение маршрута похода Дибича на Константинополь через восточные районы Болгарии (близ побережья) становилось затруднительно. Более того, в данном районе находились образующие четырехугольник мощные крепости Силистрия, Шумла, Варна, Рущук, в которых располагались главные силы турецкой армии. Продвижение в этом направлении грозило русской армии затяжными боями. Поэтому было решено обойти зловещий четырехугольник через центральные районы Болгарии и идти к Константинополю через Шипкинский перевал (перевал в горах Стара-Планина, на дороге Габрово - Казанлык. Высота 1185 м.).

Можно выделить два основных театра военный действий: Балканский и Кавказский. Главным был Балканский, где военные действия можно разбить на три этапа. Первый (до середины июля 1877 г.) включал переход русскими войсками Дуная и Балкан. Второй этап (со второй половины июля до конца ноября 1877 г.), в течение которого турки осуществили ряд наступательных операций, а русские, в целом, находились в состоянии позиционной обороны. Третий, завершающий этап (декабрь 1877 - январь 1878) связан с наступлением русской армии через Балканы и победным окончанием войны.

Первый этап

После начала войны на стороне России выступила Румыния, пропустившая русские войска через свою территорию. К началу июня 1877 г. русская армия, которую возглавлял великий князь Николай Николаевич (185 тыс. чел.), сосредоточилась на левом берегу Дуная. Ей противостояли примерно равные по численности войска под командованием Абдул-Керима-паши. Основная их часть находилась в уже указанном четырехугольнике крепостей. Главные же силы русской армии сосредоточились несколько западнее, у Зимницы. Там готовилась основная переправа через Дунай. Еще западнее, вдоль реки, от Никополя до Видина, располагались румынские войска (45 тыс. чел.). По боевой подготовке русская армия превосходила турецкую. Но вот по качеству оружия турки превосходили русских. В частности, на вооружении у них находились новейшие американские и английские винтовки. Турецкая пехота имела больше патронов и шанцевого инструмента. Русским же солдатам приходилось экономить выстрелы. Пехотинцу, который израсходовал во время боя свыше 30 патронов (более половины патронной сумки), грозило наказание. Сильный весенний разлив Дуная помешал переправе. Кроме того, турки имели на реке до 20 броненосцев, контролировавших береговую зону. В борьбе с ними прошли апрель и май. В конце концов русские войска с помощью береговых батарей и минных катеров нанесли турецкой эскадре урон и заставили ее укрыться в Силистрии. Только после этого появилась возможность для переправы. 10 июня у Галаца через реку переправились части XIV корпуса генерала Циммермана. Они заняли Северную Добруджу, где и простоями до конца войны. Это был отвлекающий маневр. Главные же силы тем временем скрытно скапливались у Зимницы. Напротив нее, на правом берегу лежал укрепленный турецкий пункт Систово.

Переправа у Систово (1877) . В ночь на 15 июня между Зимницей и Систово форсировала реку 14-я дивизия генерала Михаила Драгомирова. Солдаты переправлялись в черных зимних мундирах, чтобы оставаться незамеченными в темноте. Первой без единого выстрела высадилась на правый берег 3-я Волынская рота во главе с капитаном Фоком. Следующие части форсировали реку уже под сильным огнем и с ходу вступали в бой. После ожесточенного штурма систовские укрепления пали. Потери русских при переправе составили 1,1 тыс. чел. (убитыми, ранеными и утонувшими). К 21 июня 1877 г. саперы соорудили у Систово плавучий мост, по которому русская армия перешла на правый берег Дуная. Дальнейший план состоял в следующем. Для наступления через Балканы предназначался передовой отряд под командованием генерала Иосифа Гурко (12 тыс. чел.). Для обеспечения флангов создавались два отряда - Восточный (40 тыс. чел.) и Западный (35 тыс. чел.). Восточный отряд во главе с наследником цесаревичем Александром Александровичем (будущим императором Александром III) сдерживал основные турецкие войска с востока (со стороны крепостного четырехугольника). Западный отряд во главе с генералом Николаем Кридигером имел цель расширить зону вторжения в западном направлении.

Взятие Никопола и первый штурм Плевны (1877) . Выполняя поставленную задачу, Кридигер 3 июля атаковал Никопол, который защищал 7-тысячный турецкий гарнизон. После двухдневного штурма турки капитулировали. Потери русских во время приступа составили около 1,3 тыс. чел. Падение Никопола снизило угрозу флангового удара по русским переправам у Систово. На западном фланге у турок оставался последний крупный отряд в крепости Видин. Командовал им Осман-паша, который сумел изменить благоприятный для русских начальный этап войны. Осман-паша не стал дожидаться в Видине дальнейших действий Кридигера. Пользуясь пассивностью румынской армии на правом фланге союзных сил, турецкий командующий 1 июля покинул Видин и двинулся навстречу Западному отряду русских. Преодолев за 6 дней 200 км. Осман-паша занял с 17-тысячным отрядом оборону в районе Плевны. Этот решительный маневр стал полной неожиданностью для Кридигера, который после взятия Никопола решил, что в этом районе с турками покончено. Поэтому российский командующий двое суток бездействовал, вместо того, чтобы сразу овладеть Плевной. Когда он спохватился, было уже поздно. Над правым флангом русских и над их переправой (Плевна находилась в 60 км от Систово) нависла опасность. В результате занятия турками Плевны коридор для наступления русских войск в южном направлении сузился до 100-125 км (от Плевны до Рущука). Кридигер решил исправить ситуацию и тут же послал против Плевны 5-ю дивизию генерала Шильдер-Шульдера (9 тыс. чел.). Однако выделенных сил оказалось недостаточно, и штурм Плевны 8 июля окончился провалом. Потеряв во время приступа около трети своих сил, Шильдер-Шульдер был вынужден отступить. Урон турок составил 2 тыс. чел. Эта неудача повлияла на действия Восточного отряда. Он отказался от блокады крепости Рушук и перешел к обороне, поскольку резервы для его усиления были переброшены теперь под Плевну.

Первый забалканский поход Гурко (1877) . Пока Восточный и Западный отряды обустраивались на систовском пятачке, части генерала Гурко стремительно двинулись на юг к Балканам. 25 июня русские заняли Тырново, а 2 июля перешли Балканы через Хайнекенский перевал. Правее, через Шипкинский перевал, наступал русско-болгарский отряд во главе с генералом Николаем Столетовым (около 5 тыс. чел.). 5-6 июля он атаковал Шипку, но был отбит. Однако 7 июля турки, узнав о взятии Хайнекенского перевала и движении им в тыл частей Гурко, покинули Шипку. Путь через Балканы был открыт. Русские полки и отряды болгарских добровольцев спустились в Долину Роз, восторженно встречаемые местным населением. В послании русского царя болгарскому народу были и такие слова: "Болгаре, мои войска перешли Дунай, где уже не раз сражались они за облегчение бедственной участи христиан Балканского полуострова... Задача России - созидать, а не разрушать. Она призвана Всевышним промыслом согласить и умиротворить все народности и все исповедания в тех частях Болгарии, где совместно живут люди разного происхождения и разной веры...". Передовые русские части появились в 50 км от Адрианопля. Но на этом продвижение Гурко закончилось. Он не имел достаточно сил для успешного массированного наступления, способного решить исход войны. Турецкое командование располагало резервами для отражения этого смелого, но во многом импровизированного натиска. Для зашиты данного направления был переброшен морем из Черногории корпус Сулеймана-паши (20 тыс. чел.), который закрыл дорогу частям Гурко на линии Эски-Загра - Ени-Загра. В ожесточенных боях 18-19 июля не получивший достаточных подкреплений Гурко сумел одолеть под Ени-Загрой турецкую дивизию Реуф-паши, но потерпел тяжелое поражение под Эски-Загрой, где было разгромлено болгарское ополчение. Отряд Гурко отступил к перевалам. На этом Первый Забалканский поход завершился.

Второй штурм Плевны (1877) . В день, когда подразделения Гурко дрались под двумя Заграми, генерал Кридигер с 26-тысячным отрядом предпринял второй штурм Плевны (18 июля). Ее гарнизон достиг к тому времени 24 тыс. чел. Благодаря усилиям Османа-паши и талантливого инженера Тевтик-паши, Плевна превратилась в грозную твердыню, опоясанную оборонительными укреплениями и редутами. Разрозненный фронтальный натиск русских с востока и юга разбился о мощную турецкую систему обороны. Потеряв в бесплодных атаках свыше 7 тыс. чел., войска Кридигера отступили. Турки потеряли около 4 тыс. чел. На систовской переправе при вести об этом поражении вспыхнула паника. Подходивший отряд казаков был принят за турецкий авангард Османа-паши. Возникла перестрелка. Но Осман-паша не стал наступать на Систово. Он ограничился натиском в южном направлении и занятием Ловчи, рассчитывая отсюда войти в соприкосновение с наступавшими от Балкан войсками Сулеймана-паши. Вторая Плевна, наряду с поражением отряда Гурко у Эски-Загры, вынудила русские войска перейти на Балканах к обороне. Из Петербурга на Балканы был вызван Гвардейский корпус.

Балканский театр военных действий

Второй этап

Во второй половине июля русские войска в Болгарии заняли оборону в полукруге, тыл которого упирался в Дунай. Их рубежи проходили в районе Плевны (на западе), Шипки (на юге) и восточнее реки Янтры (на востоке). На правом фланге против корпуса Османа-паши (26 тыс. чел.) в Плевне стоял Западный отряд (32 тыс. чел.). На Балканском участке длиною 150 км армию Сулеймана-паши (доведенную к августу до 45 тыс. чел.) сдерживал Южный отряд генерала Федора Радецкого (40 тыс. чел.). На восточном фланге длиною 50 км против армии Мехмет-Али-паши (100 тыс. чел.) располагался Восточный отряд (45 тыс. чел.). Кроме того, 14-й русский корпус (25 тыс. чел.) в Северной Добрудже сдерживали на линии Чернавода - Кюстенджи примерно равные по численности подразделения турок. После успеха под Плевной и Эски-Загрой турецкое командование потеряло две недели на согласование плана наступления, упустив тем самым благоприятную возможность нанести расстроенным русским частям в Болгарии серьезное поражение. Наконец, 9-10 августа турецкие войска перешли в наступление на южном и восточном направлениях. Турецкое командование планировали прорвать позиции Южного и Восточного отрядов, а затем, соединив силы армий Сулеймана и Мехмет-Али, при поддержке корпуса Османа-паши сбросить русских в Дунай.

Первый штурм Шипки (1877) . Вначале перешел в наступление Сулейман-паша. Главный удар он нанес по Шипкинскому перевалу, чтобы открыть дорогу в Северную Болгарию и соединиться с Османом-пашой и Мехмет-Али. Пока русские владели Шипкой, три турецких войска оставались разъединенными. Перевал занимал Орловский полк и остатки болгарского ополчения (4,8 тыс. чел.) под командованием генерала Столетова. За счет подошедших подкреплений его отряд увеличился до 7,2 тыс. чел. Против них Сулейман выделил ударные силы своей армии (25 тыс. чел.). 9 августа турки пошли на штурм Шипки. Так началось знаменитое шестидневное Шипкинское сражение, прославившее эту войну. Самые жестокие бои развернулись у скалы "Орлиное гнездо", где турки, не считаясь с потерями, атаковали в лоб сильнейшую часть русских позиций. Расстреляв патроны, защитники Орлиного, страдая от страшной жажды, отбивались камнями и прикладами ружей от лезущих на перевал турецких солдат. После трех дней яростного натиска Сулейман-паша готовился к вечеру 11 августа окончательно уничтожить горстку еще сопротивлявшихся героев, как вдруг горы огласило раскатистое "Ура!". На помощь последним защитникам Шипки подоспели передовые части 14-й дивизии генерала Драгомирова (9 тыс. чел.). Пройдя быстрым маршем более 60 км в летний зной, они в неистовом порыве атаковали турок и отбросили их штыковым ударом от перевала. Оборону Шипки возглавил прибывший на перевал генерал Радецкий. 12-14 августа сражение разгорелось с новой силой. Получив подкрепления, русские перешли в контрнаступление и попытались (13-14 августа) овладеть высотами западнее перевала, но были отражены. Бои проходили в невероятно трудных условиях. Особенно мучительной в летнюю жару была нехватка воды, которую приходилось доставлять за 17 верст. Но несмотря ни на что, отчаянно дравшиеся от рядовых до генералов (Радецкий лично водил солдат в атаки) защитники Шипки сумели отстоять перевал. В боях 9-14 августа русские и болгары потеряли около 4 тыс. чел., турки (по их данным) - 6,6 тыс. чел.

Сражение на реке Лом (1877) . Пока бушевали бои на Шипке, не менее серьезная угроза нависла над позициями Восточного отряда. 10 августа перешла в наступление вдвое превосходящая его по численности главная армия турок под командованием Мехмета-Али. В случае успеха турецкие войска могли прорваться к систовской переправе и Плевне, а также выйти в тыл защитникам Шипки, что грозило русским самой настоящей катастрофой. Главный удар турецкая армия нанесла в центре, в районе Бялы, стремясь рассечь позиции Восточного отряда надвое. После ожесточенных боев турки захватили сильную позицию на высотах у Кацелева и форсировали речку Черни-Лом. Лишь мужество командира 33-й дивизии генерала Тимофеева, лично увлекшего солдат в контратаку, позволило остановить опасный прорыв. Тем не менее наследник цесаревич Александр Александрович решил отвести свои потрепанные войска на позицию к Бяле, у реки Янтры. 25-26 августа Восточный отряд умело отступил на новый оборонительный рубеж. Перегруппировав здесь силы, русские надежно прикрыли плевенское и, балканское направления. Наступление Мехмет-Али было остановлено. Во время натиска турецких войск на Бялу Осман-паша попытался 19 августа перейти в наступление навстречу Мехмету-Али, чтобы сдавить русских с двух сторон. Но сил у него оказалось недостаточно, и он был отражен. Итак, августовское наступление турок было отбито, что позволило русским вновь перейти к активным действиям. Главным объектом натиска стала Плевна.

Взятие Ловчи и третий штурм Плевны (1877) . Плевенскую операцию было решено начать со взятия Ловчи (35 км южнее Плевны). Отсюда турки угрожали русским тылам у Плевны и Шипки. 22 августа отряд князя Имеретинского (27 тыс. чел.) атаковал Ловчу. Ее защищал 8-тысячный гарнизон во главе с Рифат-пашой. Штурм крепости продолжался 12 часов. В нем отличился отряд генерала Михаила Скобелева. Перенеся свою атаку с правого фланга на левый, он дезорганизовал турецкую оборону и решил, наконец, исход напряженного боя. Потери турок составили 2,2 тыс. чел., русских - свыше 1,5 тыс. чел. Падение Ловчи устранило угрозу южному тылу Западного отряда и позволило начать третий штурм Плевны. К тому времени хорошо укрепленная турками Плевна, гарнизон который возрос до 34 тыс. чел., превратилась в центральный нерв войны. Без взятия крепости русские не могли наступать за Балканы, так как испытывали с ее стороны постоянную угрозу флангового удара. Осадные войска были доведены к концу августа до 85 тыс. чел. (в том числе 32 тыс. румын). Общее командование ими принял румынский король Кароль I. Третий штурм состоялся 30-31 августа. Румыны, наступавшие с восточной стороны, взяли Гривицкие редуты. Отряд генерала Скобелева, который повел своих солдат в атаку на белом коне, прорвался вплотную к городу с юго-западной стороны. Несмотря на убийственный огонь, воины Скобелева овладели двумя редутами (Каванлек и Исса-ага). Путь в Плевну был открыт. Осман бросил против прорвавшихся частей последние резервы. Весь день 31 августа здесь кипел жестокий бой. Российское командование имело резервы (на штурм пошло менее половины всех батальонов), но Скобелев их не получил. В результате турки отбили редуты. Остаткам скобелевского отряда пришлось отступить. Третий штурм Плевны стоил союзникам 16 тыс. чел. (из них свыше 12 тыс. русских.). Это было самое кровавое для русских сражение за все прежние русско-турецкие войны. Турки потеряли 3 тыс. чел. После этой неудачи главнокомандующий Николай Николаевич предложил отойти за Дунай. Его поддержал ряд военачальников. Однако военный министр Милютин выступил резко против, заявив, что подобный шаг нанесет огромный удар по престижу России и ее армии. С Милютиным согласился император Александр II. Решено было перейти к блокаде Плевны. Блокадные работы возглавил герой Севастополя Тотлебен.

Осеннее наступление Турок (1877) . Новая неудача под Плевной вынудила русское командование отказаться от активных действий и ждать подкреплений. Инициатива опять перешла к турецкой армии. 5 сентября Сулейман вновь атаковал Шипку, но был отбит. Турки потеряли 2 тыс. чел., русские - 1 тыс. 9 сентября позиции Восточного отряда атаковала армия Мехмета-Али. Однако все ее наступление свелось к штурму русских позиций у Чаир-киоя. После двухдневного боя турецкая армия отошла на исходные позиции. После этого Мехмет-Али был заменен Сулейман-пашою. В целом сентябрьское наступление турок было довольно пассивным и не вызвало особых осложнений. Принявший командование энергичный Сулейман-паша разработал план нового ноябрьского наступления. Он предусматривал трехсторонний натиск. От Софии на Ловчу должна была наступать армия Мехмета-Али (35 тыс. чел.). Южной армии, которую возглавил Вессель-паша, надлежало овладеть Шипкой и двигаться на Тырново. Главная же Восточная армия Сулеймана-паши наносила удар на Елену и Тырново. Первым предполагался удар на Ловчу. Но Мехмет-Али затянул выступление, и в двухдневном сражении у Новачина (10-11 ноября) отряд Гурко разбил его передовые части. Турецкий натиск на Шипку в ночь на 9 ноября (в районе горы Святого Николая) также был отражен. После этих неудачных попыток перешла в наступление армия Сулеймана-паши. 14 ноября Сулейман-паша нанес отвлекающий удар по левому флангу Восточного отряда, а затем отправился к своей ударной группе (35 тыс. чел.). Она предназначалась для наступления на Елену, чтобы прервать сообщение между Восточным и Южным отрядами русских. 22 ноября турки обрушили мощный удар на Елену и нанесли поражение стоявшему здесь отряду Святополк-Мирского 2-го (5 тыс. чел.).

Позиции Восточного отряда были прорваны, и путь на Тырново, где находились крупные склады русских, оказался открыт. Но Сулейман не продолжил на следующий день наступление, что позволило наследнику цесаревичу Александру перебросить сюда подкрепления. Они атаковали турок и закрыли образовавшуюся брешь. Взятие Елены стало последним успехом турецкой армии в этой войне. Тогда Сулейман вновь перенес удар на левый фланг Восточного отряда. 30 ноября 1877 г. ударная группа турок (40 тыс. чел.) атаковала у села Мечка подразделения Восточного отряда (28 тыс. чел.). Главный удар пришелся по позициям 12-го корпуса, которым командовал великий князь Владимир Александрович. После яростного боя натиск турок был остановлен. Русские перешли в контратаку и отбросили наступавших за Лом. Урон турок составил 3 тыс. чел., русских - около 1 тыс. чел. За Мечку наследник цесаревич Александр получил георгиевскую звезду. В целом Восточному отряду пришлось сдерживать основной турецкий натиск. В выполнении этой задачи немалая заслуга принадлежит наследнику цесаревичу Александру Александровичу, который проявил в этой войне несомненные полководческие дарования. Интересно, что он был убежденным противником войн и прославился тем, что в его царствование Россия ни разу не воевала. Правя страной, Александр III проявил военные способности не на поле брани, а на поприще солидного укрепления российских вооруженных сил. Он считал, что России для спокойной жизни нужны два верных союзника - армия и военно-морской флот. Сражение у Мечки стало последней крупной попыткой турецкой армии нанести поражение русским войскам в Болгарии. В конце этой битвы в штаб Сулеймана-паши пришла печальная весть о сдаче Плевны, которая кардинальным образом изменила ситуацию на русско-турецком фронте.

Блокада и падение Плевны (1877) . Возглавивший осаду Плевны Тотлебен решительно высказался против нового штурма. Он считал главным добиться полной блокады крепости. Для этого необходимо было перерезать дорогу София - Плевна, по которой осажденный гарнизон получал подкрепления. Подступы к ней охраняли турецкие редуты Горный Дубняк, Дольный Дубняк и Телиш. Чтобы взять их, был сформирован специальный отряд во главе с генералом Гурко (22 тыс. чел.). 12 октября 1877 г. после мощной артподготовки русские пошли на приступ Горного Дубняка. Его защищал гарнизон во главе с Ахмет-Хивзи-пашой (4,5 тыс. чел,). Штурм отличался упорством и кровопролитием. Русские потеряли свыше 3,5 тыс. чел., турки - 3,8 тыс. чел. (в том числе 2,3 тыс. пленными). Одновременно велась атака Телишских укреплений, которые сдались лишь 4 дня спустя. В плен попало около 5 тыс. чел. После падения Горного Дубняка и Телиша гарнизон Дольного Дубняка оставил позиции и отошел к Плевне, которая теперь оказалась полностью блокирована. К середине ноября численность войск под Плевной превысили 100 тыс. чел. против 50-тысячного гарнизона, запасы продовольствия которого заканчивались. К концу ноября еды в крепости осталось на 5 дней. В этих условиях Осман-паша попытался 28 ноября прорваться из крепости. Честь отражения этого отчаянного натиска принадлежала гренадерам генерала Ивана Ганецкого. Потеряв 6 тыс. чел., Осман-паша сдался. Падение Плевны резко изменило ситуацию. Турки лишились 50-тысячной армии, а у русских высвободилось 100 тыс. чел. для наступления. Победа досталась дорогой ценой. Общие потери русских под Плевной составили 32 тыс. чел.

Шипкинское сидение (1877) . Пока Осман-паша еще держался в Плевне, на Шипке, бывшей южной точке русского фронта, началось в ноябре знаменитое зимнее сидение. В горах выпал снег, перевалы замело, и ударили жестокие морозы. Именно в этот период русские понесли на Шипке самые жестокие потери. И не от пуль, а от более страшного врага - ледяной стужи. В период "сидения" урон русских составил: от боев 700 чел., от болезней и обморожения 9,5 тыс. чел. Так, посланная на Шипку без теплых сапог и полушубков 24-я дивизия за две недели лишилась от обморожения до 2/3 состава (6,2 тыс. чел.). Несмотря на исключительно тяжелые условия, Радецкий и его солдаты продолжали удерживать перевал. Шипкинское сидение, потребовавшее от русских солдат необычайной стойкости, завершилось с началом общего наступления российской армии.

Балканский театр военных действий

Третий этап

К концу года на Балканах сложились благоприятные предпосылки для перехода русской армии в наступление. Ее численность достигла 314 тыс. чел. против 183 тыс. чел. у турок. Кроме того, взятие Плевны и победа при Мечке обезопасили фланги русских войск. Однако наступившая зима резко снизила возможности наступательных действий. На Балканах уже лежал глубокий снег, и в это время года они считались непроходимыми. Тем не менее на военном совете 30 ноября 1877 г. было решено форсировать Балканы зимой. Зимовка в горах грозила солдатам гибелью. Но если бы армия ушла с перевалов на зимние квартиры, то весной пришлось бы вновь штурмовать балканские кручи. Поэтому было решено спуститься с гор, но в другом направлении - на Константинополь. Для этого выделялись несколько отрядов, из них два главных - Западный и Южный. Западный во главе с Гурко (60 тыс. чел.) должен был идти на Софию с заходом в тыл турецким войскам у Шипки. Южный отряд Радецкого (свыше 40 тыс. чел.) наступал в районе Шипки. Еще два отряда во главе с генералами Карцевым (5 тыс. чел.) и Деллинсгаузеном (22 тыс. чел.) наступали соответственно через Траянов вал и Твардицкий перевал. Прорыв сразу в нескольких местах не давал турецкому командованию возможность сосредоточить свои силы на каком-либо одном направлении. Так началась самая яркая операция этой войны. После почти полугодового топтания под Плевной русские неожиданно сорвались с места и буквально за месяц решили исход кампании, ошеломив Европу и Турцию.

Сражение у Шейнов (1877) . Южнее перевала Шипка, в районе деревни Шейново, находилась турецкая армия Вессель-паши (30-35 тыс. чел.). План Радецкого состоял в двойном охвате армии Вессель-паши колоннами генералов Скобелева (16,5 тыс. чел.) и Святополк-Мирского (19 тыс. чел.). Они должны были преодолеть балканские перевалы (Имитлийский и Трявненский), а затем, выйдя в район Шейново, нанести фланговые удары по расположенной там турецкой армии. Сам Радецкий с оставшимися на Шипке частями наносил отвлекающий удар в центре. Зимний переход через Балканы (нередко по пояс в снегу) в 20-градусный мороз был сопряжен с большими риском. Однако русские сумели преодолеть заснеженные кручи. Первой 27 декабря вышла к Шейново колонна Святополк-Мирского. Она с ходу вступила в бой и захватила передовую линию турецких укреплений. Правая колонна Скобелева задержалась с выходом. Ей пришлось в суровых погодных условиях преодолевать глубокий снег, карабкаясь по узким горным тропинкам. Опоздание Скобелева дало туркам шанс разбить отряд Святополк-Мирского. Но их атаки утром 28 января были отбиты. Для помощи своим отряд Радецкого бросился с Шипки в лобовую атаку на турок. Этот смелый натиск был отражен, но сковал часть турецких сил. Наконец, преодолев снежные заносы, в район боя вышли части Скобелева. Они стремительно атаковали турецкий лагерь и ворвались в Шейново с запада. Этот натиск решил исход сражения. В 15 часов окруженные турецкие войска капитулировали. В плен сдалось 22 тыс. чел. Потери турок убитыми и ранеными составили 1 тыс. чел. Русские потеряли около 5 тыс. чел. Победа при Шейново обеспечила прорыв Балкан и открыла русским путь на Адрианополь.

Сражение у Филипполя (1878) . Из-за разыгравшейся в горах метели отряд Гурко, двигавшийся обходным путем, потратил 8 дней вместо предполагавшихся двух. Знакомые с горами местные жители считали, что русские идут на верную смерть. Но те пришли, в конце концов, к победе. В боях 19-20 декабря, наступая по пояс в снегу, русские солдаты сбили с позиций на перевалах турецкие отряды, затем спустились с Балкан и 23 декабря без боя заняли Софию. Дальше, у Филиппополя (ныне Пловдив), стояла переброшенная из восточной Болгарии армия Сулеймана-паши (50 тыс. чел.). Это был последний крупный заслон на пути к Адрианополю. В ночь на 3 января передовые русские части вброд перешли ледяные воды реки Марицы и вступили в бой с турецкими аванпостами западнее города. 4 января отряд Гурко продолжил наступление и, обойдя армию Сулеймана, отрезал ей пути отхода на восток, к Адрианополю. 5 января турецкая армия начала спешно отступать по последней свободной дороге на юг, в сторону Эгейского моря. В боях у Филиппополя она потеряла 20 тыс. чел. (убитыми, ранеными, пленными, дезертировавшими) и перестала существовать как серьезная боевая единица. Русские потеряли 1,2 тыс. чел. Это была последняя крупная битва русско-турецкой войны 1877-1878 годов. В сражениях у Шейново и Филиппополя русские разгромили главные силы турок за Балканами. Немалую роль в успехе зимней кампании сыграл тот факт, что войска возглавили наиболее способные военачальники - Гурко и Радецкий. 14-16 января их отряды соединились в Адрианополе. Первым его занял авангард, который возглавлял третий блистательный герой той войны - генерал Скобелев, 19 января 1878 г. здесь было заключено перемирие, которое подвело черту под историей русско-турецкого военного соперничества в Юго-Восточной Европе.

Кавказский театр военных действий (1877-1878)

На Кавказе силы сторон были примерно равны. Русская армия под общим командованием великого князя Михаила Николаевича насчитывала 100 тыс. чел. Турецкая армия под командованием Мухтар-паши - 90 тыс. чел. Русские силы были распределены следующим образом. На западе район черноморского побережья охранял Кобулетский отряд под командованием генерала Оклобжио (25 тыс. чел.). Далее, в районе Ахалциха - Ахалкалаки располагался Ахацихский отряд генерала Девеля (9 тыс. чел.). В центре, у Александрополя, находились главные силы во главе с генералом Лорис-Меликовым (50 тыс. чел.). На южном фланге стоял Эриванский отряд генерала Тергукасова (11 тыс. чел.). Три последних отряда составляли Кавказский корпус, который возглавлял Лорис-Меликов. Война на Кавказе развивалась схоже с балканским сценарием. Сначала последовало наступление русских войск, потом переход их к обороне, а затем новое наступление и нанесение полного поражения противнику. В день объявления войны Кавказский корпус сразу перешел в наступление тремя отрядами. Наступление застало Мухтар-пашу врасплох. Он не успел развернуть войска и отошел за Карс для прикрытия Эрзрумского направления. Лорис-Меликов не преследовал турок. Объединив свои главные силы с Ахалцихским отрядом, российский командующий занялся осадой Карса. Вперед, в эрзрумском направлении, был послан отряд под командованием генерала Геймана (19 тыс. чел.). Южнее Карса наступал Эриванский отряд Тергукасова. Он без боя занял Баязет, а затем двинулся по Алашкертской долине в сторону Эрзрума. 9 июня у Даяра 7-тысячный отряд Тергукасова был атакован 18-тысячным войском Мухтар-паши. Тергукасов отбил натиск и стал дожидаться действий своего северного коллеги - Геймана. Тот не заставил себя долго ждать.

Сражение у Зивина (1877). Отступление Эриванского отряда (1877) . 13 июня 1877 г. отряд Геймана (19 тыс. чел.) атаковал укрепленные позиции турок в районе Зивина (на полпути от Карса до Эрзрума). Их защищал турецкий отряд Хаки-паши (10 тыс. чел.). Плохо подготовленный штурм зивинских укреплений (в бой была введена лишь четвертая часть русского отряда) был отбит. Русские потеряли 844 чел., турки - 540 чел. Зивинская неудача имела серьезные последствия. После нее Лорис-Меликов снял осаду Карса и велел начать отход к российской границе. Особенно тяжело пришлось Эриванскому отряду, который далеко зашел вглубь турецкой территории. Ему пришлось возвращаться обратно по выжженной солнцем долине, страдая от жары и недостатка продовольствия. "В то время походных кухонь не существовало, - вспоминал участник той войны офицер А.А.Брусилов, - Когда войска находились в движении или без обоза, как мы, то продукты раздавались по рукам, и каждый варил себе, что мог. В этом отношении солдаты и офицеры страдали одинаково". В тылу у Эриванского отряда находился турецкий корпус Фаика-паши (10 тыс. чел.), который осадил Баязет. А с фронта угрожала численно превосходившая турецкая армия. Успешному завершению этого тяжелого 200-километрового отступления во многом способствовала героическая оборона крепости Баязет.

Оборона Баязета (1877) . В этой цитадели находился русский гарнизон, который насчитывал 32 офицера и 1587 нижних чинов. Осада началась 4 июня. Штурм 8 июня закончился для турок неудачей. Тогда Фаик-паша перешел к блокаде, надеясь, что голод и зной лучше его солдат справятся с осажденными. Но несмотря на нехватку воды, русский гарнизон отверг предложения о сдаче. К концу июня солдатам выдавали в летнюю жару лишь по одной деревянной ложке воды в день. Положение казалось настолько безнадежным, что комендант Баязета подполковник Пацевич высказался на военном совете за сдачу. Но он был застрелен возмущенными таким предложением офицерами. Оборону возглавил майор Штоквич. Гарнизон продолжал стойко держаться, уповая на выручку. И надежды баязетцев оправдались. 28 июня им на помощь подоспели части генерала Тергукасова, которые с боем прорвались к крепости и спасли ее защитников. Потери гарнизона за время осады составили 7 офицеров и 310 нижних чинов. Героическая оборона Баязета не позволила туркам выйти в тыл войскам генерала Тергукасова и отрезать им отход к русской границе.

Битва на Аладжийских высотах (1877) . После снятия русскими осады Карса и их отхода к границе Мухтар-паша перешел в наступление. Однако он не решился дать русской армии полевое сражение, а занял сильно укрепленные позиции на Аладжийских высотах, восточнее Карса, где простоял весь август. Стояние продолжилось и в сентябре. Наконец, 20 сентября Лорис-Меликов, сосредоточивший против Аладжи 56-тысячную ударную группировку, сам перешел в наступление против войск Мухтар-паши (38 тыс. чел.). Ожесточенное сражение длилось три дня (до 22 сентября) и закончилось для Лорис-Меликова полной неудачей. Потеряв свыше 3 тыс. чел. в кровопролитных фронтальных атаках, русские отошли на исходные рубежи. Несмотря на свой успех, Мухтар-паша решил все же отойти в преддверии зимы к Карсу. Как только обозначился отход турок, Лорис-Меликов предпринял второй приступ (2-3 октября). Этот натиск, сочетавший фронтальный удар с фланговым обходом, увенчался успехом. Турецкая армия потерпела сокрушительное поражение и лишилась более половины своего состава (убитыми, ранеными, пленными, дезертировавшими). Ее остатки в беспорядке отступили к Карсу, а затем к Эрзруму. Русские потеряли во время второго штурма 1,5 тыс. чел. Аладжийская битва стала решающей на Кавказском театре боевых действий. После этой победы инициатива полностью перешла к российской армии. В сражении при Аладже русские впервые широко использовали телеграф для управления войсками. |^

Сражение при Деве-Бонну (1877) . После разгрома турок на Аладжийских высотах русские вновь осадили Каре. Вперед, к Эрзруму, опять был послан отряд Геймана. Но Мухтар-паша на сей раз не стал задерживаться на зивинских позициях, а отступил дальше на запад. 15 октября он соединился у местечка Кепри-Кей с отступавшим от русской границы корпусом Измаила-паши, который до этого действовал против Эриванского отряда Тергукасова. Теперь силы Мухтар-паши возросли до 20 тыс. чел. Следом за корпусом Измаила двигался отряд Тергукасова, который 21 октября соединился с отрядом Геймана, возглавившего объединенные силы (25 тыс. чел.). Спустя два дня, в окрестностях Эрзрума, у Деве-Бойну, Гейман атаковал армию Мухтар-паши. Гейман начал демонстрацию атаки на правый фланг турок, куда Мухтар-паша перебросил все резервы. Тем временем Тергукасов решительно атаковал левый фланг турок и нанес их войску сильное поражение. Потери русских составили чуть более 600 чел. Турки потеряли б тыс. чел. (из них 3 тыс. пленными). После этого путь на Эрзрум был открыт. Однако Гейман простоял три дня в бездействии и лишь 27 октября подступил к крепости. Это позволило Мухтар-паше укрепиться и привести свои расстроенные части в порядок. Штурм 28 октября был отбит, что вынудило Геймана отойти от крепости. В условиях наступивших холодов он отвел свои войска на зимовку в Пассинскую долину.

Взятие Карса (1877) . Пока Гейман и Тергукасов шли к Эрзруму, русские войска 9 октября 1877 г. осадили Карс. Осадный корпус возглавил генерал Лазарев. (32 тыс. чел.). Крепость защищал 25-тысячный турецкий гарнизон во главе с Хуссейн-пашой. Штурму предшествовала бомбардировка крепостных укреплений, длившаяся с перерывами 8 дней. В ночь на б ноября русские отряды пошли на приступ, который завершился взятием крепости. Важную роль в штурме сыграл сам генерал Лазарев. Он возглавил отряд, который овладел восточными фортами крепости и отразил контратаку подразделений Хуссейна-паши. Турки потеряли 3 тыс. убитыми и 5 тыс. ранеными. 17 тыс, чел. сдались в плен. Потери русских при штурме превысили 2 тыс. чел. Взятие Карса фактически завершило войну на Кавказском театре военных действий.

Сан-Стефанский мир и Берлинский конгресс (1878)

Сан-Стефанский мир (1878) . 19 февраля 1878 г. в Сан-Стефано (близ Константинополя) был заключен мирный договор, завершивший русско-турецкую войну 1877-1878 гг. Россия получала обратно от Румынии южную часть Бессарабии, потерянную после Крымской войны, а от Турции порт Батум, район Карса, город Баязет и Алашкертскую долину. Румыния отбирала у Турции область Добруджу. Устанавливалась полная независимость Сербии и Черногории с предоставлением им ряда территорий. Главным результатом договора стало появление на Балканах нового крупного и фактически независимого государства - Болгарского княжества.

Берлинский конгресс (1878) . Условия договора вызвали протест Англии и Австро-Венгрии. Угроза новой войны вынудила Петербург пересмотреть Сан-Стефанский договор. В том же 1878 году был созван Берлинский конгресс, на котором ведущие державы изменили прежний вариант территориального устройства на Балканах и в Восточной Турции. Приобретения Сербии и Черногории были сокращены, площадь Болгарского княжества урезалась почти втрое. Австро-Венгрия оккупировала турецкие владения в Боснии и Герцеговине. Из своих приобретений в Восточной Турции Россия возвращала Алашкертскую долину и город Баязет. Таким образом, российской стороне пришлось, в целом, вернуться к варианту территориального устройства, оговоренному перед войной с Австро-Венгрией.

Несмотря на берлинские ограничения, Россия все же вернула себе земли, потерянные по Парижскому миру (за исключением устья Дуная), и добилась осуществления (хотя далеко и не в полном объеме) балканской стратегии Николая I. Это русско-турецкое столкновение завершает выполнение Россией ее высокой миссии освобождения православных народов от гнета турок. В результате вековой борьбы России за Дунаем получили независимость Румыния, Сербия, Греция и Болгария. Берлинский конгресс привел к постепенному складыванию новой расстановки сил в Европе. Заметно охладились русско-германские отношения. Зато усилился австро-германский союз, в котором уже не было места России. Ее традиционной ориентации на Германию приходил конец. В 80-е гг. Германия образует военно-политический союз с Австро-Венгрией и Италией. Враждебность Берлина толкает Петербург к партнерству с Францией, которая, опасаясь новой германской агрессии, теперь уже активно ищет российской поддержки. В 1892-1894 гг. оформляется военно-политический франко-русский альянс. Он стал основным противовесом "Тройственному союзу" (Германии, Австро-Венгрии и Италии). Эти два блока определили новый баланс сил в Европе. Другим важным следствием Берлинского конгресса стало ослабление престижа России в странах балканского региона. Конгресс в Берлине развеял славянофильские мечты об объединении южных славян в союз во главе с Российской империей.

Число погибших в русской армии составило 105 тыс. чел. Как и в прежние русско-турецкие войны, основной урон нанесли болезни (прежде всего тиф) - 82 тыс. чел. 75% военных потерь приходились на Балканский театр военных действий.

Шефов Н.А. Самые знаменитые войны и битвы России М. "Вече", 2000.
"От Руси Древней до Империи Российской". Шишкин Сергей Петрович, г. Уфа.

Из воспоминаний Феоктистова Е.М. (литератора)

В первое время отчаяние овладело Иосифом Владимировичем, когда сделалось известно, что гвардия не примет участия в военных действиях; он не мог примириться с этой мыслью, проклинал свою судьбу… Расположению, которое ему оказывал великий князь Николай Николаевич, обязан был Гурко тем, что его вызвали на театр войны . Получив известие об этом, он употребил не более суток и полетел к действующей армии…

Для людей, близко знавших , не представлялось ни малейшего сомнения, что его ожидает там блестящая будущность.

Вера в его звезду основывалась на том, что по характеру своему Иосиф Владимирович представлял редкое исключение в нашем обществе: если был он в чем-нибудь убежден, то ни на минуту не колебался принять на себя полную ответственность за свои распоряжения и действия; если задавался какой-нибудь целью, то шел к ней с непреклонною настойчивостью; если считал что-нибудь справедливым и необходимым, то высказывал свое мнение и настаивал на нем, не обращая никакого внимания на то, понравится ли оно в высших сферах или нет.

Железная его воля и энергия не смущались никакими препятствиями. Подобные характеры вообще у нас редки, а в то время и при тогдашнем режиме представлялись чем-то совершенно необычным…

Во мнении большинства публики Скобелев был окружен гораздо более блестящим ореолом, чем Гурко … Это была демоническая натура, одинаково способная на добро и зло; в обществе человек, по-видимому, скромный, но изумлявший своих приятелей самым безобразным развратом; готовый жертвовать жизнью на поле сражения, но, как ловкий актер, всегда с расчетом на эффект; выше всего он ценил популярность, и никто не умел так искусно приобретать ее как он; не без основания Д.А. Милютин называл его необычайно одаренным кондотьером.

Самую резкую противоположность Скобелеву представлял собой Гурко, который выше всего ставил долг и, исполняя его, вовсе не заботился о том, какое составится о нем мнение. Такие чисто пуританские натуры, лишенные внешнего блеска, не производят впечатления на толпу.

Из дневника Газенкампфа М.А.

В гвардии жалуются на резкость и крутость Гурко . Мне частным образом положительно известно, что большинство гвардейского начальства не может простить Гурко его быстрое возвышение, не может забыть, что еще полгода тому назад он был только начальником гвардейской дивизии, а теперь стал из недавних товарищей властным и строгим начальником , который всех держит в страхе и требует беспрекословного повиновения.

Конечно, ему не могут простить и той речи, которую он держал перед собранием всех начальников отдельных частей войск гвардии, в начале похода от Плевны к Балканам, кажется – в Осикове. Мне передавали об этом событии так. Приказав всему гвардейскому начальству собраться, Гурко вышел и сказал им следующие грозные слова: «До сведения моего дошло, что некоторые из вас, господа, позволяют себе осуждать меня и мои распоряжения, не стесняясь присутствием подчиненных и даже при нижних чинах.

Я собрал вас для того, чтобы напомнить вам, что я поставлен начальником над вами волею Государя Императора и только ему, отечеству и истории обязан отчетом в моих действиях. От вас я требую беспрекословного повиновения и сумею заставить всех и каждого в точности исполнять, а не критиковать мои распоряжения. Прошу вас всех это накрепко запомнить. А теперь официальный разговор кончен, и я предоставляю каждому из вас свободно высказать, кто и чем недоволен. Если я в чем-нибудь ошибся – готов поправиться».

Затем, обращаясь к старшему в чине графу Шувалову, Гурко спросил:
– Ваше сиятельство, что вы имеете сказать?
– Ничего,- отвечал граф, – я никаких неудовольствий не имею.
– А вы? – обратился Гурко к следующему по старшинству генералу.
– Я ничего, ваше превосходительство, я только говорил, что трудно…
– Трудно? – перебил его Гурко, – так если большим людям трудно, я уберу их в резерв, а вперед пойду с маленькими.

После этого и сам Гурко уж никого больше не спрашивал, и тем эта приснопамятная беседа кончилась. Разумеется, умолк и ропот. Но, конечно, никто этого не забыл и не простил, тем более, что и до и после этого разговора Гурко ни когда не стеснялся резко распекать высших начальников в тех случаях, когда они того стоили.

«Белый Генерал» Скобелев М.Д.

Из воспоминаний Верещагина В.В. (художник-баталист)

Я нашел Скобелева на спуске разговаривающим с князем Вяземским, начальником бригады болгарского ополчения, если не ошибаюсь, приехавшим донести о том, что невозможно протащить по этой адской дороге даже и одного орудия. Скобелев не настаивал более, но я пожалел; будь это у Гурко, тот приказал бы провезти «во что бы то ни стало», и, наверное, были бы протащены хоть два орудия.

Вспоминаю, как под Этрополем мой приятель генерал Дандевиль дал знать Гурко, что «орудия втащить на высоты, как было приказано, нет никакой возможности», на что получил лаконический ответ: «втащить зубами» – и орудия были втащены, правда, не зубами, а волами…

Из записок Куропаткина А.Н. (нач. штаба дивизии Скобелева М.Д.)

Исключительное положение в войсках, собранных под Плевной , Скобелев, прежде всего, заслужил заботой о войсках. Он их кормил даже в горячем бою. В то время, как другие начальники с началом боя засылали кухни своих частей возможно дальше, в опасении, как бы они при отступлении не попали в руки противника, Скобелев думал, прежде всего, об обеспечении победы, напротив, возможно продвигал кухни к боевым линиям, требовал, чтобы варка пищи производилась непрерывно и требовал, чтобы котлы с горячей пищей привозились даже на передовые позиции.

Трудно представить себе, какое успокаивающее, бодрящее на войска впечатление производило появление на позиции ротной повозки с котлами, наполненными горячей пищей, или бочки с водой. Утомленные, с надорванными уже нервами, бойцы оживали и не столько от радости, что вот утолят голод, сколько от сознания, что об них заботятся, что они не забыты. Прибавим, что Скобелев умел появляться именно в такие минуты и ласковым словом, шуткой, заботливым участием еще усиливал благотворное впечатление на войска своих распоряжений.

Перед боем войска видели Скобелева в неустанной заботе по подготовке успеха боя . Они видели, что ночью в ставке Скобелева не было отдыха. В день боя Скобелев каждый раз представлялся войскам особенно радостным, веселым, симпатичным. При объезде войск Скобелев представлял собой как бы олицетворение самой войны . Солдаты и офицеры весело и с доверием смотрели на его воинственную красивую фигуру, любовались им, радостно приветствовали его и от всего сердца отвечали ему «рады стараться» на его пожелание, чтобы они были молодцами в предстоящем деле.

Встречаясь с частями, с которыми он уже был в деле, Скобелев умел несколькими словами напомнить их общее боевое прошлое. Можно смело свидетельствовать, что каждая часть, бывшая раз в деле со Скобелевым, считала навсегда его своим родным начальником, всегда гордилась боевой с ним связью.

Говоря перед боем с войсками, Скобелев пользовался случаем указать, что ставится задачей каждой части. Начальники частей по их достоинству наставлялись не только о том, что они должны делать, но и как делать. В тех случаях, когда Скобелев имел дело с начальником, которому доверял, то эти наставления были весьма кратки и оканчивались обыкновенно заявлением, что такой начальник сам знает лучше его, как именно выполнить поставленную задачу.

С началом боя Скобелев обыкновенно следовал с передовыми войсками до того пункта, откуда ему лучше всего было руководить боем и, насколько то возможно в сложной обстановке современного боя, действительно руководил им, употребляя для сего резервы и становясь во главу войск лично там, где резервов не хватало и где, по ходу боя, он считал необходимым свой личный пример .

Но все эти качества еще не сделали бы Скобелева любимцем войск и народным героем, если бы он не обладал в высокой степени таинственным даром влиять на массу , подчинять ее своей власти и внушать ей к себе стихийную любовь и доверие. Этим высоким даром Скобелев и выделялся из ряда обыкновенных начальников, этот дар и был, главным образом, причиной его необычайной популярности.

Только благодаря такому дару, появление Скобелева в самые тяжелые минуты боя не оставалось не замеченными войсками. Отступавшие возвращались, лежавшие вставали и шли за ним на смерть… Этот священный и таинственный дар – влиять на массу и передавать ей свою решимость – создавал столь сильную связь между войсками и Скобелевым, что для них ничего не было невозможного, ничего потерянного, пока не сомневался в успехе сам Скобелев.

Этой связью только и можно объяснить то необычайное упорство, с которым наши войска под начальством Скобелева дрались и умирали под Плевной и в других боях. По окончании боя Скобелев, в заботах о раненых, устройстве частей, бывших в деле, снова являл пример для подражания. Добавим, наконец, что Скобелев в своих донесениях никогда не умалял заслуг своих подчиненных и подчас даже приписывал им то, что было сделано им самим.

Из воспоминаний Ж. Адам (французская писательница)

Для всей России он был «героем Плевны» . Вот как, в 1878 году, господин Форбез описывает Скобелева: «Солдаты, горожане, женщины – все были от него без ума. Я как теперь вижу его прекрасный лоб, украшенный каштановыми волосами; его голубые глаза, светлые, с проницательным взором, столь открыто и прямо смотревшим на вас;.. его мужественное, энергичное лицо, окаймленное шелковистою бородою, падавшей на его богатырскую грудь…

Этот человек в тридцать три года все видел, все проделал, все прочел… Он был музыкант , и однажды вечером пропел Мак Гахану и мне, прекрасным голосом, аккомпанируя себе на фортепиано, французские песни, а затем немецкие, русские, итальянские и киргизские… Простившись с ним, я сказал себе, что видел в этот вечер прелестный образчик русского совершенства, или, вернее, космополитического, какой-либо мне удавалось встретить. А я не видел его в настоящей его сфере – на поле битвы».

Полководец в походе, герой в огне сражения , «человек науки», как он говорил в своем кабинете, Скобелев оставил множество замечательных трудов: военные рассказы, доклады о состоянии войск, заметки и наблюдения и т. д. Его несокрушимость, влияние, которое он оказывал на людей, внутренняя сила, которою он обладал, делали его полубогом. Это был Ахиллес, умевший властвовать собой. Его личность, … внешность, характер, действия, воплощали собой идею, которую себе делают о боге войны… Скобелев был и останется героем России.

Генерал Тотлебен Э.И.

Из воспоминаний Воронова И.А.

Тотлебен … не терпел возражений или чужого мнения, хотя бы они были и справедливы, дельны и уместны; в этом отношении подчиненные испытывали тягостное состояние. Однако близко знавшие характер Эдуарда Ивановича и его слабости на приказания его отвечали утвердительным «слушаю и исполню», а между тем, если приказания эти шли вразрез с делом, составлялись проекты, предположения, расчеты и т. п., соответственно действительных требований и соображаясь с научными данными. Затем, при докладах… ему пояснялось, что и как и почему это сделано так, а не иначе, и граф почти всегда оставался доволен, если докладываемое дело исполнено или предложено к выполнению правильно и основательно.

Крепости Керчь и Очаков, как новые, Бендеры, Варшавская цитадель, Киев, Новогеоргиевск, Брест-Литовск, Выборг, Свеаборг, Кронштадт и др., как получившие усиление и некоторого рода перестройку – поистине могут служить видимыми свидетелями неутомимо полезной инженерной деятельности Тотлебена.

В последнюю турецкую кампанию граф Тотлебен… со времени объявления мобилизации в течение двух месяцев (октябрь и ноябрь 1876 года) из ничего создал грозные твердыни для защиты многострадального Севастополя с его мировою бухтою и коспомополитической Одессы с ее банкирами и разными конторами. Взятие же Плевны и колонн армии Османа-паши составляют венец боевой деятельности Тотлебена . Одним словом, где только являлся Тотлебен для защиты отечества, всюду вырастали действительные препоны неприятелю и надежный оплот для защитников.

Из записок Михеева С.П.

Радецкий Федор Федорович родился в 1820 году. Вскоре по окончании курса в инженерном училище перевелся на Кавказ, откуда поступил в военную академию и окончил ее по 1 разряду, после Венгерской войны вновь перевелся в Кавказскую армию. Служба его на Кавказе представляет собой ряд боевых отличий, особенно когда он командовал Дагестанским пехотным полком.

Во время русско-турецкой войны 1877-1878 гг., командуя 8-м армейским корпусом, руководил переправой через Дунай, а затем занял Шипкинский перевал и удерживал его до 29 декабря. Тяжело было положение защитников Шипки и их доблестного начальника, который с незначительными силами должен был удерживать энергичное наступление и атаки армии Сулеймана-паши.

Атаки эти (с 9 по 14 августа) отличались упорной настойчивостью и настолько были сильны, что, например, 12 августа Радецкий сам должен был стать перед войсками и лично водить их в штыки. Отбитием августовских атак дело, однако, не окончилось: необходимо было Шипку удержать во чтобы то ни стало. Наступила суровая зима и Радецкому выпала трудная доля бороться с неприятелем и природой. В таком тяжелом положении части 8-го корпуса находились в продолжение 5 месяцев.

Под общим руководством Радецкого был исполнен зимний переход через Балканы и взята в плен армия Весселя-паши… За эту операцию Радецкий награжден орденом Георгия 2-й степени . По окончании войны имя его сделалось в высшей степени популярным: его везде встречали и чествовали, как национального героя. В 1882 году Федор Федорович был назначен командующим войсками Харьковского военного округа, а по упразднении последнего перешел в Киевский. Имя Радецкого, доблестного героя Кавказа, Дуная и Шипки , навсегда будет дорого каждому русскому сердцу.

Глубокое чувство меры, непреклонная решимость в достижении раз поставленной цели, равнодушие к опасности, успокоительно действующее на окружающих в самые критические минуты боевой обстановки, справедливость, постоянная заботливость о солдате, крайняя скромность, простота и мягкость сердца, – вот черты этой чисто русской натуры, столь обаятельно действовавшей на подчиненные ему войска. Вообще он принадлежал к числу тех «отцов-командиров», которых распознает чуткое солдатское сердце, всецело и беззаветно отдающееся любимым начальникам.

Из воспоминаний В. И. Немировича-Данченко

Радецкий – тип боевого генерала. Несмотря на строгие черты лица, в них выражение большой доброты , взгляд, будто высматривающий что-то вдали, несколько нахмуренные седые брови, прямая постановка видимо сильного, назло летам, корпуса, крепкая рука и крепкие ноги. К седлу он точно прирастает, когда садится на лошадь. С 12-го по 20-е августа он не выходит из огня, показываясь верхом там, где все другие благоразумно залегают за ложементы. 12-го августа, послав в атаку все свои войска, Радецкий остался при одной роте. Наконец и она потребовалась. Генерал повел ее сам.
– Мне не с кем оставаться – пойдем вместе, ребята.

Солдаты ему ответили таким задушевным «ура», какое редко приходится слышать парадным генералам. Радецкий славится своею мягкостью и добродушием , которым несколько противоречит его наружность. Он страстно любит солдата и сам беззаветно любим им.

Тотчас по окончании боя генерал Радецкий отправился на рекогносцировку. Была уже ночь. Вершины гор смутно плавали в тумане; освещенный луною путь, ложившийся по гребням капризными извивами, казался серебряною рекою… Только он и выделялся отчетливо… Наши окончательно сосредоточились на позициях св. Николая (Гора Св. Николая – высшая точка Шипкинского перевала) и Зеленого Древа (деревня). Остальное отдано туркам, потому что растянутая боевая линия не может быть защищаема теми силами, которые находятся у Радецкого. Всякое наступление турок на наши позиции будет отбито. Мы будем только отстаиваться…

Генерал Драгомиров М.И.

Из записок Михеева С.П.

Драгомиров Михаил Иванович родился в 1830 году; в 1849 году произведен в офицеры в лейб-гвардии Семеновский полк. Окончил академию генерального штаба с золотой медалью и впоследствии был начальником ее и выдающимся профессором. Его лекции по рельефности и жизненности изложения всегда привлекали к себе внимание его многочисленных учеников. Простота его речи, содержательность ее, образность изложения, искренность и остроумие захватывали внимание его слушателей.

Михаил Иванович был ярым поклонником Суворовской тактики . Господство духа над материей – вот основная идея ученья Драгомирова . Всю свою жизнь посвятил он на проведение этой мысли в жизнь армии. Пользуясь своим могучим талантом и властью, воодушевленный любовью к военному делу, неустанно проповедовал он эту идею в своих сочинениях, представляющих драгоценный вклад в военную литературу (его сочинения переведены на все европейские языки).

Любовь к солдату , доходящая до обожания, красною нитью проходит через всю его деятельность. Чутким сердцем, постигая его несложное миросозерцание, он задался целью воспитать в солдате доблестного защитника родины не за страх только, а за совесть. Более всего стремился он развить в нижних чинах мужество, стойкость и крепкую незыблемую уверенность в необходимости во что бы то ни стало сойтись с врагом грудь с грудью, чтобы победить или умереть. Среднего решения в этом вопросе быть не может.

Не в этом только отношении Драгомиров М.И. являлся прямым последователем и учеником Суворова . Как и последний, он требовал от солдата разумного отношения к военному делу , а от офицера надлежащего воспитания подчиненных, отнюдь не допуская муштры, обращавшей солдат в автоматов.

Зная, насколько трудно дается простолюдину заучивание и насколько бесполезно бессознательное зазубривание, Драгомиров требовал простоты и ясности в обучении , ограничивая таковое только тем, что понадобится знать солдату на войне, а методом обучения указывал показ, а не рассказ. Свои огромные теоретические познания Михаил Иванович применил на практике во время русско-турецкой войны 1877-1878 гг. , когда, руководя переправой чрез Дунай, блестяще выполнил эту тяжелую задачу.

Столетов Н.Г.

Из воспоминаний Гиляровского В.А. (журналист, мемуарист и прозаик)

С утра до ночи кают-компания парохода «Петербург» оживлена. Все прибывают новые и новые лица, все генералы, штаб-офицеры и разве только изредка обер-офицеры. У многих красуются беленькие крестики – знаки беззаветной храбрости, у других – золотое оружие и почти у всех – ордена с мечами, да почтенные, дорого доставшиеся медали со скромною надписью: «не нам, не нам, а имени Твоему»…

Облокотившись на борт, стоит один из старейших героев русско-турецкой войны 1877-1878 гг. – генерал Столетов Н.Г. На его груди два белых крестика: Георгий солдатский 4-й степени и Георгий офицерский 4-й степени. Редкое сочетание!

И тем более редкое, что солдатский Георгий получен им после окончания Московского университета, в Севастополе , в крымскую кампанию, на знаменитом 4-м бастионе и в инкерманском сражениях. Потом молодого георгиевского кавалера произвели в офицеры после его нового отличия. В турецкую кампанию 1877 года Столетов командовал болгарскими дружинами и с восторгом отзывается об этом беззаветно храбром, интеллигентном войске… Он гордится ими, особенно 4-й, 1-й, 3-й и 5-й дружинами.

Из книги “Русско-турецкая война. Забытая и неизвестная”, сост. Воробьева Н.Н., Харьков, “Фолио”, 2013 г., с. 241 – 263.

Одной из важнейших внешне политических задач России во 2-й половине 18 в. была задача получить выход к Черному морю. На пути ее решения стояли Турция и некоторые европейские государства, не желавшие укрепления России, усиления ее влияния на Востоке.

В 1768 г Турция подстрекаемая, Францией, объявила войну России. Для ведения боевых действий на юге страны были созданы две армии - первая генерала П.А. Румянцева и вторая генерала Панина. В 1770 г. Кутузова перевели в армию Румянцева, действовавшую против турецких войск в Молдавии и Валахии. Молодому офицеру повезло: он поступил в распоряжение выдающегося полководца.

В ходе боевых действий 1770 г, будучи обер-квартирмейстером в корпусе Румянцева и находясь в авангарде наступающих войск, Кутузов исполнял трудные и ответственные поручения, «напрашивался на все опасные случаи» и стал известен командующему армией как храбрый и способный штабной офицер. Он принимает самое активное участие в сражениях при Рябой Могиле, Ларге и реке Кагул, в которых были разгромлены основные силы турок.

В дальнейшем Кутузов в чине премьер майора был переведен из штаба армии в Смоленский пехотный полк, с которым участвовал в ряде сражений, в том числе при Попештах. За мужество и храбрость, проявленные в этих боях, Кутузов произведен в подполковники.

Для М.И. Кутузова эти сражения стали незабываемой школой военного искусства. Он постигал стратегию сокрушения Румянцева, считавшего, что «никто не берет города, не разделавшись с войсками его защищавшими». И здесь же видел Кутузов, что стратегия Румянцева заключается не только и не всегда в наступлении. Кутузов взял на вооружение основные идеи стратегии и тактики Румянцева: разгром и полное уничтожение армии противника, охват армии противника и удары по ней с фронта, с тыла, с флангов, и главное применения изобретательности в бою.

Служба Кутузова в армии Румянцева неожиданно и нелепо прекратилась. Кто-то из «друзей» Кутузова донес Румянцеву, что в часы досуга под веселый смех товарищей капитан Кутузов копировал походку и манеры главнокомандующего. А фельдмаршал был очень обидчив и не любил шутников.

Безупречная служба и боевые заслуги спасли молодого офицера от гнева главнокомандующего, он удовлетворился переводом насмешника в Крымскую армию.

Это событие оставило на всю жизнь глубокий след в характере Михаила Илларионовича. Он стал скрытным и недоверчивым. Внешне он был тот же Кутузов, веселый общительный, но близко знавшие его люди говорили, что «сердца людей открыты Кутузову, но его сердце закрыто для них».

В 1772 г начинается служба Кутузова в Крымской армии под командованием В.М. Долгорукова. Во время боя у деревни Шумы, где закрепился турецкий десант, перекрывший дорогу к Алуште, Кутузов, подавая личный пример, со знаменем в руках повел батальон в атаку. В жаркой схватке турки были выбиты из своих позиций, дорога на Алушту открыта. В этом бою Кутузов получил тяжелое ранение в голову: «сей штаб-офицер получил пулею, которая, ударивши его между глазу и виска, вышла напролет в том же месте на другой стороне лица», - сказано в рапорте Долгорукова. Рана была на столько тяжелой, что врачи не надеялись на выздоровление. Но Кутузов поправился. Приехав в Петербург, он получил продолжительный отпуск для лечения заграницей. Кроме этого, Кутузов получил по указанию Екатерины 2 тысячу червонцев и был награжден орденом св. Георгия 4 степени.

Михаил Илларионович много путешествовал по Европе: он посетил Пруссию, Австрию, Голландию, Италию, Англию, где он не только лечился, но и использовал малейшую возможность для пополнения своих знаний, для ознакомления с западноевропейским военным искусством и международной политикой. Дольше всего он жил в Лейдене - тогдашнем центре науки. Там он встречался с ученными, передовыми людьми Европы и европейскими полководцами - Фридрихом 2 и Лаудоном.

Тем временем война 1768-74гг закончилась поражением Турции. По Кучук-Кайнарджийскому договору Россия получила земли между Днепром и Бугом, ряд крепостей и право свободного плавания по Черному морю через проливы Босфор и Дарданеллы.

По возвращении на родину в 1777 г Кутузов был назначен в войска, находившиеся в южных краях России, в Крыму. На том же театре военных действий служил в те годы Суворов. Это были сравнительно мирные годы. Крым в результате войн с Турцией был объявлен независимым, борьба с Турцией за влияние на крымских татар продолжалась. Эта борьба велась при помощи дипломатии, чем Суворов как он сам говорил заниматься не любил, поэтому предоставил Кутузову все щекотливые политические дела, которые тот выполнил в совершенстве. Тут впервые Кутузов обнаружил свои дипломатические способности. Высоко оценивая дипломатию Кутузова, Суворов говорил: «Ой, умен, ой, хитер, его никто не обманет».

В эти годы Кутузов снова проходил суворовскую школу обучения и воспитания войск. То, что зародилось в Астраханском полку лет двадцать назад, теперь окрепло и превращалось в суворовскую «Науку побеждать». Кутузов постигал важнейшие правила науки побеждать: «глазомер, быстрота, натиск».

Еще одно правило введенное Суворовым, которое Кутузов применял на деле, заключалось в том, что «всяк воин свой маневр понимает». Это было переворотом в обучении и воспитании войск. В эпоху, когда господствовала линейная тактика, в основе которой было неверие в разум солдат, построенных в линии для того, чтобы офицеры могли постоянно наблюдать, руководить каждым движением солдата, Суворов развивал инициативу войск. Солдаты Суворова и Кутузова были теми солдатами, в разум, боевую смекалку и смелость которых верили и эти качества развивали.

Все это были новые явления в военном искусстве, они распространялись благодаря Суворову, у него и у Румянцева Кутузов в эти годы воспринял наступательную стратегию, тактику и новые методы воспитания и обучения войск. Так же в это время Кутузов начинает продвигаться по службе: по ходатайству Суворова он произведен в полковники, в 1782 г получил чин бригадира, а когда в 1784 г были сформированы первые корпуса егерей - лучших солдат русской армии, командовать Бурским егерским корпусом назначили одного из лучших ее генералов - М.И. Кутузова.

В 1787 г вспыхнула новая война с Турцией. Кутузов прикрывал своим корпусом границы России по Бугу, затем войска Кутузова были включены в состав действующей Екатеринославской армии. Командующий Екатеринославской армии Потемкин решил взять черноморскую турецкую крепость Очаков. Русские войска и в том числе корпус Кутузова осадили Очаков. Потемкин медлил со штурмом, и военные действия ограничивались мелкими столкновениями.

Во время одной из вылазок турки атаковали прикрытие егерей Бугского корпуса. Завязалось серьезное сражение. Кутузов повел войска в атаку и был тяжело ранен. Пуля пробила голову на вылет почти в том же месте, что и при первом ранение. Врачи приговорили его к смерти, считая, что он не доживет до утра. Но Кутузов выжил, только правый глаз его начал слепнуть.

Едва оправившись от раны, через три с половиной месяца Кутузов уже участвовал в штурме и взятии Очакова, а также в дальнейшем в боях на Днестре и на Буге, в штурме замка Хаджибей, на месте нынешней Одессы. И всюду: то с батальонами егерей, то во главе казацких отрядов при взятии крепостей Бендеры и Аккерман и в полевом бою - Кутузов всегда, по свидетельству современников, «одерживал поверхность».

Шел 1790 год, война затягивалась, военные операции не приносили желаемых для России результатов. Русское правительство решило добиться крупной победы, чтобы скорее вынудить турок заключить выгодный мир. Взяв несколько крепостей, русская армия подступила к сильной крепости Измаил. Расположенная на Дунае, она имела исключительно важное стратегическое значение.

Русские войска, в числе которых был и Кутузов, насчитывали 30 тысяч человек, а гарнизон крепости - более 36 тысяч. Турки были хорошо обеспечены боевыми припасами и продовольствием, поэтому Потемкин, не рискуя взять руководство осадой на себя, срочно попросил в письме Суворова помочь взять крепость.

Решение взять Измаил было принято на Военном совете, где Суворов обратился к присутствовавшим, среди которых был и Кутузов, со следующими словами: «Правда, что затруднения велики: крепость сильна, гарнизон целая армия, но ничего не устоит против русского оружия... Я решился овладеть этой крепостью».

В соответствии с диспозицией Кутузов командовал 6-й штурмовой колонной на левом фланге, которая должна была атаковать бастион вблизи Килийских ворот. В 5 часов утра 11декабря был дан сигнал к штурму. Несмотря на жестокий огонь, штурмующие колонны в темноте подошли к контрэскарпу, забросали фашинами рвы, стремительно спустились вниз и, приставив к валу лестницы, взошли на него.

Колонна Кутузова ворвалась на вал, где завязался тяжелый рукопашный бой. На какой то момент турки стали теснить Кутузова, и он обратился к Суворову за поддержкой, но тот, зная, что его ученик обойдется и без подкреплений, отправил офицера с сообщением, что послано донесение о взятие Измаила и Кутузов назначен его комендантом. В это трудный момент Кутузов ввел в бой весь свой резерв, опрокинул турок и захватил бастион. К рассвету русские войска выбили противника с внешних укреплений, а через 6 часов уничтожили оставшиеся на улицах города отряды турков.

Представляя Кутузова к награждению за Измаил, Суворов писал о своем любимом ученике и соратнике: «Генерал-майор и кавалер Голенищев-Кутузов показал новые опыты искусства и храбрости своей, преодолел под сильным огнем неприятеля все трудности, влез на вал, овладел бастионом, и когда превосходный неприятель принудил его остановиться, он, служа примером мужества, удержал место, превозмог сильного неприятеля, утвердился в крепости и продолжал поражать врагов... Он шел на левом фланге, но был моей правой рукой...».

После падения Измаила Кутузов спросил командующего: «Почему Ваше сиятельство поздравили меня с назначением комендантом, когда успех еще был сомнителен?». «Суворов знает Кутузова, а Кутузов знает Суворова, - последовал ответ. - Если бы не был взят Измаил, мы оба умерли бы под его стенами». За Измаил Кутузов был удостоен ордена св. Георгия 3 степени и чина генерал поручика. На заключительном этапе войны с Турцией роль Кутузова возросла.

Кутузов остался комендантом Измаила и начальником войск, расположенных между Днестром и Прутом. Взятие стратегически главной крепости, хотя и предрешило исход войны, но борьба за переправы на Дунае, за города Мачин, Бабадаг и за побережье Черного моря продолжалась. Кутузов вел ее в сложных условиях гористой местности против подвижных и многочисленных отрядов турок. Кроме присущих ему спокойствия и предусмотрительности, он проявил замечательное искусство маневра на фланги и тыл противника, величайшее упорство и решительность в атаке. Он становится одним из известных и признанных генералов русской армии.

В 1791 г в городе Яссы был заключен мир, по которому Турция уступила России земли между реками Южным Бугом и Днестром и согласилось признать присоединение Крыма к России. Этим была закончена вековая борьба за доступ к Черному морю, необходимый для экономического развития России.

С окончанием русско-турецкой войны 1787- 1791 гг. закончился важный период жизни и деятельности Кутузова. В суровой практике военных будней, в жарких схватках с врагами на полях кровопролитных сражений проходило становление одного из наиболее талантливых и самобытных полководцев России. К началу 19 столетия Михаил Илларионович Кутузов вырос в военного руководителя крупного масштаба, обладавшего глубокими знаниями военного дела и боевым опытом, способного решать сложные задачи в области стратегии и тактики.

«Белый генерал» М.Д. Скобелев

М.Д. Скобелев был сильной личностью, волевым человеком. «Белым генералом» его называли не только за то, что он носил белый китель, фуражку и скакал на белом коне, но и за чистоту души, искренность и честность.

М.Д. Скобелев

Его жизнь - яркий пример патриотизма. Всего за 18 лет он прошел славный ратный путь от офицера до генерала, стал кавалером многих орденов, в том числе самого высшего – Святого Георгия 4-й, 3-й и 2-й степеней. Особенно широко и всесторонне дарования «белого генерала» проявились во время Русско-турецкой войны 1877-1878 гг. Сначала Скобелев состоял при штабе главнокомандующего, затем был назначен начальником штаба Кавказской казачьей дивизии, командовал казачьей бригадой при Втором штурме Плевны и отдельным отрядом, овладевшим Ловчей. Во время Третьего штурма Плевны он успешно руководил своим отрядом и сумел прорваться к Плевне, но не был своевременно поддержан командованием. Затем, командуя 16-й пехотной дивизией, участвовал в блокаде Плевны и при переходе через Имитлийский перевал, внёс решающий вклад в судьбоносную победу, одержанную в сражении при Шипке-Шейново, в результате которой была ликвидирована сильная группировка отборных турецких войск, образована брешь во вражеской обороне и открыта дорога на Адрианополь, который вскоре и был взят.

В феврале 1878 г. Скобелев занял Сан-Стефано под Стамбулом, поставив тем самым точку в войне. Все это создало большую популярность генералу в России, ещё большую – в Болгарии, где память о нём «на 2007 г. увековечена в названиях 382 площадей, улиц и установленных памятниках».

Генерал И.В. Гурко

И.В. Гурко

Иосиф Владимирович Гурко (Ромейко-Гурко) (1828 — 1901) - русский генерал-фельдмаршал, наиболее известный благодаря своим победам в русско-турецкой войне 1877-1878 гг.

Родился в Новогороде в семье генерала В.И. Гурко.

Дождавшись падения Плевны, Гурко в середине декабря двинулся далее и в страшную стужу и в бураны вновь перевалил через Балканы.

Во время похода Гурко всем подавал пример личной выносливости, бодрости и энергии, деля наравне с рядовыми все трудности перехода, лично руководил подъёмом и спуском артиллерии по обледенелым горным тропам, подбадривал солдат живым словом, ночевал у костров под открытым небом, довольствовался, как и они, сухарями. После 8-дневного тяжёлого перехода Гурко спустился в Софийскую долину, двинулся на запад и 19 декабря после упорного боя овладел укреплённой позицией турок. Наконец, 4 января 1878 г. русские войска под предводительством Гурко освободили Софию.

Для организации дальнейшей обороны страны Сулейман-паша привёл с восточного фронта значительные подкрепления армии Шакира-паши, но был разбит Гурко в трёхдневном бою 2-4 января у Пловдива). 4 января Пловдив был освобождён.

Не теряя времени, Гурко двинул к укреплённому Андрианополю кавалерийский отряд Струкова, который быстро занял его, открыв путь к Константинополю. В феврале 1878 войска под командованием Гурко заняли местечко Сан-Стефано в западном пригороде Константинополя, где 19 февраля и был подписан Сан-Стефанский мирный договор, положивший конец 500-летнему турецкому игу в Болгарии.

http://www.rosimperija.info/post/370